Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Хаггард Генри Райдер - Джесс Джесс

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Джесс - Хаггард Генри Райдер - Страница 34


34
Изменить размер шрифта:

А она — что будет с ней? Будет ли она чувствовать тогда, любить и страдать? Или же все это один жестокий обман? Что она собой представляет: горсть земли — или же существованию ее суждено продолжаться за пределами земной жизни? Что ожидает ее на закате дней? Покой? Она часто об этом размышляла и постоянно надеялась, что это будет именно покой. Но теперь она думает иначе. Ее жизнь приобрела дня нее новый интерес, интерес, который умрет в ней разве только с ее смертью. Теперь она надеялась на загробную жизнь, ибо если жизнь эта существует для нее, то существует также и для него, и наконец настанет желанный день, который соединит их навсегда — старое заблуждение, сладкий бред нашего больного воображения! А между тем кто об этом не мечтал? И пусть себе смеются философы и ученые, но отчего бы и не допустить, что может существовать любовь и тогда, когда давно уже потухли желания?

Джон кончил курить трубку и уже некоторое время наблюдал за выражением лица Джесс. Теперь оно не выглядело бесстрастным, а напротив, отражало волновавшие ее думы и надежды. Рот девушки слегка приоткрылся, в глазах светилось нечто придававшее всему ее лицу какую-то необыкновенную прелесть. Такое же вдохновенное выражение ему доводилось встречать у мадонн на картинах старых мастеров. Джесс вообще не могла назваться хорошенькой. Но в эту минуту Джон заметил, что на ее облике лежит отпечаток божественной красоты, какой он никогда до тех пор не видывал у женщин. Красота эта взволновала его, но не так, как красота Бесси, и заставила отозваться в его сердце те струны, затронуть которые могла одна только Джесс. В ней было что-то неземное, почти устрашающее.

— Джесс, — произнес он наконец, — о чем это вы задумались?

Она встрепенулась, и ее лицо снова приняло обычное выражение.

— К чему вам это знать? — отвечала она.

— Да просто из любопытства. Я никогда еще не замечал у вас такого взгляда.

Она улыбнулась.

— Вы стали бы смеяться надо мной, если бы я вам сказала, о чем думала. Ведь мысли приходят сами собой, помимо нашей воли. Лучше я вам скажу, о чем думаю теперь: о том, когда мы выберемся отсюда. Дядя и Бесси, наверное, потеряли всякое терпение, ожидая нас.

— Да, вот уже более двух месяцев как мы сидим взаперти. Отряд, посланный нам на выручку, видно, уже недалеко, — заметил с иронией Джон, — и здешние жители до сих пор в полной уверенности, что в один прекрасный день увидят вдали сверкающие ряды английских штыков и буров, разбегающихся в разные стороны подобно облакам, гонимым ветром.

Джесс покачала головой. Она давно утратила веру в спасительный отряд.

— Если мы сами себе не поможем, то останемся здесь до тех пор, пока не умрем с голоду, что, по всей вероятности, скоро и случится. А потому нечего об этом и говорить. Теперь же я пойду за провизией. Все ли вы записали, что нужно?

— Все, ступайте с Богом и не беспокойтесь обо мне.

— В таком случае лежите смирно, пока я не возвращусь.

— Вот так раз, — рассмеялся Джон, — да я здоров как лошадь.

— Очень может быть, но ведь это приказание доктора. До свидания.

С этими словами Джесс удалилась, захватив с собой корзину для провизии.

Не успела она отойти пятидесяти шагов, как рассмотрела вдали приближающуюся к ней толстую сияющую фигуру верхом на маленькой знакомой лошадке. Фигура эта также показалась ей знакомой, и, вглядевшись пристальнее, Джесс распознала в ней Ханса Кетце, выезжавшего из ворот Претории.

Джесс просто не хотела верить своим глазам. Старик Ханс в Претории! Что бы это могло значить?

— Дядюшка Кетце, дядюшка Кетце! — закричала она, когда он, поравнявшись с ней, уже сворачивал на Хейдельбергскую дорогу.

Старый бур остановил лошадь и с удивлением начал озираться вокруг.

— Сюда, дядюшка Кетце, сюда!

— Господи Боже! — воскликнул он, повернув лошадь. — Это вы, мисс Джесс? Ну кто бы мог подумать встретить вас здесь?

— Кто бы мог подумать вас встретить здесь? — поправила она.

— Да, да, странно, очень даже странно. Но ведь я вестник мира — знаете, как голубь дядюшки Ноя. Дело в том, — он оглянулся, желая убедиться, что никто его не подслушивает, — что я послан правительством устроить обмен военнопленных.

— Правительством! Каким правительством?

— Как каким? Понятно, триумвиратом, да будет на нем Господне благословение и благое поспешение во всем, как на пророке Ионе, когда он гулял по стенам Иерихона.

— На Иисусе Навине, когда он обходил стены города, — поправила его Джесс, — Иона же прогулялся во чрево китово!

— Совершенно верно, он еще играл на трубе. Теперь я вспомнил, хотя решительно не понимаю, как он ухитрился это сделать. Дело в том, что блестящая победа отшибла у меня память. Да, вот что значит быть патриотом! Господь дает силу мускулам патриота и заботится о том, чтобы удар его пришелся в середину врага.

— Удивительно, как вы быстро сделались таким горячим патриотом, дядюшка Кетце! — ядовито заметила Джесс.

— Да, мисс, да, я сделался патриотом до мозга костей, я ненавижу английское правительство! Будь оно трижды проклято, это английское правительство! Я стою за возвращение наших древних владений и за народное представительство! И в правоте нашего дела я совсем недавно убедился при Лейнгс Нэке[37]. Несчастные роой батьес! Я сам застрелил четверых: двоих, когда они взбирались на гору, и двоих в то время, когда они бежали; один из них кувырком полетел с утеса, как раненый олень! Бедняга! Я потом о нем плакал. Я вовсе и не хотел идти на войну, но Фрэнк Мюллер прислал ко мне сказать, что если я не выйду, то буду казнен. Да, этот Фрэнк Мюллер — сущий дьявол! И вот я отправился, но когда увидел, что Господь внушал английскому генералу[38] сделаться еще большим дураком, чем он был всегда, и попытаться с тысячью роой батьес выгнать нас из Лейнгс Нэка, — то, повторяю вам, я воочию убедился в правоте задуманного предприятия и воскликнул: «Будь оно проклято, английское правительство! К чему оно нам?» А после битвы при Ингого[39] я эти же слова повторил снова.

— Бросим этот разговор, дядюшка Кетце, — перебила его Джесс, — прежде вы рассуждали иначе, а впоследствии, может быть, будете опять иначе рассуждать. Расскажите лучше, как поживают мой дядя и моя сестра? Они по-прежнему живут на ферме?

— Вот тебе раз! Неужели вы воображаете, что я там был? Но тем не менее я слышал, что они еще в Муифонтейне. Прелестное местечко, и я надеюсь купить его, когда мы повыгоним всех вас, англичан, из нашей страны. Фрэнк Мюллер говорил мне, что они еще там. А теперь мне пора ехать дальше, иначе этот дьявол, Фрэнк Мюллер, пожалуй, начнет справляться, отчего я так замешкался.

— Дядюшка Кетце, — обратилась к нему Джесс, — исполните мою просьбу. Мы с вами старые друзья, и я когда-то упросила дядю одолжить вам пятьсот фунтов, помните, когда все ваши волы передохли от какой-то болезни легких.

— Да, да, я их непременно отдам, когда мы изгоним отсюда проклятых англичан. — С этими словами он собрал поводья, намереваясь ехать дальше.

— Так вы исполните мою просьбу? — спросила Джесс, ухватившись за поводья.

— Что такое? В чем дело, мисс? Мне надо спешить. Этот дьявол Мюллер ждет меня с пленными в Рюйис Краале.

— Мне нужен пропуск для себя и для капитана Нила, а также небольшой конвой. Нам бы хотелось вернуться к своим.

Старый бур воздел руки к небу в знак удивления.

— Владыка Небесный! — воскликнул он. — Это невозможно. Пропуск! Ну слыханное ли это дело? Нет уж, я лучше поеду.

— Это вовсе уже не так невозможно, дядюшка Кетце! — отвечала Джесс. — Слушайте, если у меня будет пропуск, я поговорю с дядей насчет пятисот фунтов. Может быть, они и вовсе ему не понадобятся.

— А-а, — протянул бур. — Это правда, мы старинные друзья, мисс, и не в моих правилах покидать друзей в нужде. Господи Боже, да я охотно проскачу сотню миль и переплыву реку крови для друга. Ну хорошо, хорошо, посмотрим. Все зависит от этого дьявола Фрэнка Мюллера. Где мне вас найти? В этом белом домике, что ли? Прекрасно. Завтра же сюда прибудет конвой с пленными, и если я добуду пропуск, я пришлю его с ними. Но помните, мисс, о пятистах фунтах. Если вы не поговорите с дядей, я сам буду вынужден об этом ему напомнить. Владыка Небесный! Хорошо иметь доброе сердце и любить помогать ближним! Ну, до свидания, до свидания. — С этими словами он припустил свою жирную лошадку и ускакал с лицом, сияющим от счастья.

вернуться

37

Речь идет о неудачной попытке английских войск форсировать горный проход Лейнгс Нэк, ведущий через Драконовы горы из Наталя в Трансвааль (28 января 1881 г.).

вернуться

38

Имеется в виду Джордж Колли.

вернуться

39

8 февраля 1881 г. английский отряд численностью в 500 человек под командой генерала Колли потерпел поражение в сражении на холме Скейнс Хоогте близ реки Ингого. После этого боя буры вторглись в северные провинции Наталя.