Синий, как море - Лайк Александр - Страница 14

— Наверняка есть, — сказал я мрачно.

— Почему ты так думаешь?

— Ведь это очень мощное заклятие, правда? Если оно так переродило мою сущность, что даже хильфейт не может в ней разобраться?

Альда невесело кивнула.

— Да. Очень мощное.

— Стоило ли расходовать такую мощь лишь затем, чтобы спутать цвета хильфейта и лишить памяти — даже не памяти, ты права, только знаний младшего из принцев Домена? Уж если кого и лишать памяти, то, например, Сагастена — это действительно была бы невосполнимая утрата для нас.

Альда медленно наклонила голову.

— Да. Ты, пожалуй, прав.

— Значит, в нем сокрыто еще что-то, и оно проявится в урочный час. Как бы после этого не рухнули все наши планы — и былые, и нынешние…

— Я буду думать об этом. Тот, кто готов к удару, наполовину отразил его. Ни меня, ни тебя это уже не застанет врасплох.

— Будем надеяться, — сказал я без особого энтузиазма.

Сагастен завершил свою трепологию могучим вывертом из пятнадцати придаточных предложений, призывающих, берущих за живое, вызывающих искренние и взывающих к сокровенным. Я проникся. Балаган, кажется, закрывался.

— Двигаемся ко дворцу? — полуутвердительно сказал я.

Данк остро глянул на меня.

— Чучело неграмотное! Сейчас ты предстанешь перед подданными!

— Сейчас? — болезненно спросил я.

— … И обратишься к ним со словами приветствия и благодарности, строго сказал отец.

— Боги на небесах!.. — простонал я. — А что, свежеокрашенным это обязательно?

— Не паясничай, — сказала Альда. — Никто не говорит, что это должно быть долго и красиво. Скажи парочку классических формул, а дальше мы все сделаем.

— Но я же не помню классических формул!

— Тогда импровизируй. Только от чистого сердца. Казенщины даже дураки не любят, — посоветовал Данк.

— Где ж я тебе чистое сердце возьму? — проворчал я, потихоньку выдвигаясь вперед.

— Принц Райдок! — возгласил Сагастен. — Сегодня начался твой путь по Синему лучу священной Радуги. Как будешь ты идти по нему? Возвести об этом Домену!

Я шагнул на ступеньки и быстро спустился чуть пониже мага соответственно оказавшись ближе к народу. Поморщился от предвкушения, сжал нервы в кулачок и спрятал в карман нарастающее отвращение.

— Жители Дианара и воины Белого Запада! Синий луч — не самый яркий из лучей Радуги! Но без него Радуга не полна — и я горжусь своим Цветом. Путь мой отныне — путь по лучу. А луч всегда прям, ни хитростью, ни силой его не согнуть. Потому я спокоен за свой путь. И не забывайте: цвета Радуги, сливаясь воедино, порождают Белый Цвет! Потому нет у меня, Синего принца, иной заботы, кроме неустанного служения Белому принцу и Белому домену! Я благодарю всех, кто приветствовал меня.

Так же быстро я поднялся на террасу и занял место подле матери. Внизу ликовали, топали ногами и кричали «Слава Райдоку!» Судя по всему, моя парадная галиматья выглядела достаточно убедительно.

— Нормально, — сказала Альда, как только я перевел дыхание. — Только про Белый Запад ты зря ввернул.

— Почему?

— Это же неофициальный термин. Следует говорить «Белый домен», словно Белого Востока не существует.

— Казуисты. Лицемеры, — сказал я самодовольно. — Великие хранители догм и традиций.

— Что тебе в этом не нравится? — удивилась Альда.

Сагастен поднял руку и заговорил снова:

— На рассвете Синий принц, Повелитель Райдок, покидает столицу. Он отправляется в славный Сапфир, дабы принять бразды правления колоратом. Прими же меч свой, сиятельный Райдок, из рук отца! Прими вместе с добрым напутствием и принеси клятву Домену!

— Можешь не бояться, малыш, — могучим шепотом сообщил Данк. — Это уже совсем просто: надо только повторять слова за Сенрайдом.

— Орбен! — негромко позвал я.

Паж уже приближался к нам. Альда виртуозно скользнула мне за спину и появилась с другой стороны. Теперь Орбен оказался перед просветом в рядах Повелителей, между мной и отцом. Он опустился на правое колено, держа Ванаир на вытянутых руках.

— Меч сиятельного Райдока, Синего принца Домена! — звонко сказал он.

Толпа всколыхнулась и затихла.

Отец взял меч в ножнах из его рук и досадливо поморщился.

— Очень, очень горячие, — горестно шепнул Орбен, незаметно потирая ладони о штанину. Затем он выпрямился, низко поклонился и вернулся в группу придворных.

— Преклони колено, — почти беззвучно сказала мама мне в затылок.

— Какое?

— Балбес! Перед правителем — правое.

Я послушно опустился на правое колено.

Отец, держа ножны правой рукой у самого конца, а левой — возле устья, развернул Ванаир по диагонали, рукоятью в мою сторону, и скользнув пальцами к крестовине, на треть выдвинул клинок из ножен. Потом снова взялся левой рукой за ножны и еще больше повернул рукоять ко мне. Теперь линия клинка соединяла мое правое плечо с правым плечом отца.

— Клянись, сын мой.

— Возьмись за рукоять, — сказала мама.

Я повиновался. Почти забытое ощущение странной могучей силы охватило меня. Да, было сегодня в этом клинке что-то такое, что заставляло отнестись к нему с уважением и осторожностью.

— Клянусь телом и духом, мыслью и словом, знанием и оружием служить Белому домену и Властителю его Сенрайду.

Мой голос разносился над площадью, голос же отца слышал только я.

— Клянусь помыслы и деяния, чаяния и стремления направлять единственно на пользу Домену и во славу Белого принца. Клянусь являться по первому его зову и отправляться в путь по первому повелению. Клянусь сражаться без страха и лености, без жалости к себе и без жалости к врагу. Клянусь хранить честь Цвета и достояние колората, а превыше того — честь Белого принца и достояние Домена. И да будет Властитель Домена властен над жизнью моей и смертью. А если не станет Властителя, клянусь остаться верным Домену. А если не станет Домена, клянусь сохранить верность Властителю. И да будет эта клятва нерушима до конца времен либо до конца дней, мне отпущенных.

— Да будет так, и не минуют тебя почести, не обойдет тебя слава, и не лишишься ты любви моей, — скрепил клятву Сенрайд.

Рядом снова неслышно возник Орбен. Отец потянул ножны к себе, обнажая клинок, и передал их моему пажу. Скорее по памяти тела, нежели повинуясь уму, я прикоснулся губами к ледяному лезвию, потом поднялся с колен, обернулся лицом к площади и вознес клинок над головой.

— Смотрите и слушайте! — крикнул Сенрайд. — Вот Синий принц Райдок, голос мой и рука моя! Повинуйтесь же ему и любите его! И да будет сегодня праздник в Дианаре!

Толпа зашумела. Ее, кстати сказать, за это время и прибавилось чуть ли не впятеро. Теперь на площади, не считая воинов и придворных, было, наверное, человек четыреста с лишним.

— Слава Сенрайду! Слава Райдоку! — взревели гвардейцы и снова стали портить амуницию без помощи противника. Интересные у них, однако, представления по поводу «преломить копья»!

— А вот теперь все, — счастливо улыбаясь, сообщил мне Данк. Отползаем. Потихоньку и приветственно улыбаясь. Можешь еще пару раз взмахнуть железкой над головой.

— Будь уважительней к моему мечу, — капризно сказал я, но не выдержал и тоже улыбнулся.

Орбен каким-то чудом ухитрился незаметно прикрепить ножны к моему поясу. Я еще раз поднял Ванаир над головой и возвратил его домой. Властители Домена покидали площадь.

Солнце коснулось горизонта. Снизу доносились многообещающие команды вроде «выкатить пять бочек». Мимо пробежал солдат со связкой незажженных факелов.

— Ого, — сказал Данк. — А нам поесть-выпить достанется? Где майордом?

— Это потом, — нервно сказал я. — Это вы как-нибудь без меня начните. Выпил-то я сегодня, наверное, полведра, а насчет всего соответствующего терплю с полудня…

— Сагастен, проводи, — приказал отец.

— Вот еще! — возмутился я. — Может, вы и в горшок заглянете?

Сагастен засмеялся.

— Вообще не мешало бы, — сказал он. — Но главный вопрос в другом. Ты что, разве помнишь, где туалет?