Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Не будите Гаурдака - Багдерина Светлана Анатольевна - Страница 22


22
Изменить размер шрифта:

— Извините, премудрый Адалет, но я целиком и полностью поддерживаю вашу позицию, — Хлодвиг смиренно обратил растущей на глазах шишкой к магу лысеющую голову.

— И мне безразлично… Что? — горящая стрела мысли чародея угодила в бочку с морской водой монаршьего брата, в последний раз свирепо пшикнула и погасла. — Что ты сказал?

— Я говорю, премудрый Адалет, что это не я, но мой брат отказался следовать за тобой в исполнение старинной традиции, что я с ним не согласен, и что теперь, когда решения в королевстве принимаю я, я готов отправить с тобой своего племянника хоть сейчас, да поможет ему Рагнарок.

— Ты лжешь! — позабыв про разгром в королевском зале, про летающий ковер, про незваных гостей, про поверженную мебель, аннигилированную дверь и выбитые окна, юный отряг, очертя огненно-рыжую горячую голову, набросился на своего родича. — Пока отец болен, решения принимаю я!

— Будешь принимать, мальчик. Будешь. Когда исполнится восемнадцать, — с тонкой учтивой улыбкой отозвался жрец Рагнарока и, не обращая внимания на стиснутые и готовые к бою кулаки племянника размером с двухлитровые котелки в сантиметре от своего носа, устремил невозмутимый взгляд на чародея. — А пока регент — я. И решения в этом королевстве — мои. А это значит, что завтра или, самое позднее, послезавтра, мой племянник отправится поддержать честь нашего рода с волхвом Адалетом. Или тебе и впрямь безразлична судьба Белого Света, Олаф?

— Ты меня за дурака принимаешь, дядюшка? — набычился королевич, и фамильная реликвия огромной исторической ценности, в последний раз прыснув стальными колечками, беспомощно распалась на две неравные половинки.

Хлодвиг тонко усмехнулся.

На риторические вопросы отвечать он явно не собирался.

— Думаешь, я не вижу, что ты отцовский трон хочешь сам к рукам прибрать? — дрожал и заливался всеми оттенками красного от обиды и негодования юноша.

— Не смей так говорить про брата своего отца, мальчишка! — вспыхнули праведным гневом голубые, как лед отряжских фьордов, очи жреца.

— Тогда отчего бы тебе самому с ними не отправиться? — ехидно прищурил такие же глаза — еще одно фамильное достояние — багроволицый королевич, и словно ледяные мечи скрестились: по залу полетели серебристые искры и осколки льда.

— Но наследник конунга — ты, мой милый племянник, — сделал коварный выпад отряг. — Я следую стезей богов. Ты — дорогой мечей. Я стар и немощен. Ты — молод и могуч. Волхву нужен юный герой, а не пожилой жрец. От твоей доблести и силы зависит успех его похода. Или ты желаешь, чтобы вместо умелого воина с ним пошел сутулый старик, и несмываемый позор лег на наш род на веки вечные?

Ледяные мечи Олафа растаяли. Лицо и уши наследника Гуннара приобрели новый, еще не известный ученым, художникам и красильщикам оттенок алого.

Он опустил глаза и замолчал.

— Ты все правильно говоришь, дядя… — выдавил он, наконец. — Но… я тебе не верю. То есть, верю… про поход… и про честь… и про то, что должен идти настоящий воин, а не хилый старикан вроде тебя…

— Мне и пятидесяти еще нет!..

— …Но не верю, что… когда вернусь… трон моего отца не будет занят. Тобой.

Старший отряг фыркнул, насмешливо приподнял брови, сделал шаг назад и заложил руки за спину.

— Ах, вот, оказывается, в чем дело… В простом недоверии единственному живущему родичу, брату отца… А уж я-то, недогадливый, грешным делом подумал, что ты испугался…

— Нет!..

— Да… Если люди узнают, что ты струсил полететь с премудрым Адалетом, они вряд ли тебя поймут. И примут как наследника моего брата. И тогда престола тебе не видать, как собственного затылка, мой милый мальчик.

— Я не трус!!! — взвился королевич. — Все знают — я участвовал в набегах!..

— Под крылышком отца.

— Я сражался с людьми и стихиями!..

— Окруженный отцовскими воинами и моряками.

— Я дрался с великаном!..

— И был спасен отцовской дружиной.

— Я его почти победил!..

— Поцарапал ему дубину, — презрительно фыркнул Хлодвиг и перешел в наступление. — Без отца, его воинов, его гвардии пока ты никто. Быть способным перепить любого ярла — это еще не всё. Тебе нужно имя. Имя, заслуженное в самостоятельных боях и походах. И это — твой шанс. Откажись от него — и все узнают, что ты храбрец только за спинами десятка ветеранов.

— От тебя узнают? — разъяренно вперился взглядом в жреца Рагнарока Олаф.

— Думаешь, у них своих глаз нет? — снисходительно усмехнулся тот.

— Но я не трус!!!.. — все муки Хела отразились на отчаянном лице громадного отряга.

— Тогда иди с волхвом, — не упустил своего жрец.

— И оставить то, что принадлежит мне по праву в твоих скользких ручонках, дядюшка? — королевич упрямо мотнул лохматой головой и скрестил на могутной груди мускулистые руки, похожие больше на короткие бревна.

Служитель Рагнарока гордо выпрямился, театрально скопировал позу племянника — словно две скалки были положены поперек стиральной доски — и, ухитряясь глядеть на него сверху вниз, вопреки очевидной разнице в росте не в его пользу, надменно проговорил:

— Оскорбления безмозглого мальчишки мудрецу как ветер. Как лай собаки. Как жужжание глупой мухи. Пойду я лучше в святилище прародителя нашего, Рагнарока. Зажгу жаровни, воскурю священный верес, подумаю о вечном. Принесу жертву на алтарь, спрошу совета и наставления. А завтра сообщу иноземному волхву волю Светоносного.

— Замечательная мысль, дядя. Но не забудь сначала хорошенько промыть глаза и уши, — мстительно прищурился рыжий юнец. — Чтобы невзначай не перепутать его волю со своей.

— Святотатец!!!.. — в испуге и негодовании отпрянул и закрыл лицо руками жрец, словно чтобы не видеть, как обиженный немыслимым подозрением в адрес своего служителя Рагнарок поразит его единственного племянника карающей молнией[18].

— Лицемер… — упрямо опустил очи долу и набычился Олаф.

— Моему брату следовало назвать тебя не Олафом, а Олухом — чтобы люди знали, с кем имеют дело, — с плохо скроенной отстраненной снисходительностью произнес старший отряг и отвернулся, давая понять, что разговор окончен[19].

— Если бы отец мог слышать… — начал было говорить вспыхнувший заново как осень в осиннике королевич.

Но быстро вернувший себе потерянное было самообладание Хлодвиг уже старательно делал вид, что в зале кроме него и прилетевших из-за моря гостей никого нет.

— Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты… — грациозно взмахнул он украшенной перстнями худой жилистой рукой в сторону ведущей на второй этаж резной дубовой лестницы у стены. — Вся прислуга разбежалась… почему-то… но после того, как устрою вас, я постараюсь кого-нибудь поймать и прикажу подать вам ужин наверх. С болезнью моего брата хозяина в доме не осталось. Если я не распоряжусь — больше некому, вы же видите… Грустно… Дом без хорошего хозяина — что тело без души… Да и страна тоже… Пойдемте, пойдемте… В этом дворце имеются славные гостевые комнаты… как новые… лет сорок не использовались… Для отряга заграничный гость — как в горле… смех…

Когда немногочисленные остатки холодного ужина были убраны из комнаты Ивана и Серафимы пугливыми отчего-то слугами, из соседних апартаментов, выделенных Адалету, уже доносился даже не магический — богатырский храп.

— Ну, и как, Вань? — полюбопытствовала царевна, так и эдак на разный манер взбивая тощую волглую подушку — то ли полноправный образец продукции подушечной промышленности Отрягии, то ли специально произведенное для ничего не подозревающих гостей страны орудие пытки.

Если бы она попыталась придать объем недопеченной лепешке, подозревала Сенька, результаты могли бы оказаться приблизительно такими же.

Если не лучше.

— Селедка? Замечательная селедка… Нигде такой не едал… Даже в Синь-городе такой… не угощали… — сонно отозвался уже свернувшийся очень маленьким и очень холодным калачом под толстым покрывалом из овечьей шкуры супруг и заразительно зевнул. — Ааах…