Просто о Любви... (СИ) - Полежаева Инна Анатольевна - Страница 11

– Ну ладно, только не забудь, что вечером после теории мы идем пить пиво!

– Ладно! Помню!

Я натянула джинсы. Какая тут юбка? Мокрость такая…Волосы собрала в хвост. Не стала усиленно красить глаза. Черт, а ведь так хотелось на занятие по вождению прийти красивой. Ну да ладно, может, успею заскочить домой и переодеться.

Я взяла зонт, толкнула на прощание наглого кота, который подозрительно обнюхивал мои ботинки, и пошла на работу.

Это было ужасно. Я проклинала тот момент, когда я решила выйти в дождь на работу. Черт, когда я сдам на права? Хоть не буду пешком ходить, кошмарище просто. Директора магазина я пришла поздравлять, как мокрая мышь, волосы прилипли ко лбу, ноги промокли. Ворот кофты намок и вонял шерстью, меня чуть не стошнило, уж не буду говорить, что я жутко замерзла. Был тот случай, когда я решила, что дождик-то не сильный. Он шел потихоньку, потихоньку…и получилась склизкая, мокрая и вонючая я. Марина Юрьевна, директор магазина, пыталась влить в меня коньячку для сугрева, но, помня о вождении, я не решилась.

Хотела заехать домой переодеться, но не успела. На вождение я пришла еще хуже, чем мокрая мышь. Потому что решила, а на кой черт открывать зонт, если я итак промокла? Тушь, которая стоит хрен знает сколько, простите за мой французский, и считается водостойкой, как и положено в этой жизни потекла. Но я об этом не знала…Пока не подошла к Матвею Николаевичу. Он посмотрел на меня, взял под локоть и повел к машине. Усадил на пассажирское сиденье.

– А…а я не поеду что ли? – я улыбалась, потому что увидела его.

– Пока нет…говори свой адрес.

– Чего?????

– Говори свой адрес, поедем переодевать тебя и умывать.

– Ум…умывать? – я судорожно рылась в сумке, тоже влажной, в поисках зеркальца. Нашла. Посмотрела.

– О, ужас!!! – под глазами были черные разводы.

– Ну, я бы так не сказал…на мокрую кури…мышку похожа, а так…ты мне очень нравишься!

– Матвей Николаевич! Разве можно так девушкам говорить?

– А я никогда и не говорил, что способен на расписные комплименты и романтик из меня…как из…ладно, не буду выражаться. Не романтик я, Сашка!

Я шмыгнула мокрым носом.

– Так куда едем?

– Плеханова, двадцать пять…

Мы поехали, я пыталась влажной салфеткой стереть с лица размазанную тушь, которая вдруг вспомнила, что она водостойкая. Пока ожесточенно терла веки и область под глазами, думала, что если б мне Эдичка сказал, что я напоминаю мокрую курицу, то я б записала его во враги народа номер один…Хотя он итак там. А вот то, что Матвей Николаевич…Короче, нравится он мне и все ему прощается. И не переделать его, я думаю, ведь лет ему…а сколько ему лет?

– А сколько вам лет?

Он включил печку, полуулыбнулся.

– Зачем тебе? Старенький уже…

– Ну, сколько?

– Ну, сорок.

– О! Я так и знала, я так Лерке и сказала, и…

– А вы чего это, с Леркой меня обсуждали?

Он снова улыбнулся. Сегодня было холодно, так что очков на нем не было. Карие глаза смеялись.

– Н-нет, что вы, что вы! Просто это…Ну…

– Ну, понятно…Здесь есть въезд во вдор?

Я оглянулась в ту сторону, что он показывал. Кивнула. Чего-то мы быстро доехали.

– Поднимитесь со мной?

– Зачем? Ты беги, надевай сухую одежду.

– А вы обедали сегодня? – желание затащить его домой было непреодолимым.

– Еще нет…Саш, ты что, хочешь затащить меня к себе и заняться сексом? Так ты так и скажи…

– Не-е-е-е-ет! Что вы-ы-ы-ы! – протянула я, делая удивленный вид. Хотя именно об этом я и думала.

Он смотрел на меня своей понимающей улыбкой, взрослого человека, от которого мало что скроешь.

– У нас…у нас просто борщ есть! – деланно-радостно воскликнула я, вспоминая все содержимое холодильника.

– Ладно, пошли. Но быстро, потому что еще позаниматься нужно с тобой.

– Да-да! – радостно кивала я.

Мы вошли в лифт. О-о-о-о, это было кошмарно. Я просто не знала, куда свои глаза спрятать, казалось, что он видит меня насквозь, видит, чего я хочу. И кого я хочу.

Трясущимися руками я открыла дверь в квартиру. Мы вошли. Он снял свою куртку, разулся. Я тоже. Носки мои были… хоть выжимай. Топая по полу ногами и оставляя за собой мокрый след, я пошла на кухню. Стала рыться в холодильнике.

– Саш, ты сначала переоденься в сухое, слышишь? Заболеешь ведь. Потом будешь искать еду. Из комнаты вышел заспанный Чак Норрис, недоумевающее глядя на Матвея Николаевича.

– Матвей Николаевич, это наш кот…

– Давай уже просто Матвей.

– Х-хорошо, Матвей, это наш кот Чак Норрис.

– Вот это кличка…кто ж так его?

– Папа!

– С ума сойти!

Он стал гладить кота, тот сразу перестал делать удивленные глаза, сощурил их и затарахтел. Я взяла в комнате полотенце, шорты, футболку и теплые носки. Пошла в ванную, хотелось хоть на минуту влезть под горячую воду.

Пока раздевалась…не могу передать словами свои чувства…Просто представьте, вот через стенку, через тонкую, кирпичную, или какую там кладку, стоит человек, с которым я хочу заняться сексом. Очень хочу. Ну что я теряю? Мне двадцать семь лет, почти двадцать восемь. Я не замужем, он не женат. Правда, дискомфорт от того, что хочу я этим заняться в квартире своих родителей, но мою-то сдадут только через три месяца…

Что делать? Я встала под горячую струю душа…Хватило меня минут на пять, а потом я решила: ну что я теряю? Ну что? В конце концов, если мы потом не сможем нормально общаться, или если он сейчас скажет, что он шутил про сауну, и я все неверно поняла, то просто можно пойти к другому инструктору…никаких проблем.

Трясущимися руками я укуталась в полотенце, с меня стекала вода. Медленно, с дрожащими коленками, я вошла на кухню.

Он слегка присел на подоконник, указательные пальцы рук были засунуты в карманы джинс, из-под его локтя в полосатой кофте на меня смотрел недовольный Чак Норрис. Видимо его перестали гладить.

– Я…,– я попыталась сглотнуть, не вышло…Я стремительно покраснела, блин, хоть бы темно было что ли, вот же позор какой…И голой-то не выйдешь, чтоб прямым текстом сказать, чего хочу…Хотя, по мне, итак все понятно…

Он оттолкнулся от подоконника, шумно втягивая носом, воздух и пошел ко мне. Поцеловал очень резко, колюче и вкусно. А потом сказал:

– Ты чего так долго не шла? Я уже заждался…, – и улыбнулся своей знающей улыбкой.

Я уткнулась ему в шею и спросила:

– Так ты знал, что я хочу…что я приду…

– Мгм, – он кивнул и поцеловал меня в шею…

– Откуда?

– Саш, хватит задавать глупые вопросы, – и снова поцеловал меня. Не переставая делать это, стащил с меня полотенце, бросил его на пол и стал подталкивать меня в сторону комнаты.

– Откуда, – хрипло спросила я, потом попыталась прочистить горло и попробовала снова, – откуда ты знаешь, где моя комната?

– Я уже разведал!

Дальше, о, дальше даже говорить не стоит…Знаете, меня всегда дико смешила это О в мыльных операх, книгах о любви, фильмах. Например, когда Скарлетт О*хара говорит: «О, Эшли!« со мной случается истерика. Как можно так говорить? Но сегодня тот самый случай в моей жизни, когда стоит сказать, О, ДАЛЬШЕ …ДАЛЬШЕ БЫЛО великолепно, как говорят в книгах, волшебно, как говорят в кино, и офигительно, как говорю я!

Когда мы валялись на кровати, я думала только об одном, как же хорошо, что я записалась на вождение на два часа. Хотя вождением это назвать…сложно…

– Пошли, буду тебя кормить!

Я натянула шорты с футболкой, Матвей оделся полностью.

Я грела еду и болтала, рассказала о себе, о родителях, о мечте моей мамы сплавить меня замуж…

– Это не намек, – тут же вставила я, – это констатация факта!

Он усмехнулся. Так-то смотрю, он вообще все больше молчит.

Потом рассказала о своей квартире, которая вот-вот будет готова. Я вот вспоминаю этот момент и думаю, почему в такие моменты никогда не приходит в голову, что на тебе могут жениться из-за квартиры, например? Нет, со мной такого не случилось, ну, просто интересно! Ведь каждая девушка уверена в своей интуиции что ли, или как это назвать, или в чувствах своего парня. Меня и мысль не посещала, что Матвей общается, и теперь не только общается, со мной из-за материальной выгоды. Я была уверена, что он тоже просто этого хочет, как и я.