Отвага Соколов - Лайл Холли - Страница 76

– Он может вернуться к своей семье.

– Мне никогда не казалось, что он воспринимает это подобным образом… что при исполнении своих… обязанностей он ощущает себя семейным человеком. Он охотно говорит о своих детях, и я знакома со множеством своих кузин и кузенов, которых привозили к нам погостить, но Дугхалл никогда не был им настоящим отцом. Их матери были замужем, и мужья эти воспитывали детей как своих собственных. Приезжая к нам, мои кузены называли Дугхалла отцом, но много лет спустя я узнала, что они пользовались при этом официальным имумбарранским словом ибимурр, а папа там звучит почти как у нас – пеба.

Закончив одеваться, Кейт торопливо причесалась.

– Так что пебой его там не звали. И я думаю, что всю свою жизнь он ощущал нехватку детской ласки.

– Печально.

– Печально. Я всегда подозревала, что он видит во мне дочь, которой не могли стать для него настоящие его дочери.

Несколько мгновений спустя оба они уже стучались в дверь каюты Дугхалла. Он приветствовал их с самым серьезным выражением на лице и, торопливо впустив внутрь, пригласил сесть. Сам он был бледен, глаза его покраснели, и от него исходил запах горя и отчаяния.

Отведя взгляд от роскошных украшений каюты, Кейт посмотрела на расстеленную на столе занду Дугхалла, с лежащими на ней монетами, расположение которых ничего не говорило ей, и почувствовала, как дрогнуло ее сердце.

– Простите, что оторвал от других дел, – начал Дугхалл. Выглядел он сейчас как человек, которому сообщили, что завтра ему суждено умереть. – У вас осталось совсем немного времени, чтобы побыть вместе, но моя весть не может ждать.

Когда они заняли места за столом, он отвернулся от них и выглянул в крошечное окошко каюты.

Кейт не сводила глаз с Дугхалла, ошеломленная исходившим от него ощущением обреченности.

– Значит, ты наконец получил ответ на свои вопросы? – спросила она.

– Да.

– И теперь ты знаешь, какой выбор тебе придется сделать, когда настанет нужный момент?

– Да.

Кейт потянулась под столом к руке Ри и крепко стиснула ее.

– Кейт говорила мне о том, что ты ищешь ответа в гадании. И о неясном ответе, который ты получил, – сказал Ри.

Дугхалл повернулся лицом к ним:

– Ответ более нельзя назвать неясным. Теперь все очевидно – и эта ясность ужасна.

– И…

– Я – меч Водора Имриша. Я поклялся отдать свою жизнь, служа своему богу, служа Соколам и всему доброму в мире. И теперь я делаю этот выбор.

Кейт ощутила легкое жжение на подъеме ступни – в том месте, где была печать Соколов. Разум ее ощущал их прикосновение – как вода чувствует невидимую, но сильную руку луны, вздымающую приливную волну. Она тоже была Соколом, пусть и непохожим на всех остальных, она тоже давала клятву служить. Слушай, говорили они ей. Слушай.

По-прежнему глядя в иллюминатор, Дугхалл произнес:

– Луэркас приближается к нам со столь огромными полчищами, что от поступи их сотрясается вся земля. Он вооружен чарами, отточенными за тысячу лет ожидания, и способен уничтожить весь мир. Каждый раз, когда я гадал на занде в эти последние дни, становилось ясным одно: мы не можем победить Луэркаса в открытом бою. Даже если бы мы собрали всех Соколов вместе и вышли против него – сила на силу, – даже в этом случае ему было бы несложно уничтожить нас.

– Мы подозревали это, – кивнула Кейт. – А теперь скажи нам, что ты узнал.

– Что мы умрем, – спокойно сказал Дугхалл. – Но сделать это придется так, чтобы мир уцелел.

После этих слов в каюте воцарилось гнетущее безмолвие. Кейт даже дышать перестала и не слышала дыхания Ри. Она не знала, способны ли они умереть ради блага мира. Оба они ждали продолжения, подробностей, которые дали бы им хоть какую-нибудь надежду, хоть как-то смягчили бы это безжалостное предсказание близкой смерти. Однако Дугхалл молчал.

– Ты хотел сказать, что мы можем погибнуть, так? – спросил наконец Ри. – Конечно, нельзя быть уверенным в исходе сражения до тех пор, пока оно не состоится…

Но Дугхалл лишь покачал головой:

– Я уверен в этом. Я просил самого Водора Имриша, чтобы он указал мне путь, который не приведет нас к неизбежной смерти… и путь этот так и не открылся мне. Даже если весь наш мир будет спасен, нам троим все равно придется умереть.

Крепче стиснув руку Ри, Кейт почувствовала, как напряглись его пальцы. Повернувшись к нему, она сказала:

– Прости, что попусту потратила последние дни, которые мы могли провести вместе.

Обойдя стол, она опустилась на колени перед ним, припав головой к его груди. Она слышала, как колотится возле ее щеки сердце Ри, слышала, как ровно движется воздух, входя в его легкие и оставляя их. Она ощущала его боль, горе, его желание быть с нею. Ри притянул ее к себе одной рукой, другой прикоснулся к ее волосам.

– С той поры, как мы узнали о Луэркасе, ясно было, что нам не миновать роковой встречи с ним. Теперь мы просто узнали, что он может погубить нас. И не трать оставшееся у нас время на пустые сожаления, Кейт. Ты виновата не больше, чем я. Я жалею, что оставил тогда Калимекку.

Кейт вытерла щеки, вдруг оказавшиеся мокрыми, – она и не заметила, что плачет. Ей уже казалось, что она оставила свое тело и движется по направлению к Вуали и к следующей жизни.

Ри взял ее за подбородок и ласково приподнял голову любимой.

– Мы умрем вместе, – сказал он. – И там, в Вуали, мы вновь будем вместе. Не за тем я отыскал тебя после стольких мытарств, чтобы позволить такому пустяку, как смерть, разлучить нас. Мы с тобой навсегда останемся вместе.

Она зажала его ладони в своих руках.

– Обещай мне, – яростно произнесла Кейт. – Обещай, что больше никогда не оставишь меня.

– Обещаю. Ни в жизни, ни в смерти, ни в вечности.

– Я тоже обещаю.

С Дугхаллом было что-то не так. Кейт чувствовала это. А когда повернулась к нему, увидела это собственными глазами. Лицо его было мокрым от слез, глаза не смели смотреть на нее, ладони тискали друг дружку, как если бы сражались за свою жизнь. Он что-то скрывал от них, и это «что-то» было ужасным.

– Ты сказал нам не все? – спросила она.

– Принесение в жертву… наших жизней… это только начало, – произнес Дугхалл дрогнувшим голосом.

Кейт тряхнула головой:

– Разве боги могут потребовать у человека что-то большее, чем жизнь?

– Чтобы у нас был шанс победить Луэркаса, мы должны завлечь его в Вуаль и там сразиться с ним. Любой Сокол, находясь в Доме Галвеев, может создать щит над всей Калимеккой. Но мы сами останемся незащищенными. Лишь я один обладаю силой, достаточной для того, чтобы затащить Луэркаса в Вуаль, но я не смогу одновременно удерживать его там и биться с ним. Тебя и Ри соединяет связь, выходящая за пределы моего понимания, вы можете общаться друг с другом без всяких усилий, без слов, без обращения к чарам. Поэтому лишь вы двое можете заманить его в ловушку, которую я построю для этой цели. – Дугхалл опустил взгляд в пол и прошептал: – Но эта ловушка такова, что вы должны будете войти в нее вместе с ним.

– В ловушку?

Дугхалл кивнул.

– И что же будет в этой ловушке? – спросил Ри. – Как мы спасем наши души, попав туда?

– Спасения не будет. – Дугхалл вздохнул. – Внутри ловушки вас ждет забвение.

Он дернул головой, и руки его вновь принялись тискать друг друга.

– Луэркас найдет выход из любой ловушки, если только в ней будет этот выход. Рано или поздно он вернется в мир, чтобы уничтожить Матрин вместе со всеми, кто живет в нем. Поэтому душа его должна умереть.

– Но уничтожение душ – это дело Драконов, – сказала Кейт.

– Да, – согласился Дугхалл. – И в то же время – нет. Драконы пользуются душами других людей для своих чар. Но Соколы не могут идти этой тропой.

– Ты хочешь сказать, что мы заплатим за наши чары собственными душами? – спросил Ри.

– Таков путь Соколов, – ответил Дугхалл. Кейт наконец поняла страшный смысл его слов.

– Если мы сделаем то, о чем ты просишь, и вместе с Ри войдем в ловушку, заманивая туда Луэркаса, то вместе с ним навсегда перестанем существовать.