Любви зыбучие пески - Лайонз Вайолетт - Страница 18

Нет, алкоголь не помог бы ему стабилизировать эмоциональное состояние и сегодня, сейчас. Тем более что сегодня вечером и ночью он должен оставаться трезвым как стеклышко. Должен полностью контролировать свои действия и проявить себя с наилучшей стороны. Потому что этой ночью ему предстояло провести жаркое сражение за Кейт. Предстояло отвоевать ее у этого ублюдка Форда.

Но он не будет спешить, не будет рваться в бой с налету. Ни в коем случае. Прежде чем они лягут в постель, он заласкает, зацелует, разнежит ее в своих объятиях. Потом медленно разденет. И будет целовать, гладить, рассматривать ее уже голую, трепещущую, ожидающую. От его губ, языка, рук, всего тела, прикасающегося и трущегося о ее тело, она должна возбудиться настолько, что сама потянет его в кровать и будет просить овладеть ею. А когда они соединятся, он применит все свое любовное искусство, употребит все мужское умение и нежность, чтобы они стали одной плотью. Чтобы она напрочь выбросила из головы бывшего любовника Мартина Форда. И чтобы помышляла после этой ночи только об одном мужчине – о своем муже…

Вот же черт возьми! Почему ее до сих пор нет? Почему она не спускается в гостиную? Когда-то он пообещал Уолтеру Хиллзу, что до определенного срока не будет трогать его единственную дочь, оставит ее в неприкосновенности. Но с сегодняшнего дня они с Кейт муж и жена, и он уже больше не может терпеть. Она нужна ему, он жаждет ее!.. Но где же она застряла? Неужели еще в ванной? Не может быть.

Выскочив из гостиной, он рванулся вприпрыжку по лестнице вверх, распахнул дверь спальни и окликнул жену. Но ему ответила тишина. Огромная комната была пуста. Закрытая дверь в ванную не шелохнулась. Однако он не слышал шума воды – значит, душ был выключен.

Ну хорошо. С минуты на минуту она должна выйти. Надо подождать еще чуток. Но сначала…

Он подошел к туалетному столику, выдвинул верхний ящик и вынул из него коробочку с ювелирным украшением. Затем открыл ее, проверил содержимое и внимательно оглядел комнату. Он искал место, куда можно было бы положить коробочку так, чтобы Кейт не обнаружила ее сразу, а он в нужный момент мог бы без труда дотянуться до этого подарка, приготовленного для нее.

Наконец его взгляд остановился на пуховых подушках, лежавших на кровати с той стороны, которую Роберто намеревался предложить жене, и он спрятал коробочку под них. Затем сел на край кровати и стал ждать.

Прошла минута, вторая… пятая. Но Кейт так и не появлялась. Роберто забеспокоился. Беспокойство начало стремительно переходить в тревогу…

– Кейт! – громким голосом позвал он ее. – С тобой все в порядке?

– Сейчас. Подожди еще минутку. – Ее голос показался ему далеким и слабым, и он едва расслышал ее.

Прошло еще пять минут.

– Кейт! – Решительным шагом он прошел в другой конец спальни и забарабанил в дверь ванной. – Чем ты там занята, черт возьми?

Нет, он не прав. Нетерпеливость в сложившейся ситуации совсем не годится. Ведь так он может и перепугать ее. Не надо ее дергать, у нее и без того нервы натянуты как струны.

Роберто заставил себя вернуться к кровати и опять стал ждать. Когда наконец дверь ванной заскрипела, он вскочил и, как мальчишка, влюбленный первый раз в жизни, рванулся навстречу молодой жене. Рванулся с мыслью, танцевавшей в его голове: эта женщина – единственная любовь всей моей жизни.

В первую же секунду, как только он увидел ее, ему стало ясно, что произошло что-то ужасное. Если полчаса или час назад она выглядела просто усталой и бледной, то сейчас ее лицо было мертвенно-бледным, как полотно. В нем не было ни кровинки.

Когда она слегка пошатнулась в дверях, Роберто успел подхватить ее под руки, потом обнял за талию и встревоженным, испуганным голосом спросил:

– Китти, что случилось? Скажи мне, ты не…

– Роберто, помоги мне! – отчаянным выкриком оборвала его Кейт. – Вызови врача, пожалуйста… и побыстрее! Мне очень, очень плохо. У меня… у меня открылось кровотечение!

7

Роберто не стал вызывать врача; он тут же вызвал по телефону своего шофера, а ей сказал:

– Китти, милая моя девочка, сейчас мы сами поедем в больницу, и я все организую и проконтролирую там, как надо… Потерпи, керида, продержись чуток, ведь ты же можешь, ты у меня терпеливая и сильная, – ласково говорил он и нежно гладил ее волосы, щеки, шею. – Только не паникуй. Все будет хорошо. Я позабочусь о тебе. Ты только держись за меня, чтобы не упасть. Держись крепче.

Ей хотелось бы верить всему, о чем говорил Роберто. Верить, что все действительно будет хорошо. Однако надсадные боли в животе и почти неисчезающее чувство тошноты говорили совсем о другом. – О том, что ее беременность прервалась. И она была уверена, что так оно и произошло…

Может быть, это к лучшему, с горечью подумала Кейт. А что, если бы ребенок унаследовал черты своего настоящего отца: эгоизм, холодную расчетливость, циничное отношение к женщинам… Об этом она как-то не подумала, сохраняя беременность. В самом деле, зачем Роберто такой “подарочек”. Он этого не заслужил… Кейт застонала и с благодарностью ощутила, как муж, успокаивая, погладил ее по голове.

Кейт едва заметила, как он подхватил ее на руки и быстро понес вниз, на выход, к машине, которую уже подогнал к подъезду его водитель. В больницу они, казалось, не просто мчались, а летели, как на крыльях. В ее больном воображении эти крылья все время покачивались, изгибались, гнулись, так что испытываемый ею дискомфорт постепенно переходил в жуткий страх, и если бы не сильные руки Роберто, которыми он на всем пути до больницы прижимал ее к себе, если бы не его ласковые увещевания, она бы давно уже оглушила водителя, его босса и саму себя отчаянными воплями. Но она только до крови прикусила нижнюю губу, чтобы молчать и не разрыдаться, и давала волю лишь слезам, которые до самой больницы обильно катились по ее мертвенно-бледным щекам.

В приемном отделении больницы вся процедура оформления Кейт прошла, к ее удивлению, гладко и без всяких задержек. А все потому что был танк – Роберто Мадругада. В мгновение ока он смял все стоявшие перед ним бюрократические препоны и довольно бесцеремонно обошелся с теми медицинскими чиновниками, которые попытались было воздвигнуть на его пути новые преграды.

Он не дожидался, не просил, а лишь громким и четким голосом требовал то, что хотел получить. Он хотел, чтобы для его жены выделили самую лучшую, самую комфортабельную палату. И такую для нее выделили. Он хотел, чтобы Кейт занялся самый квалифицированный, самый главный гинеколог больницы. И ведущий специалист явился к ней, как по вызову “скорой помощи”. Он потребовал обеспечить для миссис Мадругада самое эффективное лечение, использовать для нее новейшее оборудование и медикаменты – и ему пообещали оказать ей всяческую необходимую помощь.

Но Кейт ничего не помогло – ни лучшая в мире медицинская технология, ни опыт лучших гинекологов мира. Кровотечение не прекращалось. Медицина казалась бессильной. После проведенного обследования и принятых мер ей смогли лишь предложить болеутоляющие средства, предписали постельный режим и порекомендовали больше уповать на матушку-природу. С беременностью все было кончено, ее сохранение оказалось невозможным, и Кейт оставалось лишь смириться с неизбежной превратностью судьбы.

Но на следующее утро, когда она с трудом проснулась (первая ночь в больнице оказалась для нее тяжелой и изнурительной), судьба приготовила ей новый сюрприз. В палату вошел лечащий врач и после обычного осмотра сообщил ей то, чего – слава Богу! – не услышал ее муж.

Роберто просидел около нее всю ночь без сна, порядком измучился, и перед утром она буквально прогнала его домой, чтобы он мог как следует выспаться. Медики заверили его, что миссис Мадругада находится вне опасности и что в случае надобности они позвонят ему.

То, что сообщил ей лечащий врач, прозвучало не просто как гром среди ясного неба, а как самый диковинный гром, какого она никогда еще не слышала в своей жизни. Оказывается, как выяснилось в результате ее тщательного гинекологического обследования, она вовсе не теряла никакого ребенка. Потому что ей нечего было терять. Потому что у нее не было беременности! Никогда в жизни. А был лишь плод ее воображения. Так называемая ложная беременность. То есть чистой воды фантазия. Иллюзия.