Ночь без конца - Лаймон Ричард Карл - Страница 68

Теперь мы проезжали по жилому району со старыми отштукатуренными снаружи домами, стоявшими по обе стороны дороги. Палило солнце, и на улице почти никого не было. Наверное, слишком жарко. Хотя в машине Ковбоя нам было нормально — кондиционер крутился на всю катушку.

— Так, на следующем углу налево, — произнес я.

Ковбой повернул. Впереди начинались пустыри. Пару передвижных домиков и еще несколько обычных, разбросанных на большой площади развалюх. Судя по открывшемуся пейзажу, мы доехали до самой окраины и вот-вот должны были попасть в пустыню.

— Что ты пытаешься отмочить? — прорезался голос у Праха.

— Ничего.

— Так где же она, твою мать? Не знаешь, да? Ты что, решил нам устроить экскурсию?

— Видишь впереди дом с пикапом?

Он стоял справа примерно в ста ярдах впереди. У дороги висел ржавый почтовый ящик. Пикап выглядел новеньким — сорок лет назад. Сейчас все окна были выбиты и ни одного колеса. Дом смотрелся не намного лучше, чем грузовичок, но, по крайней мере, окна были целы.

— И ты мне будешь рассказывать, что она здесь? — угрюмо брякнул Прах. Судя по тону, заставить его поверить в это будет весьма непросто.

— Я не вешаю тебе лапшу на уши, — поспешил заверить его я, — сам увидишь. — И, повернувшись к Ковбою, сказал: — Остановись у ящика.

— Ты уверен? — произнес он и бросил на меня такой взгляд, словно я сошел с ума.

— Увереннее быть не может. Адрес дал мне старый приятель, который, между прочим, лейтенант департамента полиции Лос-Анджелеса и отвечает за защиту свидетелей.

Лицо Ковбоя отобразило удивление, а может, даже и восхищение.

— Гонишь, какой там еще лейтенант?.. — подозрительно зыркнул Прах.

— Это одна из их конспиративных квартир. Подождите здесь. Я пойду первым. Им сообщили, что приедет женщина из Общества защиты детей, то есть я.

На том я выскочил из машины и пошел к дому. Пот катил с меня градом. И не только от жары. Я спиной чувствовал направленные на меня взгляды Ковбоя и Праха, и мотор мой работал вразнос.

Кто мог оказаться в доме, у меня не было ни малейшего понятия.

Хотя кого там точно не было, я знал наверняка — Джоуди.

По внешним признакам дом выглядел необитаемым. Кроме бесполезного пикапа, машин вокруг не было. Да и вообще не было никаких следов того, что кто-нибудь занимал этот клочок собственности или, по крайней мере, следил за его состоянием. Во дворе, кроме пыли, потрескавшейся земли, камней и нескольких хилых кустиков, ничего не было. От запыленных наружных стен дома во многих местах отвалились огромные пласты краски. Окна были настолько грязными, что через них ничего не было видно.

Возле входной двери я остановился. Она была заперта, и изнутри не доносилось ни звука.

Постучав пару раз, я отошел от двери и посмотрел по сторонам.

Справа, на довольно большом расстоянии, на блоках стоял старый передвижной домик. Хотя на вид он был вполне обитаем, машины рядом не было, и я решил, что его обитатели куда-то намылились. Сегодня было воскресенье, так что они вполне могли отправиться в церковь.

Слева начинались пустыри, а дома на другой стороне улицы выглядели почти такими же заброшенными, как и этот.

Но, куда бы я ни бросил взгляд, нигде не заметил никого, кто бы за мной наблюдал. Если, конечно, не считать Ковбоя и Праха в машине.

Так что это место было ничем не хуже других.

И я вновь повернулся лицом к двери, но в тот момент, когда я уже занес руку, чтобы еще раз постучать, дверь отворилась.

Чего я вовсе не ожидал.

И внутри все перевернулось.

Но мне опять повезло. Дверь открыл парень, а я знал, как привлекательно выглядел.

Но мне повезло еще больше — передо мной стоял подросток.

Пятнадцати— или шестнадцатилетний, с несколько туповатым выражением из-за армейской стрижки и выступающих передних зубов. Рубашки на нем не было — только полинявшие синие джинсы. Он был довольно загорелым, но кожа была какая-то рыхлая и шелушилась.

Определенно я не рассчитывал найти ничего подобного в таком месте.

Я вообще полагал, что дом пуст. Ну разве что какая-нибудь изможденная старая карга или грязный бородатый отшельник в засаленной спецовке.

Этот мальчуган был довольно приятным сюрпризом.

И, несомненно, еще большим сюрпризом был для него я.

Он удивленно смотрел на меня и моргал глазами.

— Доброе утро. Меня зовут Саймона, — поздоровался я.

— Привет.

— Кажется, я и мои друзья заблудились.

— А? — Он склонился в сторону посмотреть на улицу.

— Мой муж и зять, — пояснил я, — мужчины бывают такие глупые.

Он хихикнул. Что больше походило на фырканье.

— Ты не можешь мне объяснить, как выехать назад на федеральное шоссе?

— Куда? — напряженно сощурился он в какой-то прострации.

— На большую федеральную... а, впрочем, может, мне лучше спросить у мамы или папы?

— Ма на работе. Ну, в этом супермаркете «Сэйфвэйв», знаете?

— А папа дома?

— Не-а, умер.

— Извини.

— А, он был дерьмом. Спросите любого.

— Ты не против, если я зайду на минутку и воспользуюсь твоим туалетом? — улыбнулся я.

У него покраснело лицо и отвисла челюсть.

— Мне крайне неловко об этом просить, но ситуация чрезвычайная. Мы уже очень долго ищем дорогу, а те чурбаны просто вылезли из машины и помочились под какой-то кактус. Вам, мужчинам, в этом отношении так повезло. — И я бросил томный и откровенный взгляд в сторону его ширинки.

Откашлявшись, он потер тыльной стороной руки губы.

— Думаю, если вам надо в... вы, конечно, можете... — И, пожав плечами, он шагнул назад. — Входите.

И я вошел.

Повторяя бессмертное выражение Бэтт Дэйвис: «Какой бардак!»

Если в только это — а то еще и жарче, чем в аду, и вонь умопомрачительная.

Когда закрылась дверь, стало практически темно. Через грязное окошко и шторки просачивался лишь желтоватый мутный свет.

— Твоя мама оставляет тебя одного? — спросил я, опустив сумочку на пол.

— Угу.

— Ну и жарища.

— Угу.

Затем я содрал с себя футболку и остался в юбке и лифчике. При таком хреновом освещении едва ли он сможет определить, что я — переодетый мужчина.

— Теперь намного лучше.

— Угу.

— Как тебя зовут? — поинтересовался я.

— Генри, — послышалось за дверью.

Как ту долбаную шавку.

Когда я вышел, то застал его на прежнем месте. Он был на пару дюймов выше меня. Положив руки ему на грудь, я начал ее гладить. Его тело было скользким, и дыхание сильно участилось. Интересно, отчего.

— Разве вы не... не хотели в... — взахлеб произнес он.

— Ты такой красивый, Генри.

Мои руки забегали вверх и вниз. Я даже пощупал его член через джинсы. Он был такой огромный. Забавно, как сильны мои женские чары.

Затем я прижался к нему, надеясь, что он не догадается, что в бюстгальтере только бумага.

Но он уже трепетал от волнения.

И даже более того.

Обвив меня руками, он пыхтел и терся об меня.

— У меня была знакомая собака по имени Генри, — промолвил я, поцеловав его за ухом.

Он ничего не ответил, но задрал мою юбку и полез руками в трусики.

— Ты не кусаешься, Генри?

— Не-а, — промычал он в ответ.

— Зато я кусаюсь.

И укусил.

Ам, прямо за шею.

Как только рот был полон, я моментально пригнул его в сторону и оттолкнул, чтобы не попасть под струю крови. Он пошатнулся и, налетев на стену, рухнул на колени. Послышались стоны и всхлипывания.

Прожевывая, я наблюдал за ним.

Ему бы в художественные критики — у него прекрасный вкус.

Не став дожидаться, пока он отойдет в лучший мир, я бросился на поиски кухни.

Огромные леденящие кровь мясоразделочные ножи, конечно, смотрятся впечатляюще в руках психопатов, преследующих своих жертв в кино, и я далек от того, чтобы отрицать их полезность в отдельных случаях Да я и сам немало с ними позабавился. Но сейчас нужен был аккуратненький маленький ножичек, который легко можно было бы спрятать.