Просто о Любви... (СИ) - Полежаева Инна Анатольевна - Страница 2

– Да-а-а-а, а ты чем занималась там, что не слышала ничего?

– О-о-о-о, Лерка, не спрашивай…

– Что случилось?

– К нам в гости пришел Эдичка…

– О Боже…Один?

– Ты что? Со свитой, как всегда. Да и хорошо, а то бы не сдыхалась от него…

– А сейчас что? Сдыхалась?

– Не совсем, бросила его за столом посреди рассказа.

– Бедняга, его там не переклинило? Мне кажется, если он не изливает определенное количество хвалы в день, то потом болеет.

– Пофиг. Не говори мне про него, ты отчет сделала?

– А то, почесночила уже!

– Блин, а у меня все впереди. Ты просто так звонила?

– Неа. Я созвонилась с инструктором.

– Оо-о-о, и кто там? Голос как? Прекрасен?

– Не знаю, прекрасен ли он, но очень смешной и кажется не паренек младых лет.

– А чего в нем смешного?

– Ну…он так разговаривает…смешно!!! Мне кажется, он легко нас обматерит, если не будет получаться водить!

– Ладно, посмотрим, и что там? Когда на вождение?

– Я тебя записала на завтра, на час дня.

– Все, поняла, благодарствую! А ты во сколько?

– А я в одиннадцать тридцать!

– Ок, ладно, ты как погоняешь, так мне позвони, расскажи як цэ було.

– Естестно!!!

– Ладно, Лерик, я отчет пошла клепать.

– Ага…Созвонимся!

Я нажала отбой, прислушалась, на кухне было подозрительно тихо, будто шептались. Включила комп и развалилась в кресле, ожидая, когда он загрузится.

С Леркой мы знакомы со времен студенчества. Сейчас вместе работаем торговыми представителями на кондитерских изделиях. Еще одна причина маминого расстройства. Как ребенок с образованием лингвиста может продавать конфеты? А мне нравится моя работа, потому что свободный график, потому что «белая» зарплата, отпускные и больничные – все как положено. Я могу выйти чуть позже, могу пойти на вождение в час дня, главное до четырех часов скинуть заявки в офис через КПК и все. Но в понедельник страшенные собрания с генеральным. И по пятницам, иногда, экзамены на знание товара, то бишь конфеток. Но это все легко пережить, поверьте мне.

Именно эта работа вынудила меня пойти на курсы вождения. Зимой было не очень приятно ходить по магазинам. А в день их от пятнадцати до двадцати.

Есть еще один момент, ежедневные отчеты. Что-то вроде маршрутных листов, дел минут на тридцать, но бесит. Ежедневно вбивать в отчет адреса, где я была, с кем общалась, что заказали и т.д. Не вышлешь отчет до утра, штраф пятьсот рублей. Я как-то думала, что эти отчеты никто не смотрит, но когда меня оштрафовали на тысячу рублей за двухдневное незаполнение, перестала так думать.

Когда на мониторе появилась фотка с изображением двух веснушчатых рожиц, моей и Васькиной, это моя лучшая подруга, в дверь постучали. Вернее поскреблись, я уж подумала, что это Чак Норрис атакует, но стук повторился. Уже громче.

– Да! – гаркнула я, уже догадываясь, кто там. Эдичка ввалился в мою комнату.

– Ну, как отчет? Делаешь?

– Еще нет…, – вместе с ним в комнату ворвался запах одеколона, настолько приторный, что меня чуть не стошнило.

– А мы тоже делаем отчеты, только…

– Эдик, ты меня извини, конечно, но не мог бы ты выйти?

Он опять сделал лицо окуня-карася. Я посмотрела на его заалевшие ланиты, брючки с идеальными стрелочками, жилетку поверх рубашонки и мне стало его жалко.

– Эдик, мне очень-очень некогда, как тебе иногда бывает…Ведь тебе же бывает некогда?

– Конечно…, – булькнул он приглушенно.

– Ну вот, и мне некогда, представляешь? Очень. Я не могу с тобой пообщаться, ты иди, с родителями посиди, хорошо? Там и вкусняшек полно, мама торт шоколадный купила…

Он что-то попытался сказать, но потом вышел из комнаты, впустив моего дикого кота, который тут же стал нарезать круги по комнате, громко топоча.

На кухне опять зашептались. У меня зазвонил мобильник, Васька.

– Васька, привет! – я улыбнулась. Вообще-то мою подругу зовут Василиса, но для меня она Васька.

– Привет, боец невидимого фронта! Как там твои занятия по вождению?

– Нормуль, ходили на теорию, чуть не уснула.

– А когда уже пратика?

– Завтра!

– О! Информацию к сведению приняла, во сколько ездишь?

– В час дня!

– О*кей, значить в это время на улицу ходить нельзя!

– Засранка! Да я же на автодроме, скорее всего, буду.

– А кто его знает, может он тебя выпустит сразу на дороги города. Ты как-то невесела, не приключилося ли чего?

– Приключился Эдуард…

– Ёптить! Прынц на белом коне! И как? Какие нонче цветы принес? Полевые, али в клумбе надрал?

– Купил…

– Да ну на? Гвоздики?

– Нет, гвоздики будут, если я замуж соглашусь за него выйти, а на стадии ухаживаний ветки хризантем, причем немного увядшие.

– Саш, я все думаю, он же тебе ни разу ничего не говорил, мы ж все от родителей знаем, а вдруг он тоже не в восторге от идеи с тобой зажить весело и счастливо?

– А на кой черт он приходит с цветочками и хвалит себя постоянно?

– Ну, потому что вот такой он…деб…по характеру, понимаешь? Нет, всякие люди бывают, вдруг он не может сказать своей мамочке НЕТ? Вдруг это она выбирает цветы для тебя?

– Фу-у-у-у, ну если это так, то тогда он совсем…

– Молчи!!! Возлюби ближнего своего, дабы воспользоваться его услугами в нужный момент!

– Да не смеши меня, какие там, нахрен, услуги? Я лучше учебник по истории почитаю… И вообще, мне отчет надо делать, так что гудбай!

Пару секунд в телефоне была пауза, а потом раздалось завывание Васькиным голосом:

– Возвращайся в тумане ночи, возвращайся, когда захочешь, возвращайся, я без тебя…

И раздались короткие гудки. Только когда я положила трубку, вспомнила, что не спросила как дела у Сережки, мужа Васькиного. Хотя было б чего плохо, она бы сказала, а хорошее скажет позже, после того, как я сделаю отчет.

Ближайшие минут сорок я была потеряна для общества, потому что судорожно колотила по клавиатуре, рассказывая руководству, как Марь Ванна не согласилась заказать конфетки «Буревестник», потому что у конкурентов они дешевле на пять рублей.

Когда я почти закончила и вознамерилась посетить сайт «Одноклассники», дабы поглядеть на кучу оценок, что мне наставили, в комнату вошла мама. Брови в кучу, это плохо. Будет ругаться.

– Александра, как это понимать?

– Эдичка мне мешал делать отчет, я попросила его удалиться.

– Твое поведение просто недопустимо! Что с тобой происходит? Вроде бы переходный возраст остался далеко! – все это мама говорила почти шепотом, из чего я сделала вывод, что Рогозины еще не отчалили по направлению к дому. Какая жаль.

– Ма, ну, прости, ну бесит он меня, понимаешь? Если б вы меня не заставляли разглядеть в нем прынца прекрасного, я бы и не вела себя так. Это, во-первых. А во-вторых, я, правда, устала, у меня ноги гудят, я хочу в душ и на кровать, а тут гости. Ты же их позвала, значит, это твои гости. Вот и развлекай. И еще, в-третьих, мам. Поверь мне, двадцать семь лет – это еще не повод горевать по причине отсутствия печати в паспорте.

Я высказала все, что думала, и мне стало легче. Минут на двадцать. А потом меня будет мучить совесть, мне станет жалко маму. Она будет дуться, а я пойду просить прощения. А-а-а-а, когда же построят мой дом??? Три месяца…Терпение, только терпение…

Мама посмотрела на меня, как на несмышленыша.

– Дочь, но ведь он хороший мальчик…

– Мам, а ты за папу вышла замуж, потому что он был хороший мальчик? Или потому что ты его любила?

Она молчала.

– Ладно, ма, пошли, посижу с твоими гостями минут тридцать, но потом в душ. И что касается Эдика, забудь. Ничего из твоего плана не выйдет.

Мы еще немного поболтали, правда, теперь все вместе. Хотя Эдуард все больше молчал, как это ни странно.

Моя мама работает библиотекарем. Работа, по-моему, не фонтан, ежедневно выдавать студентам кипы пыльных старых книг, а зарплата совсем ни к черту. Но ей нравилось. Папа – водитель рефрижератора на молокозаводе. Короче, обычная семья. Но моя мама, как она говорит, считает нас интеллигентными. В ее понимании, это значит не только читать много книг и правильно говорить, но и посещать драматические театры, театры оперы и балета. Папа от всего этого не в восторге, но раз в месяц со вздохом и треском влазиит в свой парадно-выходной костюм и идет слушать оперу. Театр я тоже люблю, а вот оперу ненавижу. Был период, когда мама на пару с Натальей Николаевной типа прикалывались по классике, тогда в нашем доме звучали Бах, Бетховен и другие дядьки, творчество которых любит весь мир, кроме меня. Лично я знаю только часть «Лунной сонаты», которая играет в китайских подарочных шкатулках. Я одобряю любое хобби, кроме алкоголизма и походов к гадалкам, дабы снять венец безбрачия. И если моя мамуля и алкоголизм очень далеки друг от друга, как и Эдуард от идеала, то походы к гадалкам моя родительница совершает иногда. Чем приводит меня в полнейшее бешенство.