Изнанка неба - Лайл Гэвин - Страница 43

– Хорошо, – кивнул я. – Тогда нас отправили в Дели, им захотелось выжать из этого случая все, что только можно. Началась торговля с британским правительством: или суд, широкая огласка и смертельный приговор в финале, или же Британия повлияет на Пакистан и прикроет воздушное сообщение с княжеством. Британским политикам эта деятельность и самим не нравилась, но они ушли из Индии, а значит им хотелось оставаться в стороне. Наша парочка тоже особо радужный чувств у них не вызывала, но в конце-концов они пришли к соглашению: никакого суда не будет, а наше правительство окажет давление на Пакистан и других британских пилотов. А уж позже с нами разобрались свои и уже без всякой шумихи.

– Каким образом?

– Ну, над этим им пришлось поломать голову, поскольку правонарушение было совершено в Индии, да к тому же Пакистан выставил нас жертвами индийского империализма, и нужно было наказать нас, не привлекая особого внимания. Они немного поразмыслили и наконец нашли единственно приемлемое для них решение, – я вылил в горло остатки своего виски. – Они отобрали у нас лицензии летчиков.

– Как это можно? Без суда?

– Никакой суд здесь не нужен. Судебное разбирательство необходимо при лишении человека водительских прав, а самолет не автомашина. Пилотская лицензия действительна ровно столько, сколько это нужно министерству. В случае конфликтов его лишают ее почти автоматически. Легко и просто.

– Так вот почему... – тут она задумалась, а потом кивнула своим мыслям и закончила это предложение. – Да, именно из-за этого вы с Китсоном сменили гражданство.

Я согласился и пошел за еще одной порцией виски.

– Я даже не могу выразить, как подло с нами поступили. Нельзя просто так взять и перестать быть пилотом. По крайней мере для меня и Китсона это было невозможно. Но нам объявили, что на возобновление лицензий никаких надежд нет и не предвидится. Я стал швейцарским подданным и получил новую лицензию, а Китсон вернулся в Пакистан.

Я налил в свой бокал виски и решил попробовать не разбавляя. Идея себя не оправдала, и мне пришлось отправиться за водой в ванную комнату.

– Но все равно, прошлого не вернешь, и за нами потянулся след, так что ни одна крупная авиакомпания работы нам не даст. Мы оказались на обочине этого праздника жизни, но как бы то ни было, мы летаем, завершил я свой рассказ после появления в комнате. Она попросила сигарету, я дал ей одну и щелкнул зажигалкой.

– Грустная история, – задумчиво сказала Ширли. – Все же можно считать, что вам повезло и не пришлось распрощаться с жизнью.

– Об этом и спорить не приходиться. Я вообще ни с кем не спорю, а только привожу свои доводы.

– О чем? – нахмурилась она.

– Объяснял причину нашего поведения, – пожал я плечами.

– А чем ты занимался до того, как поступил на работу в швейцарскую авиакомпанию?

– Брался за любую летную работу. Доставить ящик в Бейрут, а человека в Танжер, слитки желтого металла на небольшую взлетную полосу в Египте, которая не использовалась со времен последней войны. Кажется они называют это свободной торговлей.

Это не могло тянуться бесконечно. Ты начинаешь всем мозолить глаза, прошлое всплывает наружу, а им даже доказывать ничего не надо. Можно просто подловить тебя на оформлении виз, медицинских прививках, состоянии самолета и тысяче других поводов для придирок. А пилоту нужно иметь возможность прилетать в любой город. Без этого он перестает быть пилотом. Так что когда удается найти почти респектабельную транспортную авиакомпанию, то ты уже тоже начинаешь вызывать уважение. Вот так то. Хотя от некоторых мест до моей воздушно-транспортной компании очень и очень далеко.

– И долго ты намерен там оставаться?

– Я еще работаю в ней, – ухмыльнулся я, – но только потому, что мой босс просто не может меня найти. С этой компанией все покончено. Меня уволят, как только моя личность появится на пороге его конторы в Берне. Я подумываю о Южной Америке. Воздушный транспорт начинает играть там все более значительную роль. Им нужны пилоты с опытом работы в горной местности. Правда большинству компаний требуются летчики с опытом работы на четырех моторных самолетах, а наша лицензия дает право на пилотирование только двухмоторных машин. Если бы мы могли попрактиковаться на больших "Дугласах" четвертой или шестой модели, для нас были бы открыты все двери. Но у меня нет здесь возможности для такой практики, а Кен был слишком занят работой на набоба. Кроме того, это очень дорогое удовольствие.

– Во что это выльется?

– Ну, по грубым прикидкам тысяч десять фунтов, чтобы налетать на шестом "Дугласе" нужное количество часов и еще столько же на инженерную лицензию по двигателям, современным радарам и прочим новшествам, с которыми мне еще встречаться не приходилось. Так что с двадцатью тысячами я буду желанным гостем в любой авиакомпании, тем более, что я – европеец. Значит остановимся на двадцати.

Она очень долго рассматривала меня, словно стараясь запомнить черты моего лица. Наконец Ширли очнулась и серьезным тоном спросила:

– Драгоценности набоба?

– Драгоценности набоба.

26

– А ты смог бы проделать эту операцию без всякого риска, – спросила она после долгого молчания.

– Да.

– Не думаю, что ты можешь оценить...

– Оставь это, – резко оборвал я ее. – Просто имей в виду, что я в этом бизнесе не новичок. Все совсем как в старые времена.

В ее глазах снова выступили слезы, она неуверенно, словно нехотя покачала головой и расстроенно уставилась глазами в пол.

– Зачем, – прошептала она, – зачем тебе было связываться с этим оружием?

– Интересный вопрос. Да ты просто не представляешь себе, что там творилось в то время. Ситуация была жуткой. Оружие было нужно как голодному желудку пища. Если у тебя была винтовка, значит был и шанс спасти свою жизнь. И дать ее могли только мы. Да и какую роль могла сыграть одна партия оружия в том аду, что начался при разделе страны?

Скажи ей об этом, Джек. Постарайся все объяснить этой маленькой девочке из Нью-Джерси.

– У нас не было причин оставаться в стороне, – сказал я вместо этого. – Мы были пилотами и делали свое дело.

– Я понимаю, – сказала она и подняла на меня свой взгляд. Потом Ширли встала и подошла ко мне. Когда она оказалась в моих объятиях, я почувствовал, как ее молодое, упругое тело наполняет меня новой жизнью. Это был один из тех моментов в жизни, который как эхо от колокольчика может длиться вечно. Ширли доверчиво подняла голову, и я поцеловал ее губы. Первые нежные прикосновения сменились лихорадочными, голодными поцелуями. Ее руки страстно заскользили по моей спине.

Она неожиданно отстранилась от меня и долго, не шевелясь, смотрела на меня с каким-то странным любопытством.

Я тоже посмотрел ей в лицо, немного опухшее от слез, но милое и очаровательное. Это тебе не холеная внешность мисс Браун и ее тщательно ухоженное тело. Другая ночь, другая комната, другая девушка. Ну, что же ты, Джек?

– Что тебе хочется? – прошептала она одними губами.

– Тебя.

Ширли закрыла глаза и кивнула.

Я мог отнести ее на кровать, а утром встать и уйти навсегда.

– Мне нужно большего, – сказал я. – Мы не влюблены друг в друга, а это имеет для меня значение. Может быть я просто старею.

– Спасибо, – сказала она срывающимся голосом. – Как ты думаешь, что я сейчас чувствую?

– Одиночество.

Я почти сумел уклониться от ее правого свинга, но от этого почти у меня в ушах зазвенело как от пожарной сирены.

– Ублюдок, – бросила она мне в лицо и положила руки на бедра.

Я почесал левое ухо.

– Если собираешься стать крутым гангстером, то тебе нужно иметь реакцию несколько получше, чем ту, что показал сейчас.

– Ну, это можно определить в процессе тренировок.

– Черт тебя побери, – она взяла свой стакан, осушила его одним духом и посмотрела на меня с вызовом.

– Ах, черт, – усмехнулась она. – Ты ублюдок, Джек, но все равно мне следовало бы сказать тебе спасибо.