Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Синий, как море - Лайк Александр - Страница 48


48
Изменить размер шрифта:

— Но… разве теперь ваш дом не в Дианаре? — потерянно спросил я.

— До Дианара еще нужно добраться, — улыбнулся Альба. — Иначе я своему дому не позавидую. Я понимаю, о чем вы хотите спросить на самом деле. Да, конечно, постепенно Витязь привыкает к Домену. И Домен становится родиной — или чем-то, очень близким к родине. Сравнить-то Витязю не с чем. А уж если прожил с одним народом пару веков — говорят, такое случалось в старину — тогда становишься ему истинно родным. Но не ждите от меня этого в первую же ночь знакомства, принц.

Вот это да! Ведь и впрямь, я впервые увидел Альбу уже после захода солнца! Которое скоро собирается взойти, но еще не взошло. А впечатление такое, как будто прошло несколько дней.

Сзади появился Орбен.

— Прошу прощения, если помешал, мой принц, — решительно начал он, все готово. Могила готова, тела подготовлены к погребению.

— Идемте, Витязь, — я был даже рад оборвать этот разговор.

Альба тряхнул головой, скрывая едва-едва заметную улыбку.

— Хорошие слуги понимают куда больше сказанного — помните? Еще хорошие слуги все делают кстати.

— Вы это к чему? — спросил я недовольно. Альба понимал мои мысли не хуже меня, и мне это почему-то перестало нравиться.

— В основном, к тому, что Витязи — тоже в некотором роде слуги. Только для весьма специфических услуг. Но смею вас заверить, слуги хорошие!

Альба неожиданно истерически заржал. Другого слова я подобрать просто не могу. Он издавал совершенно немыслимые для человеческого горла — да и уха, надо признаться — звуки. Он стонал. Он вскрикивал. Он часто вибрировал на нестерпимо высокой ноте. Так, наверное, должен был смеяться лунный дьявол, если бы его щекотали под мышками, одновременно прикладывая к лапам раскаленные угли.

Я изумленно смотрел на него. Такого я еще никогда не слышал. Такое не забывается. Такое впечатывается намертво прямо в позвоночный столб, и стереть ужасную память о чем-то подобном не под силу никакой магии.

Вдруг Альба замолчал и остановился.

— Ладно, — сказал он, очевидно, самому себе. — Возьмите жемчужину, принц. Сейчас будет грустно.

И стало грустно. Молча мы опустили три тела в глубокую яму, молча стали забрасывать ее землей. Вернее, только одно тело. И плащ, куда были сложены части еще двух. Даргиш, шатаясь, принес к могиле два шлема и положил сверху на холмик.

— Курьер налегке скакал, — тоскливо сказал он. — А ведь тоже воин… и почтить нечем…

— Пока положим уздечку, — предложил Альба. — А потом уж из Ранскурта наведаетесь, и сделаете, как надлежит.

— Может, меч положим? — неуверенно спросил Орбен. — Мечи есть…

— Эти мечи принадлежали не ему, — сурово возразил Даргиш. — И это не его трофей. И к тому же, меч на могиле не оставляют. Или хоронят вместе с бойцом, или передают другу. Меч должен мстить… а шлем оберегать. И после смерти хозяина тоже. Витязь прав. Харсей, принеси его уздечку.

И все обнажили мечи, и отсалютовали невысокому холмику на раздорожье, прямо напротив путевестного трилистника.

— Прими их, Луна, — тихо сказал Даргиш, поворачиваясь к бледнеющему месяцу и приложив клинок к груди.

— Прими их, Луна, — почти беззвучно повторили остальные, а демоны склонили лохматые лобастые головы и дружно рокотнули «У-ум».

И еще несколько мгновений все молчали, а небо на востоке становилось все светлее. Скоро солнце ухватится лучами за край земли и подтянется к горизонту. И будет день.

Потом Альба по-кошачьи встряхнулся и обернулся к Даргишу.

— Вас покачивает, лейтенант. Трудно?

— Да уж чего легкого, — проворчал Даргиш. — Много крови потерял. И каждый шаг кости встряхивает, а кости нехороши. Ключицу бы в лубок надо, а этого здесь не устроишь.

— Вы сможете доехать до Ранскурта?

— Да куда ж я денусь, Витязь? Смогу не смогу, а доеду.

— Я хочу сказать вам, что мы сейчас — на рассвете — вас покинем. Тех, кто не сможет сражаться — кстати, как зовут воина, потерявшего сегодня руку?

— Ромерио, Витязь.

— Странное имя. Он не из Ранскурта?

— Родом он из Кармина. Был направлен ко мне сразу, как вышел из учебных казарм. С той поры служит в Ранскурте, под рукой принца Данка.

— Так вот, лейтенант, мы здесь расстанемся с вами и Ромерио, а сами, вопреки предыдущему решению, отправимся дальше, в Сапфир.

— Вы не возвращаетесь? — Даргиш заметно удивился.

— Принц Райдок нашел на теле одного из дьяволов Жемчужину Странствий. Мы воспользуемся ей, чтобы оказаться в Сапфире тотчас же. Сможете ли вы вдвоем доехать до города, или Харсею следует вам помочь?

Даргиш подумал.

— Ну, Витязь, раз уж такое дело… Доберемся как-нибудь. Здесь, хвала богам, недалеко. Пару лошадей вы нам оставите?

— Разумеется. Можем оставить и сменных, только зачем они вам?

— Да незачем. С ними управляться еще придется. Шагом доедем, хватит нам по лошади на шлем. Что его сиятельству передать?

Теперь задумался Альба.

— А просто расскажите все, как было. Ничего специального передавать не следует. И давайте собираться побыстрее — рассвет наступает, а обороняться нам.

Мы собрали вещи увечных и помогли им подняться в седло. Потом демоны привели наших лошадей и сгрудились с ними в кучку. Альба ударом по плечу отправил в эту же кучку Харсея и последний раз повернулся к Даргишу.

— Дождитесь нашего ухода и немедленно уезжайте. Желаю вам поскорей подманить здоровье. И спасибо за добрый бой, воины. Выживем — свидимся, а свидимся — повоюем.

Даргиш медленно и неловко поднял правую руку в салюте. Альба вскинул ладонь в ответе и тут же сморщился, пошатнувшись и левой рукой хватаясь за бедро. Потом коротко и неприятно засмеялся.

— Биты, как победители — так говорят у варваров Сандерклиффа.

— Почему? — спросил Орбен.

— Да целы бывают только трусы, которые успели сбежать, пока не началось. А победители уходят с поля последними, ну и…

Солнце взошло. Там, за горами. Мы не увидели его, но то, как изменилось все вокруг, сказало без слов — солнце взошло. Альба легонько подтолкнул меня к демонам.

— Собирайтесь поплотнее. Да, лейтенант, пришлите кого-нибудь на развилку — трупы дьяволов следует отправить в Дельфос. Жрецы сделают все, что надлежит.

— Понял, — кратко отозвался Даргиш. — Ну, доброго пути, Витязь. Давайте уж отправляйтесь, поглядеть охота.

Альба сосредоточенно подошел к нам. Мы стояли тесно, плечом к плечу и колено к колену. Орбен, как всегда, был слева от меня, справа на этот раз оказался Харсей. Демоны дышали нам в затылок, и даже лошади сбились очень плотно — клянусь Луной, они все-таки все понимают.

Альба извлек жемчужину и бережно поместил ее на раскрытую ладонь.

Потом прикрыл глаза и неслышно зашептал что-то — я разобрал только «поистине, в спешной нужде тревожу тебя».

А потом жемчужина засветилась. Она светилась все ярче и ярче с каждым мгновением и скоро засияла пронзительней летнего солнца. Перед моими глазами поплыли зеленые круги — как бывает, если пристально посмотришь на солнце, а потом зажмуришься. И все вокруг замерцало.

В какой-то миг мне показалось, что я вижу одновременно две местности — обе зыбкие, как сквозь морскую воду. Жемчужина по-прежнему милосердно слепила нас, не давая помутиться рассудку. Но сквозь въевшуюся в память до боли развилку трех дорог все явственнее проступала сочная, яркая зелень холмов, искристая, сахарная белизна цветущих садов меж холмами, и небо небо настолько густо синее, что не хотелось поверить в его реальность. А белесовато голубое небо раздорожья становилось все бледнее и как-то дальше — словно один купол небес прятался за другим. И Даргиш с Ромерио расплывались, делались прозрачными, а вместо них там, у подножия холмов, проступали, проявлялись фаланги пехотинцев в матово сверкающих вороненых доспехах.

Орбен издал какой-то странный гортанный звук и я невольно повернул голову в его сторону.

За его плечом сверкало солнце, уже не скрытое Тенгальской грядой, и самих гор там почти не было — только смутные силуэты таяли в прошлом, а прямо под солнцем, прямо под бледным лезвием постаревшего месяца, в синее небо врезались белоснежные башни с лазурными остроконечными крышами.