Алмазный венец севера - "Larka" - Страница 98

Ларка всё же остановился, вновь ощущая под ногами тугую неподатливость волшебным образом удерживающей его на себе воды, и оглянулся через плечо.

Последний луч солнца пробился через прогалину в щербатом оскале леса — с тем, чтобы сзади, подобно искусному осветителю в театре, зажечь мерцающим сиянием ауры замершую в непонятной позе ведьму. Та чуть расставила в стороны вскинутые ладони, словно то ли извиняясь, то ли отгораживаясь ими от окружающего мира, и с медленным тягучим напевом принялась потихоньку оборачиваться вокруг себя.

Против солнца, естественно — уж кто б тут сомневался.

Слияние. Единство с окружающим тебя миром. Естественность, гармоничность — весьма важное дело не только для маскировки, но и в повседневности. Мы с тобой одной крови, и всё такое… покров тайны скользнул невесомым и невидимым облачком прочь, явив под собой другую обёртку.

Ах, госпожа Тьма — вот ты как выглядишь? Темнота изящно и как-то непринуждённо скользнула с плеч завершившей второй оборот ведьмы, с тем, чтобы с хихиканьем лукавой девчонки умчаться прочь.

И вот наконец, даже не по распахнувшимся в удивлении глазам, а по всему восприятию ударил призрачный, заметный лишь таким способом Свет… но вот померк и он, разметался неровными сполохами и исчез меж плывущих над озером косматых лохм вечернего тумана.

Три слоя — это серьёзно.

"Ольча, как же сейчас приятно тебя видеть. Да нет, не видеть… а просто осознавать — ты есть, ты рядом" — то оказалась последняя мысль, которую потом только и мог припомнить вернувшийся на островок Ларка перед тем, как без сил опуститься под таинственно чернеющий куст и забыться тяжёлым сном…

Я сидел, расслабленно потягивая источающую дымную вязь неведомых иероглифов сигарету и задумчиво слушал показавшуюся бы при других обстоятельствах невероятной историю. Поглядывал краем глаза, как весело прискакавшая с целой охапкой ваты, йода-зелёнки и лейкопластыря дочь хлопотала, щедро обрабатывая чуть ли не вдвое более высокого громилу.

А меж тем, суть дела оказалась головокружительной до изумления. Некая журналистка, подрабатывавшая на вольных хлебах этаким фрилансером, позапрошлой ночью сидела и сочиняла синопсис на переданный издательством на рецензию и только что прочитанный ею роман-фэнтези. Дело тонкое, кропотливое и требующее особенной вдумчивости — кто ж тут спорит.

И надо же было такому случиться, что в один вовсе не распрекрасный момент на районной подстанции произошло несанкционированное переключение энергоячеек…

— В общем, в сеть кратковременно попало триста восемьдесят вместо строго предписанных по уставу двухсот двадцати, — условно названный Полковником на миг отвлёкся, заметил блондинистому боевику, чтоб тот не дёргался, а позволил ребёнку вдоволь поразвлекаться, и продолжил: — Мало того, автоматика на конденсаторной станции сошла с ума и сдуру выдала мощный пиковый импульс.

Всё понятно — дальнейшее я как вовсе не понаслышке знакомый с электричеством человек прекрасно могу представить и сам. Со вполне голливудским грохотом, но вовсе не показушным спец-эффектом настольная лампа журналистки-полуночницы неслабо взорвалась.

— Нет, физически женщина не пострадала, — с кислым выражением на породистом лице кадрового вояки покачал головой собеседник.

Я уже с этаким нехорошим холодком догадываюсь, какие слова произнесёт он сейчас, и всё же страшусь услышать их. Лишь крепче прижимаю к себе Марго, по-прежнему поглядывающую на филейные части чужаков с несомненным вожделением.

— Но она в тот миг настолько углубилась, оттачивая формулировки — а тут взрыв, удар, испуг. Короче, разум её навсегда остался бродить неведомыми нам тропинками Средиземья, или как там оно у вас называется…

— Августин, где ты там, чёрт тебя дери?

Этот вопль, раздавшийся рано утром, хоть более и походил на жалобный стон, своё ожидаемое воздействие всё-таки оказал. Но всё же верно сказал кто-то из древних, что приятности как правило поставляются нам судьбой вместе с неприятностями. Короче и проще говоря, в предутреннем, разбавленном сыростью сумраке рядом с неприкаянной мордашкой дракончика обнаружилась ещё одна физиономия. Причём, именно та, которую сейчас Ларка хотел бы видеть меньше всего.

Нет, в принципе он не имел ничего особенного против эльфов (вчерашний кнут уже подзабылся), однако рядом с холёным и надменным как хоть бы и сам король принцем остроухих парень чувствовал себя куда как менее уютно, нежели скажем, рядом с голодной коброй. Или даже с Велериной, находящейся в не самом бодром расположении духа.

— Сгинь, пропади, изыди, — он слабо махнул ладонью на остроухий, чуть розовый в свете разгорающейся зари профиль — в слабой надежде, что это ему всё-таки приснилось или померещилось.

Простим малым сим слабости их! Эльф не дёрнул даже заострённым ухом, а как ни в чём ни бывало осведомился — будет ли один медно- и тупоголовый поручик завтракать?

— Кушать, жрать, трапезничать, — блеснул принц Тэаренил отменным знанием Общего языка и сленга, а сам принялся возиться с накрытой салфеткой корзинкой, источающей просто-таки умопомрачающие запахи.

Что ж, бывают предложения, на которые не соглашаются — но бывают и такие, от которых попросту не отказываются. Потому Ларка кое-как стряхнул с себя остатки сна, потянулся так что ойкнули и захрустели косточки, и поплёлся умываться — благо всего-то пара шагов.

— А здорово ты меня вчера провела, Ольча, — въедливо и чуть осуждающе заметил он.

Запропастившегося куда-то с вечера дракончика за неимением ушей Ларка зловредно дёрнул за хвост. Тот пошипел легонько, старательно попытался надуться — однако через несколько мгновений уже уселся на своё законное левое плечо, поглядывая на содержимое корзинки с некоторым недоумением и даже осуждением.

— На, ешь, — поручик оторвал со своих брюк серебряную пуговицу и бросил любимцу. Поскольку этот предмет оказался принят не в пример более благосклонно, нежели на пробу предложенные ранее паштет, зелень и ножка куропатки, мир оказался восстановлен быстро и качественно.

Если кто в полной мере и обладал искусством непринуждённо и как-то даже изящно болтать с набитым ртом, так это оказался никто иной, как принц остроухих собственной персоной.

— Дела вчера обстояли куда серьёзнее — и в то же время проще, — Тэаренил с кислой миной, так странно смотрящейся на его худощавой породистой физиономии, осмотрел уже обглоданную им косточку.

— Кстати, за нашей каретой мчались такие науськанные светлым королём ужасы, что лучше и не упоминать — переполох поднялся на всю эльфийскую гильдию магов, а некоторые великие дома чуть ли не объявили военное положение. Но, вроде Архимаг и его ученики выкрутились…

Из дальнейшей речи его выяснилось, что вручившая письмо и тут же заключённая под стражу миледи Тэйл весьма ловко обвела вокруг пальца простодушных воинов, вниманию которых её поручили — и с весьма похвальной бы при других обстоятельствах прытью исчезла в неизвестном направлении.

— Мне стоило немалых трудов убедить лидеров кланов, что от леди неприятностей ждать не придётся… — Ларка покосился на означенную, сидящую уж слишком близко к блистательному принцу древнего народа, но благоразумно сделал вид, что мисочка с эльфийским салатом занимала его в этот момент больше всего.

Сообщение о том, что после некоторых поисков на сумасбродную девицу махнули рукой, доверившись слову наследника правящего дома, немного успокоило — но вот что делать с медным поручиком, при эльфийском дворе сразу не сообразили.

— Я предъявил им Августина — однако, они всё равно не поверили, что ты и есть тот самый мастер, чьей работы клинки нынче являются одной из лучших достопримечательностей королевского арсенала, — с некоторым унынием закончил Тэаренил. — Знай себе твердят — оружие всего лишь отменная гномья работа, а дракон искусно наколдованный — и хоть ты им осиновый кол на головах остроухих теши!

И, утомлённый столь долгой речью, принц надолго припал к бокалу.