Все равно люблю - Лайонз Вайолетт - Страница 15

– Теперь… – задыхаясь от напряжения, проговорил Марко, глядя в большие серые глаза Стефани, – теперь я буду любить тебя по-настоящему.

Его щеки покрылись жарким румянцем, а в глазах горел огонь страсти. Этот огонь сжигал все ограничения.

– Теперь… – повторил Марко и решительно раздвинул ноги Стефани.

– Теперь… – отозвалась она и подняла бедра навстречу его вторжению.

С губ Стефани слетел стон облегчения, когда Марко вошел в нее одним яростным, неконтролируемым движением, и она почувствовала, как ее заполнила мощная сила его сексуальной энергии. Но этот стон перешел в приглушенные короткие крики восторга, сопровождавшие каждое погружение Марко в глубины ее плоти. Стефани находилась словно в бреду, она была способна только чувствовать, но не думать и поэтому во всем подчинялась Марко, бездумно следуя за каждым его вздохом.

Стефани двигалась в одном ритме с Марко, когда они поднимались по лестнице блаженства. Она вела их все дальше и дальше – в жаркий таинственный мир страсти, из которого есть только один выход. В самый последний момент, когда ее захлестнула волна экстаза, Стефани ухватилась за мускулистые плечи Марко, как за единственную реальность в мире, где все, казалось ей, взорвалось и разлетелось на мелкие сверкающие осколки.

7

Что я натворил?

Это была первая мысль, которая ударила Марко в самое сердце, как только он открыл глаза.

О чем я думал, пойдя на это? Неужели события последних суток выжали из меня остатки разума и я внезапно поглупел? Кто я на самом деле? Взрослый, сформировавшийся мужчина или сексуально озабоченный подросток, который думает не головой, а тем, что у него находится между ног?

Марко осторожно отодвинулся от спящей Стефани, чтобы ненароком не коснуться ее и тем самым не ввести себя в искушение. Он перевернулся на спину и, уставившись в белый потолок, тихо вздохнул, до конца не веря в собственную глупость.

Он не хотел ввязываться в эту историю с самого начала. Сильвана сама заварила эту кашу, она и должна ее расхлебывать. Ей уже давно пора понять, что все совершают ошибки. А ошибки, как правило, имеют последствия. Все совершают ошибки! Эта мысль, словно струя холодной воды, ударившая в лицо, в одно мгновение рассеяла остатки сна и привела мозг в полное рабочее состояние. Марко вдруг почувствовал, что больше не может оставаться в постели. Он откинул одеяло и встал. Схватив джинсы и нижнее белье с пола, куда он швырнул их в порыве любовного экстаза, Марко быстро оделся и, застегивая на ходу молнию, направился в дальний конец спальни, к окну.

Разве то, что сделал он, не является примером того же необдуманного поведения, за которое он ругал Сильвану? И что он будет делать, если его ошибка приведет его к тем же последствиям, что и его сестру?

– Дурак! – выругался Марко и от бессильной ярости ударил кулаком в стену. – Ты просто полный идиот!

Этот эмоциональный всплеск проник в сознание погруженной в глубокий сон Стефани. Она шевельнулась, по ее лицу пробежала хмурая тень. Стефани еще не открыла глаза, но уже подумала о том, что рядом с ней на прохладных простынях лежит самый сексуальный мужчина в мире. Это было последнее, что она запомнила перед тем, как провалиться в сон.

Марко Маринелли.

Стефани мгновенно пробудилась ото сна, когда вспомнила бурно проведенное утро. Господи, что я наделала! – ужаснулась она. Как смогла допустить это? Почему потеряла контроль над собой и бросилась очертя голову в этот глубокий темный омут? Каким образом я…

– Добрый день, мисс Роуленд.

Тихий голос шел от окна спальни. Солнце, проникавшее в комнату через окно, было настолько ярким, что Стефани пришлось сильно прищуриться, чтобы разглядеть, где стоит Марко. Но все равно ничего, кроме темного силуэта, она не увидела.

– Неужели уже действительно день? – удивилась Стефани.

– Действительно. Мы с тобой кое-чем занимались довольно продолжительное время.

По телу Стефани прокатилась жаркая волна, когда она вспомнила, как это “кое-что” происходило. Первый взрыв страсти удовлетворил их на короткое время. После этого они еще не раз соединялись в лихорадочном экстазе, взлетали на вершину блаженства и затихали, прижавшись друг к другу. Но, едва их дыхание приходило в норму, они начинали чувствовать приближение новой волны желания. Сексуальный голод снова брал их в свои тиски и сплетал их тела в один жаркий влажный клубок.

– Я… я заснула… – пролепетала Стефани, отведя дрожащей рукой прядь, упавшую на глаза.

Случайно коснувшись рукой груди, она вдруг осознала, что лежит в постели нагая, какой и была в тот момент, когда заснула в объятиях Марко. Стефани инстинктивно схватилась за простыню, чтобы прикрыться, но замерла – в этот момент Марко вышел из тени, и она увидела его лицо. На нем было написано глубокое презрение.

Она почти угадала, о чем он думал. Ей уже слышалось, как он цинично произносит: “Уже немного поздно заботиться о приличиях”. Даже губы, показалось Стефани, он сложил так, чтобы сказать эту фразу. Решив во что бы то ни стало лишить его этого удовольствия, она окинула Марко с головы до ног холодным безразличным взглядом. Стефани надеялась, что он примет ее притворство за чистую монету.

– Ты выглядишь так же плохо, как я себя чувствую, – заявил Марко.

– Пытаешься намекнуть на то, что этого не должно было случиться? – осведомилась Стефани.

К ее большому удовлетворению, она сумела справиться не только со своим предательским телом, но так же и совладать с голосом. В нем не было даже намека на эмоции. Как раз то, чего Стефани добивалась.

– Мы оба знаем, что этого не должно было случиться. – Если тон Стефани был холодным, то от тона Марко веяло арктической стужей. – Все от начала до конца было ошибкой, которую я не намерен повторять.

– Что-то не припомню, чтобы я предлагала тебе такую возможность! – язвительно парировала Стефани. – И я сожалею о случившемся ничуть не меньше, чем…

– О, я никогда не говорил, что “сожалею” об этом, – спокойно прервал ее Марко. – Ни один нормальный мужчина не станет сожалеть о подобных вещах.

Его взгляд упал на постель, медленно скользнул по смятым простыням и одеялу, и снова вернулся к потрясенному лицу Стефани. То, что она увидела в этих синих как ночь глазах, заставило ее сначала содрогнуться, а потом беззвучно застонать. В течение долгой, казавшейся бесконечной секунды Стефани жестоко лихорадило, бросая то в жар, то в холод.

– Но это многое усложняет, а я могу вполне обойтись без эмоциональных всплесков, – закончил свою мысль Марко.

– Усложняет?..

Стефани была настолько шокирована, что смогла произнести лишь одно слово. Осложнение – это все, чем она была для него? И еще одно потрясло Стефани: что это обстоятельство больно задело ее.

– О да, разумеется! – с горечью промолвила она. – Тебе не хотелось бы примешивать к своему хитроумному планчику столь неприличную вещь, как чувства.

– Чувства? – переспросил Марко таким тоном, будто не знал, что означает это слово. – А кто говорит о чувствах?

– Уж конечно не ты!

Стефани не хотела, не могла допустить, чтобы Марко понял, что каждое сказанное им слово просто убивает ее. Оно вонзается в ее чувства острым кинжалом и режет их на мелкие кровавые кусочки. Хуже всего было то, что Стефани не понимала, отчего столь сильно переживает. В конце концов, кто для нее Марко? Никто. Так, почти незнакомый мужчина. Она и знает-то его не более суток. Если верить словам Филипа, Марко способен хладнокровно мстить тому, кого ненавидит, и он использовал ее, абсолютно невинного человека, для осуществления своего подлого замысла. За эти часы Стефани успела узнать, что Марко собой представляет, поэтому еще одно доказательство его грубой черствости не должно было шокировать ее. Ей следовало быть готовой и защитить от него свою нервную систему и свои чувства. Но Стефани при всем желании не могла убедить себя в том, что сделать это просто.