Алмазный венец севера - "Larka" - Страница 68

— Не извольте гневаться или сомневаться — Игл один из самых опытных грифонов. С характером, правда… — тот ласково потрепал подопечного по шее и неожиданно добавил, что нынешние седоки грифону, похоже, весьма понравились.

Поколебавшись, но так и не решив — последние слова профессиональная лесть или же доверительно поведанная истина — Ларка решил не заморачиваться. Одного взгляда вниз оказалось достаточно, дабы убедиться — огромный город давно уже провалился в туманную дымку и куда-то назад. Стоило признать, что слова беззаботно восседающего на грифоньей шее хулигана оказались правдой хотя бы отчасти.

Могучий Игл нёсся так, словно за ним с глумливым хохотом гнались все демоны ада. Мало того, грифон всё ещё набирал высоту, будто лететь предстояло не через пол-материка, а прямиком на небо, в обитель богов, повелителя ветра или по крайней мере духов воздуха.

Он даже успел вспомнить, как ещё в его сопливом детстве кто-то из дедов поведал разинувшей от почтения рты стайке ребятни, что гром он не просто так! В общем, тучи друг об дружку стукаются на небе, вот оно с искрами да грохотом и пугает наши дурные головы… он даже зажмурился, когда бешено мчащийся грифон вовсе даже не подумал свернуть, когда на его пути оказалось пушисто-воздушное облако.

Но, в полном соответствии со словами учёной дамочки из Академии, никакого грохота и небесного огня тут не приключилось. Игл пронизал оказавшееся весьма немалым облако даже не заметив. На несколько мгновений стало сумрачно, и в окружившей воздухоплавателей белесой мути отчего-то так и хотелось вздохнуть полной грудью.

Во всяком случае, обе леди тоже постарались в этом отношении — вон, от усердия у миледи даже верхняя пуговка на шёлковой блузке выпрыгнула. А ничего смотрятся эти кружавчики, и даже весьма…

— Что, никогда не приходилось так высоко забираться? — с улыбкой отвернувшийся Ларка нехотя кивнул вопросу погонщика, осторожно изучая взглядом оказавшиеся сверху столь белоснежными барашки редких облаков.

Тут оказывалось даже повыше, чем когда он однажды сдуру забрался на Орлиный Пик в поисках понадобившихся старой ведьме цветов с мохнатой шубкой. Для какого-то жутко головокружительной сложности зелья — и представьте, нашёл-таки! Трое суток лазил там словно неприкаянный, однако неожиданно потеплевший взгляд ведьмы по возвращении того стоил.

— А зачем так высоко забираться? — обе леди переглянулись с тем ещё хитрым видом, как умеют только они, а затем неожиданно занялись эльфийской медитацией. То есть, уселись даже не скрестив а вообще едва не завязав узлом ноги. Руки на колени, большими пальцами и мизинчиками изображать колечки, а блаженно щурящимися мордашками неописуемое блаженство.

Погонщик изрядно развеселился при виде этакого дива (благо леди глаза прикрыли) но ответствовал в том духе, что на высоте воздух не такой сгущённый как у земли. И можно, соответственно, лететь быстрее.

Прикинув мысленно по услужливо развёрнутой воображением карте, Ларка внутренне согласился — тут предстояло одолеть разика эдак в три побольше, чем в прошлый раз от Норреброгеде. А следовательно, ни малейшей нужды тащиться так потихоньку не возникало.

Мальчишка-магик наклонился к шее своего грифона и о чём-то с тем пошептался. Из его дальнейших слов следовало, что Игл может забраться вообще ввысь — там есть попутный шторм, и можно ещё сократить время.

— Но он поставил условие, чтобы уважаемые седоки… — он помялся чуть, но продолжил. — В общем, чтобы никто от страха не испачкал ему спину.

Леди Хельга выразила всю глубину своего презрения одним лишь чуть приоткрытым глазом — но оба парня вздрогнули от просиявшего изнутри неистового полыхания расплавленного золота. Вот уж… сейчас такая просветлённая платунг тяжёлой конницы одним жестом разметает — и не заметит.

Неприлично смазливый корнет лишь пренебрежительно фыркнул и дёрнул носиком. И погонщику ничего не оставалось, как пожать тощими плечами да вернуться вниманием к своему обожаемому грифону.

Мощные, мерно рассекающие воздух удары крыльев стали немного чаще. А позади, насколько успел понять оглянувшийся Ларка, и вовсе оставался тонкий длинный туманный следок возмущённого и истерзанного воздуха. Словно седая ниточка тумана, он тянулся вдаль за дерзкой полуптицей и её седоками. А впереди… впереди и чуть справа над дрожащим от натуги маревом восходило солнце, и более величественного зрелища, не смягчённого толщей воздуха, парню давно уже не приходилось видеть.

Небо потемнело. Нет, откровенно налилось фиолетовой чернотой, и из него на забравшуюся в такие горние выси процессию удивлённо моргали звёзды. Яркие, колючие до остроты, они зябко поёживались от одной только мысли, что кто-то подсматривал за ними днём.

Орлиные голова и крылья постепенно озарились нежно-золотистым, медленно стекавшим к хвосту сиянием — то лучи утреннего светила нежно приласкали своего сына. Правду, наверное, говорят, когда при упоминании о грифонах добавляют ещё два слова — золото и солнце.

Но поручик уже спал. Положив вместо подушки под ухо мохнатого и уютно-тёплого домовёнка, он с воистину солдатским умением прихватывать сна везде где только уместно, уже оказался далеко от еле заметно вздымающейся и опадающей спины грифона. Там, куда одна лишь только мысль может забраться дерзко и быстро…

— И как это прикажете понимать? — Ларка озадаченно пощупал свой лоб при виде этакого дива — но жара у него вроде бы не наблюдалось.

Согласитесь, когда твой личный домовёнок, за последние пару лет ставший уже чем-то привычным вроде собственной ладони, вместо спутанного клубка мохнатой шерсти вдруг предстал в вычищенном заклинанием до лохматой пушистости виде, неприлично чинным и с выжидательно хлопающим глазищами — тут впору и озаботиться. Окончательно поручика доконал кокетливо повязанный на левое ухо розовый бантик.

Госпожа Велерина философски вздохнула, и с обречённостью в голубых глазах передала леди Хельге золотую монету в десять крон.

— Что ж милочка, вы выиграли спор — не догадался…

Поручик ещё некоторое время обречённо хлопал глазами на этих сумасбродок, поспоривших на монету, за которую в некоторых местах поглуше могли ночью и прирезать спокойно.

— О, я тоже так умею, и даже лучше, — волшебница беззастенчиво послала ему особый взгляд, сделала губки бантиком и так захлопала ресницами чуть склонив голову набок, что на ум сами собою полезли байки насчёт длинноногих блондинок с голубыми глазами и соображением куклы. Правда, Ларке отчего-то подумалось — натуральные блондинки таковыми являются и там, в интересном месте, тоже? Как-то ему раньше не попадались… Но он старательно отогнал таковые грешные мысли подальше и скорчил в ответ самую постную физиономию.

А всё же, если леди ожидали его вопросов или хотя бы демонстративной капитуляциии неглупого мужчины перед капризами пресловутой женской логики, то они крупно ошиблись. Хотя, нет — обе переглянулись и одобрительно кивнули в ответ на некие соображения. Впрочем, тут Ларка догадался. Все трое поняли сам собою витавший в воздухе намёк насчёт "если женщина хочет чего сказать — то непременно скажет".

— Не дурак. Я ведь кому ни попадя в плен не сдалась бы, — с намёком подчеркнула леди Хельга с одною лишь бледной тенью улыбки на устах, и волшебница неохотно кивнула.

Всё выяснилось и объяснилось до идиотизма просто. Разумеется, Ларке никогда и в голову не приходило поднять своего слугу за нижние лапки, подуть в мех да придирчиво рассмотреть, чего же там природой-матушкой предусмотрено… короче, домовёнок оказался домовёнкой.

— О-о, а заалелся! Запунцовел эдак пикантно! — обе леди неделикатно отняли ладони хозяина от его щёк и с весёлым хохотом принялись разглядывать смутившегося донельзя поручика королевской армии. Представляете этакую хохмочку и зрелище?

…! …! …! (вырезано цензурой) а он ведь не стеснялся при слуге в растудыть загнуть, колыхнуть тайком воздух или присесть под кустиком по большой нужде. Ох, стыдоба-то какая…