Месть Драконов - Лайл Холли - Страница 33

Постепенно, один за одним Галвеи уснут, и тогда Криспин и Эндрю перенесут своих врагов в их каюты и оставят там. Они тихо скончаются в своих темных клетушках, ничем не встревожив верных Галвеям людей, которые ничего не заподозрят до тех пор, пока сторонники Сабиров и те из оставшихся еще Галвеев, которых удастся перекупить, не приступят к их избиению.

Несомненно, ожидавшая Галвеев смерть уже обошлась Криспину в целое состояние. Глубоко законспирированный агент, внедренный в дом гофтских Галвеев под видом прислуги, как раз перед его прибытием на аэрибль поместил бутылку с маслом, отравленным вебурралом , в походный запас продуктов, заменив ею в точности такую же посудину. Агент этот пребывал в Доме врагов в течение пяти лет и не получал при этом никаких заданий. Впрочем, сейчас он оправдал потраченные на него средства. Когда Криспин посадит аэрибли на посадочном поле за их Домом, сопротивление оказывать будет некому, и Галвеи падут окончательно, оставив Калимекку во власти Сабиров.

Глава 20

Ночь укрыла беглую шлюпку покровом темноты, и голос Яна, давно уже безнадежно охрипший, задавал теперь все более медленный темп гребли. Кейт давно сбила руки до кровавых мозолей. Спину ее жгло усталостью, бедра болели, голени затекли, а в животе бушевало пламя, словно разожженное каким-то садистом.

Наконец Ян велел им:

— Суши весла! Всем отдыхать. Трев, бросай якорь.

Спереди зазвенела цепь, натянувшаяся, когда якорь зацепился за дно, и шлюпка, покорившись незримому течению, развернулась носом в ту сторону, откуда они бежали.

Кейт пыталась отдышаться, пригнув голову к коленям.

— Я умираю с голоду, но не могу поручиться, что меня не стошнит, если у нас все-таки найдется еда.

— А я не против что-нибудь проглотить, — объявил Янф. — Чем больше я устаю, тем больше готов съесть. А иначе вот-вот умру.

— А я сейчас больше всего на свете хочу пить.

Необходима была вода. Возражать против этого никто не стал.

В шлюпке нашелся небольшой бочонок с водой, припасенный на случай непредвиденных обстоятельств, однако содержимое его давно не меняли, и вкус воды в точности соответствовал запаху трюмной жижи. Чистая, холодная свежая вода из ручья… все согласились, что сочли бы ее сейчас даром богов.

— Мы находимся в половине стоянки от нужного нам места — если будете усердно грести, — объявил Ян. — А там чистой воды столько, что и за всю жизнь не выпьешь. Только, прежде чем снова взяться за весла, нужно немного передохнуть. Аэрибли не погнались за нами, хотя они были в пределах видимости в течение целой стоянки, а то и поболее. Но мы целы, а значит, заклинание сработало.

За спиной Кейт раздался голос Хасмаля:

— Могу сказать, что сейчас лодка окружена достаточно прочными защитными чарами.

Кейт распрямила натруженную спину и повернулась к нему. Хасмаль приложился к бочонку с водой, а затем снова лег, припав головой к борту шлюпки.

Ри также повернулся к носу лодки.

— Значит, ты можешь… видеть экран?

Хасмаль пожал плечами.

— Нет, у нас все по-другому. Это ваша магия оставляет повсюду пятна. Фархуллен не создает никаких отметин, которые мог бы заметить даже занимающийся ею человек. Просто я могу видеть, чего нет вне экрана.

— И чего же? — осведомился Ри.

Кейт тоже было интересно услышать ответ. Хасмаль ответил:

— Поглядите на сияние, которое испускает Зеркало Душ… Только не глазами. Используйте магическое зрение.

Он умолк. И Кейт, закрыв глаза, сфокусировала свои мысли на предмете — так, как учил ее Хасмаль. Сконцентрировавшись на мгновение, она поняла, что тот имел в виду; шлюпка была окружена идеальной сферой неяркого, но теплого света, который она «видела» при помощи магического зрения. Граница света была четко и ровно очерчена, чего просто не могло быть, в чем она успела убедиться за месяцы, проведенные в море у Зеркала. Едва заметное свечение, что постоянно заполняло собой почти все пространство «Сокровища ветра», ослабевало у его бортов… однако четкой границы между областями, где магия присутствовала и где ее уже не было, Кейт никогда не замечала.

— Увидели? — спросил Хасмаль.

Кейт кивнула, Ри тоже. Прочие, тоже пытавшиеся посмотреть, ограничились жестами отрицания. «Увидеть» чары можно было, только имея достаточный опыт, Кейт и сама лишь недавно достигла этой степени овладения чародейским искусством.

— Если бы ты не установила экран, Зеркало оставило бы за нами след, который мог бы заметить любой Волк из числа родственников Ри. — Внимательно поглядев на него, Хасмаль Добавил: — И если бы она сделала это с помощью даршарен , чар Волков, ревхах оставил бы на нас такой след, что они обнаружили бы нас в любом уголке Тысячи Плясунов.

Ри спросил:

— Значит, ты знаком с даршарен ?

— Я знаю о ней — о ее возможностях, ограничениях, о том, как она работает. И знаю многое в том же роде о кайботен .

— Кайботен? — переспросила Кейт.

— Это магия Драконов.

— И какова же она? — проявила любопытство Кейт. Хасмаль пожал плечами.

— Это лучше объяснить в сравнении. Фархуллен — магия личности. Чародей черпает ее из самого себя и своих возможностей, мы также можем объединяться, чтобы сделать чары сильнее. Фархуллен носит оборонительный характер, а потому не порождает ревхах и не оставляет следов. Даршарен — это магия небольших групп. Она забирает всю силу жертвы, удерживаемой в магическом круге… Эти чары сильнее фархуллен , Волки сумели отыскать способы, позволяющие им использовать кровь, плоть и жизнь их жертв, и могут и защищаться, и обороняться, пользуясь этой энергией. Впрочем, даршарен всегда оставляет след и почти в любом случае рождает ревхах .

Еще раз приложившись к бочонку, он приподнялся, устраиваясь повыше на одном из шпангоутов.

— Теперь кайботен . Это магия больших групп, не ограниченных в числе участников, самая могущественная. Драконы научились делать всех людей вокруг своими жертвами — без их ведома, в любое время, не подготавливая, не предупреждая. Они могли использовать в качестве жертв население целого города, и судя по историческим анналам и кратким упоминаниям в Тайных Текстах, они так и поступали в конце Войны Чародеев. Более того, кайботен позволяет получить доступ к тому, чего нельзя достичь другими способами ворожбы.

— А именно? — спросил Ри.

— По словам Соландера, Драконы научились приносить в жертву даже души. Прана крови, плоти и жизненной энергии их уже не удовлетворяла, и они научились похищать энергию самого бессмертия.

Кейт нахмурилась.

— Но ведь и фархуллен прибегает к энергии души. Хасмаль устало качнул головой.

— Действуя в границах, фархуллен , ты можешь предложить собственную душу Водору Имришу, а уж он волен принять или отвергнуть такую жертву. Но если он примет ее, то не убивает… ты просто служишь ему. В этом отношении Драконы проявляли большую жестокость, чем боги. Кайботен пользуется душами жертв так, как пламя сжирает древесину. Чтобы получить энергию душ, она сжигает их, полностью уничтожая при этом.

Кейт задумалась. Она всегда верила в то, что душа бессмертна и свята. Еще с детства она привыкла отгонять сопровождавший ее повсюду страх перед смертью сознанием того, что душа ее продолжит существование и в будущем окажется достойной нового воплощения — уже в теле настоящего человека, а не Проклятой Карнеи. Она верила тогда — да и никогда не переставала верить, — что душа застрахована от всяческих угроз.

И вот Хасмаль говорит ей, что Драконы уничтожали свои жертвы целиком — и душу, и тело.

Откашлявшись, Ри спросил хриплым голосом:

— Хасмаль, ты все повторял, что Драконы возвращаются. А твоя вера… это она говорит, что они вернутся?

— По-моему, их возвращение уже состоялось. — Хамсаль кивнул. — Они вновь пришли в этот мир и теперь пытаются отобрать у нас Зеркало Душ и доставить его в Калимекку. Мы хотим отвезти этот предмет Соландеру, который вместе со своими Соколами выступит против Драконов, как было во время Войны Чародеев.