Память Света (Память огня) - Джордан Роберт - Страница 46

— А есть ли в этом хоть какой-то смысл? — спросила Аллиандре. — Наша забота сейчас — Шончан, разве нет? Пока они здесь, мира быть не может. — Именно, — сказал Грегорин.

— Шончан и эти проклятые Белоплащники.

— Мы подпишем договор, — сказал Галад. Каким-то образом Лорд Капитан-Коммандор Детей Света оказался с официальной копией документа. Эгвейн не смотрела на него. Тяжело было не глазеть. Она любила Гавина, а не Галада, но… ну… не глазеть было непросто.

— Майен также подпишет его, — сказала Берелейн. — Я считаю повеления Лорда Дракона полностью справедливыми.

— Конечно ты его подпишешь, — Дарлин фыркнул. — Лорд Дракон, кажется этот документ разработан, чтобы защищать интересы некоторых стран больше, чем других.

— Я хочу услышать третье требование, — сказал Роэдран. — Меня не волнуют ваши разговоры о печатях — это дело Айз Седай. Он утверждает, что требований три, а я услышал только два.

Ранд приподнял бровь. — Третья и заключительная плата — последнее, что вы заплатите мне в обмен на мою жизнь на склонах Шайол Гул — это вот что: я командую вашими армиями в Последней Битве. Целиком и полностью. Вы делаете как я скажу, идете куда я скажу, и сражаетесь где я скажу.

Это вызвало взрыв возражений. По крайней мере, это требование было очевидно возмутительным из всех трёх, хотя и было невозможным по причинам, которые Эгвейн уже определила.

Правители сочли это посягательством на их суверенитет. Грегорин свирепо смотрел на Ранда, пока все шумели, сохраняя лишь подобие вежливости. Любопытно, ведь у него было меньше власти, чем у всех остальных. Дарлин качал головой, лицо Илэйн было мертвенно-бледно.

Те, что были на стороне Ранда, стали возражать в ответ. Они отчаялись, подумалось Эгвейн. Они на пределе. Наверное, они считали, что, получив командование, Дракон тут же пойдет маршем на защиту Порубежья. Дарлин и Грегорин никогда не согласятся на такое. Не с Шончанами, дышащими им в затылок.

Свет, что за беспорядок.

Эгвейн слушала все эти возражения, надеясь, что они выведут Ранда из себя. Когда-то они могли бы. Ныне, он стоял и смотрел, сложив руки за спиной. Его лицо было безмятежно, хотя Эгвейн была все более уверена, что это маска. Они видела сдерживаемые проблески его характера. Ранд определенно лучше контролировал себя, но был никак не бесстрастен.

Эгвейн даже обнаружила, что улыбается. Со всеми его жалобами об Айз Седай, со всем его упорством, что он не позволит себя контролировать, он все больше и больше вел себя, как один из них. Она приготовилась заговорить и взять ситуацию в свои руки, но что-то в палатке изменилось. Что-то … в воздухе, ощущение. Её глаза притягивало к Ранду. Звуки донеслись снаружи, звуки, которые она могла определить. Слабый треск? Да что он такое делал?

Споры закончились. Один за другим правители повернулись к нему. Солнечный свет снаружи тускнел, и она была рада за те шары света, которые он сделал.

— Я нуждаюсь в вас, — сказал мягко им Ранд, — Сама земля нуждается в вас. А вы спорите; я знал, что так будет, но у нас больше нет времени для распрей. Знайте это. Вы не можете отговорить меня от моих замыслов. Вы не можете заставить меня повиноваться Вам. Никакая сила оружия, ни плетения Единой Силы, может заставить меня столкнуться с Темным ради вас. Я должен сделать это по собственной воле.

— Вы действительно бросили бы мир из-за этого, Лорд Дракон? — спросила Берелейн.

Эгвейн улыбнулась. Вертихвостка, внезапно, казалась не настолько уверенной в стороне, которую выбрала.

— Мне не придётся, — ответил Ранд, — Вы подпишите это. Неудача означала бы смерть.

— Это вымогательство, — выкрикнул Дарлин.

— Нет, — сказал Ранд, улыбаясь людям из Морского народа, молчаливо стоящим подле Перрина. Они просто прочитали документ и кивнули между собой впечатленно, — Нет, Дарлин. Это не вымогательство… а соглашение. У меня есть что-то, что вы жаждете, что-то, в чем вы нуждаетесь. Я. Моя кровь. Я умру. Мы все с самого начала знали это; Пророчества требуют этого. И если вы хотите от меня смерти, я продам ее в обмен на наследие мира, чтобы уравновесить наследие разрушения, что я принес миру в прошлый раз.

Он оглядел собрание, поочередно каждого правителя. Эгвейн могла почти физически ощутить его решимость. Возможно, это была его природа та'верен, или, быть может, весомость данного момента. Напряжение в шатре нарастало, становилось тяжело дышать.

Он собирается сделать это, подумала она. Они будут жаловаться, но склонятся.

— Нет, — громко сказала Эгвейн, ее голос разрезал воздух, — Нет, Ранд Ал'Тор, ты не заставишь нас подписать этот документ, дающий тебе полный контроль над сражением. И ты будешь еще большим глупцом, полагая будто я поверю, что ты позволишь миру — твоему отцу, твоим друзьям, всем тем, кого ты любишь, всему человечеству — пасть от рук Троллоков, если мы не подчинимся тебе.

Они встретились глазами, и внезапно она не была уже так уверена. О Свет, он же не откажется, не так ли? Он же не пожертвует миром?

— Ты смеешь называть Лорда Дракона глупцом? — спросил Наришима.

— К Амерлин не следует обращаться таким образом, — сказала Сильвиана, подойдя ближе к Эгвейн.

Споры начались снова, на этот раз громче. Ранд не сводил взора с Эгвейн, и она увидела вспышку гнева на его лице. Волнения. Злость. Старые обиды, разжигаемые заново, подпитываемые ужасом.

Ранд положил руку на меч, который он носил в эти дни, с драконами на ножнах, другую руку заложил за спиной.

— Я получу свою цену, Эгвейн, — прорычал он.

— Требуй, что хочешь, Ранд. Ты ведь не сам Создатель. Если ты будешь также безрассуден в Последней битве, мы в любом случае обречены. Если мы сразимся, тогда быть может мне удастся тебя вразумить.

— Белая Башня всегда была костью в моем горле, — отрезал Ранд, — Всегда, Эгвейн. А теперь и ты стала одной из них.

Они встретились взглядами. Внутри, однако, она начала терять уверенность. Что, если эти переговоры действительно проваляться? Пошлет ли она солдат сражаться против Ранда?

Она почувствовала, будто споткнулась о камень на вершине отвесной скалы и была готова сорваться вниз. Должен быть способ прекратить это, исправить все!

Ранд начал отворачиваться. Если бы он покинул шатер, это было бы концом.

— Ранд! — сказала она.

Он замер.

— Я не отступлю, Эгвейн.

— Не делай этого, — сказала она. — Не отказывайся от всего.

— Но так надо.

— Нет! Все что тебе надо сделать, так это перестать быть таким вспыльчивым, шерстеголовым, упрямым дураком на этот раз!

Эгвейн выпрямилась. Как она могла говорить с ним так, будто они все еще были в Эмондовам Лугу, сначала?

Ранд взглянул на нее на мгновение.

— А ты хотя бы раз могла бы перестать быть испорченным, самоуверенным, абсолютным ребенком, Эгвейн.

Он вскинул руки.

— Кровь и треклятый пепел! Это пустая трата времени.

Он был почти прав. Эгвейн не заметила, как кто-то новый зашел в шатер. Ранд, однако, заметил и развернулся, когда лоскуты разделились и впустили свет. Он хмуро посмотрел на нарушителя.

Хмурый взгляд развеялся, как только он увидел человека, который зашел.

Морейн.

Глава 6

В шатре снова стало тихо. Перрин ненавидел шум, а ароматы людей были не лучше. Разочарование, гнев, страх. Ужас.

Большая их часть была направлена??на женщину, стоящую прямо у входа в палатку.

"Мэт, ты благословенный дурак, думал Перрин улыбаясь. Ты сделал это. Ты по-настоящему это сделал."

Впервые за некоторое время, думая о Мэте, он заставил цвета собраться в его видении. Он видел Мэта на лошади, едущим вдоль пыльной дороги, чинящим что-то, что он держал. Перрин отпустил образ. Где Мэт был теперь? Почему он не возвратился с Морейн?

Это не имело значения. Морейн вернулась. Свет, Морейн! Перрин направился к ней, чтобы заключить ее в объятия, но Фэйли поймала его за рукав. Он проследил за ее взглядом.