Призрак потерянного озера - Лайонс Дельфина К. - Страница 34

Она подошла к окну и выглянула наружу.

– Похоже, еще ничего не нашли, – сообщила она с некоторым сожалением.

– Будем надеяться, это только недоразумение и Рене не утонула, – сказала я на это. – Но я не понимаю, зачем ему делать тайну из своей женитьбы. – Я задумалась. – Ведь не из-за того же... что он опасался Рене?

Кора рассмеялась низким басом, но тут же вспомнила о печальном событии.

– За мистером Бертраном наверняка водится много всяких дел. Она безусловно про них знает, а если бы это дошло до старика, он, пожалуй, не только ничего не оставил бы ему, но еще и выгнал его отсюда. Но и у этой особы было что скрывать от его деда.

Тут Кора, то ли решив, что слишком много сказала, то ли – что вероятнее – спохватившись, что столь долгое ее отсутствие будет замечено, вспомнила про какое-то срочное дело, не терпящее отлагательств. Но, дойдя до двери, она спохватилась:

– Совсем позабыла, мистер Бертран просил передать, чтобы вы не говорили полиции ничего про вчерашнюю выходку Рене. Он сказал, что все и так достаточно запутано, чтобы еще и это сюда мешать.

– Можете передать, что я не скажу ни слова, – пообещала я, очень надеясь на то, что у полиции руки не дойдут до меня.

Я оставалась в комнате довольно долго, но не могла же я сидеть там вечно? Наконец я не выдержала, собралась с духом и спустилась вниз. Убедившись, что в библиотеке нет ни души, я проскользнула в кабинет, села за стол и продолжила печатать рукопись – просто ради того, чтобы чем-то заняться. Немного погодя вошли Элис и Маргарет. При взгляде на Элис сжималось сердце: она вся осунулась и постарела. Думаю, больше, чем за Рене, она переживала за своего мужа, который был очень привязан к сестре. Я невольно подумала в прошедшем времени – "был" – потому что и Элис, и Маргарет, казалось, считали, что Рене нет уже в живых. Значит, оснований сомневаться; нет и у меня.

Они рассказали, что старик у себя в комнате и что он ужасно подавлен всем случившимся.

– Мы все время забываем, что ему уже за восемьдесят, – вздохнула Эллис. – Он очень стар. Такое потрясение может – может... просто убить его.

Я пробормотала свои соболезнования, сказав, что если я могу быть чем-либо полезна, то пусть не задумываясь просят меня...

"Господи, какое все это имеет отношение ко мне?" – твердила я себе, но в душе знала, что самое прямое.

Элис механически продолжала говорить какие-то слова.

– Дядя так любил Рене, хотя, конечно, знал... что в ней не все идеально... Впрочем, он вряд ли понимал, насколько далеко заходит... И все равно, он никогда не обещан оставить ей свои... – губы Элис задрожали сильнее, – свои бесценные, священные, ненаглядные сокровища – хоть бы они сквозь землю провалились! Или на дно этого проклятого озера!

– Может, они там и есть, – мрачно сказала Маргарет. Но когда Элис спросила, что она имеет в виду, оказалось, что ничего.

Вскоре пришел Эрик. По выражению его лица стало ясно, о чем он нам сейчас скажет: они нашли тело Рене.

– Шериф хочет поговорить с вами двумя, – прибавил он, обращаясь к Элис и Маргарет, и только к Элис: – Я думаю, тебе сейчас лучше пойти к Луи, он очень нуждается в поддержке.

Мне он посоветовал оставаться в кабинете, чтобы полиция по возможности не узнала о моем существовании.

Шериф все-таки зашел поговорить со мной, так как Фрэнк Калхаун – я не ошиблась, увидев его из окна, – сообщил полиции о моем присутствии в доме. Допрос был чисто формальным – думаю, если бы шериф узнал о том, что произошло за день до того, он вел бы себя совершенно иначе.

В пять часов Гаррисон позвал меня к столу.

– Там накрыли... как это можно назвать, чай? – потому что сегодня не было никакого ланча.

Я подумала, что в такой день присутствие постороннего совершенно нежелательно, но Гаррисон сказал:

– Мистер Эрик и мистер Бертран очень настаивали на вашем присутствии.

Я пошла за ним в ту комнату, где мы обычно завтракали. Все уже сидели за столом. Похоже, все были уверены, что мне известно, кто вчера изображал ужасного Призрака, потому что они спокойно продолжали говорить о том, как коричневый халат Маргарет нашли в туалетной комнате Рене, когда полиция осматривала ее вещи. Что касается грима, то никого из посторонних не удивило, что он оказался среди вещей профессиональной актрисы.

Маргарет намазывала масло на хлеб. Кроме нее, никто почти ничего не ел.

– Какая разница? Когда они доберутся до ее дневников, они узнают и то, что произошло вчера, и массу других интересных фактов. Она ведь все записывала в дневник – не только то, что происходило, но даже то, о чем думала. И очень подробно.

Лицо Бертрана исказилось от возмущения и от чего-то еще.

– Как ты хорошо осведомлена, Маргарет. Как будто ты их читала.

– Время от времени я туда заглядывала. До тех пор, пока она не сообразила и не стала держать их под замком, – беззастенчиво призналась Маргарет. – Только этим летом она была уже осторожнее, чем, скажем, прошлым, так что у меня ничего не выходило, разве что в начале лета.

– Ты читаешь чужие дневники? – всплеснула Элис руками.

Маргарет передернула плечами.

– Ну и что? Не многие сейчас вообще их ведут. Должна же я знать, что происходит. Конечно, я не могу полностью быть уверена, что я все поняла правильно, потому что она писала только по-французски, а я в нем не слишком сильна.

– Ах, как это я не подумала о тебе! – Элис даже немного вспылила. – Послушай, Луи, ты думаешь, полиция и правда может найти ее дневники и забрать их?

Луи очнулся от своих невеселых мыслей. Лицо у него было словно неживое.

– Они не возьмут их, не спросив нас, – если только они дорожат своей работой.

Элис вздохнула.

– Ах, Луи, милый мой, как ты не понимаешь, что мы... что наше положение не такое, чтобы кому-то угрожать.

Бертран поджал губы.

– Вы можете быть спокойны. Никто не возьмет ее дневников. Я позаботился о том, чтобы ко времени приезда полиции убрать их оттуда. Не хочу, чтобы в нашем грязном белье рылись посторонние. Это совершенно ни к чему. – Он откинулся с выражением полного удовлетворения, словно ожидая аплодисментов.

Луи посмотрел на него с нескрываемым отвращением, но сказал только:

– Как это... предусмотрительно, Бертран. Но я хотел бы, чтобы ты немедленно отдал их мне.

– Вечное преклонение всех в этой семье перед писаным словом, – усмехнулся Бертран. – Но боюсь, что я не смогу выполнить твою просьбу. Я их уничтожил.

– И думаешь, что так можно скрыть все, что произошло! – подхватила Эллис. – Но это не так-то просто.

– О твоей свадьбе, например, можно прочитать не только в дневниках Рене, – злорадно сказала Маргарет, – но и в другом месте, куда более надежном. – Она победно оглядела всех, но эффекта разорвавшейся бомбы ее слова не произвели.

Бертран посмотрел на нее, как будто хотел испепелить взглядом, потом повернулся ко мне, нежно улыбнулся и сказал:

– Не слушайте ее, Эмили, я вовсе не женат.

– Мне-то до этого какое дело? Но это уже не первый раз, когда я слышу обратное.

– Полная ерунда, – отмахнулся Бертран. – Они пытаются оклеветать меня, потому что...

– Прекрати, Берт, мы все про это слышали, – прервал его Эрик. – Мне, например, говорили об этом в Нью-Йорке в прошлом году. Я не пытался разузнать, кто твоя избранница, но подумал, что это может быть и Рене. И что вы с ней только ждете, когда дед... отойдет в мир иной, чтобы объявить об этом.

– Нет, это вовсе не Рене. Не так уж часто я соглашаюсь с дедом, но по этому вопросу я полностью придерживаюсь его взглядов: в семье и без того достаточно родственных браков.

Луи вспыхнул от этих слов. Господи, как может Бертран быть таким жестоким? Это же невыносимо! Если я его действительно интересую, как же он не понимает, какое впечатление производит такая душевная черствость? Или он настолько бессердечен, что просто не в состоянии это осознать?

– Чего я никак не могла понять, – задумчиво сказала Маргарет, – так это как мог ты позабыть, что твоя жена – подруга Рене.