Сценарий схватки - Лайл Гэвин - Страница 9

Он погибнет в ясном, спокойном и голубом небе из-за того, что считает, что имеет право там находиться. Потому что не верит, что он всего лишь человек, вторгшийся в чужие владения, и должен быть в полной готовности в любую минуту.

Конечно, я был неправ, как обычно бывает со мной, когда я сужу о людях. Однако только частично.

Наконец в половине пятого мы приземлились, я выставил ему счет за два часа полета – и он немедленно заплатил мне наличными, что было безусловной испанской вежливостью, которую я с удовольствием принял. Он также предложил подвезти меня до Кингстона на своем "ягуаре" типа Е, однако это проявление испанской вежливости я решительно отклонил. Во всяком случае, мне как раз пора было заполнять бортовые журналы.

Я устроился на самом заднем пассажирском сиденье поближе к открытой двери и погрузился в бумажную работу. Это было несложно; полет в Сан-Хуан, потом в Сен-Китт и сегодняшние полеты. Несложно, если не думать о регламенте четвертого уровня, который приближался с каждым новым часом, проведенным в воздухе.

Ну, это тоже, пожалуй, было нетрудно: можно было отрезать по десять минут от каждого часа полета в Сан-Хуан – не будет же управление регистрации полетов устраивать перекрестную проверку данных башен управления аэропортов Сан-Хуана и Сен-Китта. И вообще я не знаю, слышали ли они о полете в Сен-Китт? Черт возьми, но это позволило бы мне сэкономить почти четыре часа.

Я проделал это во всех трех журналах: для самолета и отдельно для каждого мотора, потому что мотор тоже должен вырабатывать свой ресурс. Мотор следовало передавать для тщательного осмотра и получать в обмен уже проверенный, – и вместе с ним следовал бортовой журнал. Оставалось только надеяться, что предыдущий летчик не делал чего-то такого, что не было отражено в бортовом журнале: не слишком часто давал форсаж, не гонял на слишком низких оборотах... и не утаивал рабочие часы.

Подумав, я вписал в журнал оба полета – как в Сан-Хуан, так и в Сен-Китт, утаив только по десять минут от каждого часа.

Затем подсчитал свой дневной заработок. Он составил ровно 75 фунтов – три часа работы. Прибыль оказалась равна 8 фунтам 8 шиллингам, если учесть расходы на оплату номера на Ист-стрит, немного денег на еду и выпивку, а также на поддержание джипа в относительно рабочем состоянии. Следовало также помнить о тех днях, когда самолет оставался на земле из-за отсутствия запасных частей, плохой погоды или просто из-за отсутствия работы.

И все же это был нормальный день в развеселой жизни пилота, работающего на свой страх и риск и скитающегося в голубых небесах зацелованных солнцем Карибских островов. Или продавца шнурков для ботинок, продающего шикарное изделие, которое не нужно большинству людей, которого они даже не хотят и скорее всего не могут себе позволить. Уличного торговца спичками с полным подносом спичечных коробков, украшенных бриллиантами.

Все зависит от вашей точки зрения. В данный конкретный момент моя точка зрения состояла в том, что наступило время коктейля.

Я добрался до бара в отеле "Миртл Бенк" к шести часам вечера. Это старый отель – по стандартам Ямайки – и он расположен в деловой части города прямо у береговой черты, так что по обе стороны сада позади отеля возвышаются грузовые доки. И бар был устроен снаружи в саду, а не внутри здания, и утопал в полной темноте, что соответствовало нью-йоркским представлениям о современных отелях.

Бармен протянул мне пиво "Ред Страйп" и записку, хотя я не просил ни о том, ни другом. В этом году, насколько я мог себе позволить, бар в этом отеле был почти моей конторой, а бармен исполнял обязанности секретаря. Пиво оказалось холодным, записка ненамного теплее: меня приглашали встретиться с Джи Би Пенроузом завтра утром ровно в одиннадцать.

Я понятия не имел, кто такой Джи Би Пенроуз, и первым моей реакцией было нежелание с ним встречаться. Даже в каракулях бармена тон оставался таким же твердым, как земля во время зимнего парада. Меня приглашали – не просто звали – к Джи Би Пенроузу, в пляжный клуб Шау-парк, аппартамент С, к одиннадцати часам.

Всего лишь за пятьдесят миль, на северном побережье острова.

Я допил свое пиво и подумал, не позвонить ли мне Пенроузу и не сказать ли ему, чтобы он провел завтрашнее утро, плавая за линией рифов вместе с другими акулами. Потом я начал вторую кружку пива и подумал о Шау-парке.

Слово "Клуб" просто вводило в заблуждение. Все там начиналось именно как клуб, когда северное побережье было исключительно местом зимнего отдыха и там не было отелей или всякого туристского мусора вроде президентов банков. Но когда туристы стали, тем не менее, все чаще там появляться, в Шау-парке вспомнили, что им принадлежит один из лучших пляжей на острове и построили пару гостиничных блоков с комнатами и еще пару с апартаментами класса люкс. Как-то мне довелось побывать в одном из этих апартаментов; если Джи Би Пенроуз остановился в таком, то ему явно нравились спичечные коробки, украшенные бриллиантами.

7

На следующее утро я приземлился на северном побережье без четверти одиннадцать.

В нескольких милях от аэропорта Боскобель жили несколько весьма изобретательных писателей, среди которых были Ян Флеминг и Ноэль Коуард, но ни один из них не был так находчив, как человек, придумавший надпись над стоявшей там хижиной аэрослужбы Ямайки. Она гласила:

"ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АЭРОПОРТ ОХО РИОС".

Во-первых, это был не Охо Риос, в котором сосредоточены большинство крупных отелей, но который располагался в двенадцати милях к востоку, около Оракабессы. Во-вторых, это был не аэропорт, а полоса длиной в 3000 футов, залитая гудроном и зажатая между морем и холмами, причем даже на "дакоте" взлететь здесь было невозможно. Она использовалась главным образом самолетами, опрыскивавшими банановые плантации на склонах холмов.

Я стоял и восхищался вывеской, пока клерк в хижине обзванивал миллионеров, водивших такси в этой части острова, и в этот момент один из пилотов, опрыскивавших плантации, вошел и хлопнул меня по спине. Он, видимо, только что закончил работу: они начинали с рассвета и летали до тех пор, пока солнце не поднималось слишком высоко.

– И что большой двухмоторный парень делает в джунглях – обследует трущобы?

– Клиент в Шау-парке. По крайней мере, я надеюсь.

– Кто-то из киношников?

Я удивленно покосился на него.

– Тут что, снимают фильм?

– Конечно. Разве ты не читаешь нашу "Дейли глинер"? Весь чертов Голливуд здесь, парень.

И он был почти прав; цветные эпические ленты вечно снимали в этой части северного побережья. Для съемок места лучше не найдешь: солнце, пальмы, холмы, пляжи – и полдюжины роскошных отелей прямо возле дороги. Иногда они превращали это место в остров на Тихом океане, иногда это была черная Африка; дважды они забывали, где находятся, и снимали фильмы о Ямайке, но наверное кто-то за это платил?

– А что на этот раз? – спросил я.

– Насколько я понимаю, снимают верховья Амазонки, во всяком случае, Южную Америку. По крайней мере перестали снимать Конго. – Он вытер тыльной стороной ладони пот со лба, оставив вместо него грязную масляную полосу. – Ну, и когда же ты бросишь это дурацкое воздушное такси и займешься вместе с нами настоящей работой?

– Завтра, если оплатят мой счет за горючее.

– Ну, тогда встретимся в пять утра.

– Давай лучше в девять; я что-то старею.

Он усмехнулся.

– Ты привыкнешь. Единственная трудность в том, чтобы проглотить всю вечернюю норму выпивки за обедом. Представь себе, что это патрулирование на рассвете – после полетов на истребителях ты же должен об этом все знать.

Я протянул:

– Все помнят, что я летал на истребителях. Сейчас я вожу гражданский самолет.

Он усмехнулся, еще раз похлопал меня по плечу и двинулся в сторону хижины.

– И тем не менее, приятно должно быть знать, что у тебя есть что-то, на что ты можешь упасть.