Подстрекатель - Лайл Холли - Страница 48

— Пусть свершится то, чего не миновать! — произнесла она.

Затем мать с дочерью бок о бок вышли через балконную дверь и зашагали по длинному коридору. В задней части законодательного зала они увидели Луэркаса и его отца и все вчетвером направились к центральному проходу между двумя длинными рядами праздничных столов. Когда они наконец подошли к патриархам обеих семей — Артис и тал-Джернас, которые сидели рядом в центре главного стола, мать Велин и отец Луэркаса отступили в сторону.

Велин и Луэркас сделали три последних шага, при этом не касаясь друг друга и избегая встречаться взглядами.

В подобном случае Рейт взял бы ее за руку. Он улыбался бы ей, прошептал бы на ухо что-нибудь успокаивающее и ласковое, чтобы снять напряжение. Он, наверное, шепотом прокомментировал нелепые одеяния большинства присутствующих на последнем этапе нутеваза и таким образом вернул бы ей хорошее настроение.

Велин сомневалась, что Луэркас вызовет у нее хотя бы одну счастливую улыбку, она была не вполне уверена в том, что он ценит юмор и смех.

Оба патриарха встали и положили на стол перед Велин и Луэркасом копии брачного контракта. Все это на самом деле было лишь своего рода спектаклем — настоящие экземпляры уже подписаны, на них поставлены печати, и их поместили в надежное место. Велин подумала, что стерпит и этот спектакль, все надо довести до конца.

Первым заговорил патриарх рода тал-Джернас:

— Брачный контракт, который вы подписали сегодня, накладывает на вас определенные обязательства. Вы оба поклялись, что с сегодняшнего дня в течение ста лет у вас будет общая собственность, общее жилище, права и обязанности совместной жизни, подобающей представителям стольти на землях Империи Харс Тикларим. Вы также соглашаетесь подарить роду стольти двоих наследников, здоровых душой и телом, и представить их для обозрения в первый день их пятого года жизни.

Патриарха рода тал-Джернас сменил патриарх рода Артисов, который перечислил пункты контракта и обнародовал отдельные частные подробности, тем самым еще раз подчеркнув их значимость. Велин ощутила легкую тошноту. Переборов ее, она посмотрела на людей, сидевших за банкетным столом, на свидетелей, которые пришли, чтобы придать клятвам молодых супругов статус социально обязательных заявлений. За одним из дальних столов молча сидел Рейт, не сводивший глаз с Велин. Его лицо являло собой ничего не выражающую маску.

Нет, решила Велин. Ей больше никогда не суждено встретиться с ним, за исключением, возможно, встреч во время посещений театра. Она не думала, что Рейт осмелится прийти на брачную церемонию, ведь это, по ее мнению, должно сильно огорчить и уязвить его. Велин втайне мечтала о том, что Рейту доставит боль ее скорое выздоровление и блестящий брак с Луэркасом, что Рейт приползет к ней на коленях, умоляя вновь впустить его в ее жизнь, причем на любых условиях. Однако его лишенное каких-либо эмоций лицо не было лицом человека, пришедшего умолять о милости. Велин решила, что теперь ничего не исправить, и приготовилась отдать себя судьбе, отдать себя хладнокровному, эгоистичному Луэркасу.

Она почувствовала, как по ее щекам заструились слезы. Велин даже не пошевелилась, чтобы вытереть их. Она стояла спиной ко всем этим людям, пришедшим сюда, чтобы стать свидетелями ее самой большой глупости, самой большой в жизни ошибки. Впрочем, она не допустит, чтобы ее увидели в расстроенных чувствах. Велин немного выпрямилась, расправила плечи и постаралась дышать ровно и размеренно. Она — прирожденная стольти. Типичная жительница Верхнего Города. Она никогда не была — да никогда и не станет — жалкой безродной крысой из Уоррена вроде Рейта, что нашел себе тихое безопасное пристанище среди щедрых, ничего не подозревающих аристократов и продолжал долгие годы им пользоваться. Следовало бы повернуться к нему, указать на него и объявить во всеуслышание: «Не верьте ему! Он не тот, за кого себя выдает! Он — уорренец! Ему здесь не место!»

Хотя, если Велин сделает подобное признание, ей придется объяснять, откуда ей это известно и почему она молчала об этом долгие годы. Это будет означать, что она сознательно утаивала важную информацию от тех, кому ее следовало знать. Такое поставит ее лишь на одну ступеньку выше Рейта. Она больше не будет давать никаких клятв и обещаний, но и не будет больше жить в Верхнем Городе. В лучшем случае она будет изгнана в какие-нибудь далекие, почти необитаемые края, где придется жить, получая лишь скудные денежные переводы от родных. В худшем — окажется на рудниках, лишенная всего, что принадлежит ей по праву рождения. Она перестанет носить звание стольти. Стольти обычно заступаются друг за друга, но не терпят предательства в своих рядах. Именно поэтому Велин промолчала, не став устраивать скандала. Рано или поздно правду о Рейте узнают те, кому это необходимо знать. Тогда она и притворится, что ничего не понимала, что была очарована им, и все такое прочее.

Рейт слушал, как Велин приносит клятву супружеской верности, и чувствовал, что последние нити надежды, за которые он продолжал цепляться, окончательно оборвались. Он знал: когда Велин сказала ему, что никогда не станет его женой, что он должен отпустить ее, какая-то часть его души все еще надеялась, что она еще может вернуться, может признаться в том, что совершила ошибку и хочет провести с ним остаток жизни; и если для них опасно заключать брак в традиционной торжественной обстановке в Эл Артисе, они могут уехать куда-нибудь, где документы не проверяют столь тщательно, как здесь, и где можно обменяться клятвами верности лишь в присутствии случайных свидетелей.

Луэркас. Она выбрала себе в мужья Луэркаса. Или все же это он выбрал ее? Нужна ли она ему для того, чтобы нанести ответный удар ему, Рейту? Все эти годы, полные неугасимой ненависти, Рейт и Луэркас обменивались оскорблениями, и Рейт, хорошо умевший обращаться со словами и искусно сплетать их, всегда выходил из таких схваток победителем.

Неужели Велин хочет провести всю свою жизнь с этим громилой, с жадным до власти кретином, с животным, широко известным своим распутством и коварством и нескрываемыми намерениями стать главой Совета Драконов на несколько ближайших десятилетий. Самая худшая сплетня, которую Рейту довелось слышать о Луэркасе, гласила, что при желании он мог бы спасти Рона, но решил, что, придав его смерти мученический характер, поспособствует собственному карьерному росту. Что же произошло после того трагического случая? Шрамы на лице у Луэркаса почти исчезли, он теперь пользуется благосклонностью у членов Совета Драконов, возглавляет Департамент Магических Исследований, деятельность которого всегда живо интересовала Соландера. Сейчас же Луэркас вступает в пожизненный союз с женщиной, которую Рейт когда-то любил.

Если бы Рейт мог убить Луэркаса прямо здесь и надеяться на то, что останется безнаказанным, он бы не раздумывал ни минуты.

Через несколько минут церемония закончилась. Велин и Луэркас подписали брачный контракт, повернулись к собравшимся, взялись за руки и подняли документ над головой для всеобщего обозрения, как будто символизируя большую личную победу, а не проклятую богами обычную финансовую сделку, означающую слияние капиталов. Рейт чувствовал, что его сердце обливается кровью, и аплодировать вместе с остальными не стал.

Да, он совершил большую глупость, придя сюда, но ему обязательно нужно было посмотреть, как Велин пройдет через все это. Рейт продолжал думать о том, что она не сделает этого, что в последний момент поймет, что гораздо важнее тот мужчина, который любит ее, чем тот, которому важнее не любовь, а возможность слияния капиталов двух богатых семейств. Рейт не мог поверить, даже стоя в этом зале и наблюдая, как она сквозь слезы улыбается собравшимся, что жестоко ошибся в Велин. Когда Рейт искренне полагал, что она — вторая половина его души, что она женщина, с которой он составит единое целое. Теперь же следует признать, что она оказалась для него совершенно чужой, если пошла на брак с Луэркасом. Значит, было в ней что-то такое, чего он не мог разглядеть раньше. Рейту хотелось возненавидеть ее. Но вместо этого, стоя в очереди с другими свидетелями, чтобы выразить свои поздравления, он ненавидел и презирал самого себя.