Патент АВ - Лагин Лазарь Иосифович - Страница 67

Буко Сус утвердительно кивнул головой:

— Да, я еще вчера прочитал об этом в газете.

Тогда Астроляб спросил его, считает ли он правильным, что два невинных человека пойдут на казнь за преступление, которого они не совершали.

У Суса глазки забегали по сторонам, и он прошептал:

— Тише, тише! Нас могут услышать!..

— Почему вы не отвечаете мне по существу? — спросил его Астроляб.

— Вы мне поклялись!.. Вы ведь все трое мне поклялись! — плачущим голоском воззвал к нему и остальным присутствующим Буко Сус. — Если бы я умер, тогда другое дело! Но ведь я не умер!

— Ну, так как же? — повторил свой вопрос доктор Астроляб.

— Вы должны мне вернуть мою бумагу, вот что… А если вы не вернете, я скажу, что вы ее подделали и что я ничего такого не говорил…

— Но вы сами просили записать ваше заявление о том, что не Попф и Анейро, а именно вы совершили покушение на Манхема Бероиме, — повысил голос доктор Астроляб, и Буко Сус, опасливо поглядывая на чуть приоткрытую дверь, прошептал:

— Ну, тише же!.. Ну и что, что просил!.. Думал, что умираю… А раз не умер, какой дурак будет сознаваться!..

На этом разговор доктора Астроляба с Буко Сусом закончился. Находившийся за приоткрытой дверью присяжный стенограф, приведенный Корнелием Эдуфом, в присутствии двух свидетелей застенографировал эту беседу от слова до слова.

Через час заявление Буко Суса, сделанное им в первый день его пребывания в больнице, и стенограмма последнего разговора были вместе с новым ходатайством вручены Корнелием Эдуфом судье Тэку Урсусу. Копии этих важнейших документов были переданы представителям печати, и через два-три часа в Аржантейе и всех крупнейших городах мира вышли экстренные номера газет с текстом заявления и стенограммы, не оставлявшими никакого сомнения в полной невиновности Попфа и Анейро. Теперь все становилось на свое место. Становилось понятным, как это Буко Сусу удалось так вовремя наткнуться на раненого Манхема Бероиме, почему вдруг ни с того, ни с сего сгорел дом, в котором проживал доктор Попф, почему была разгромлена его лаборатория.

Конец марта и первые несколько дней апреля прошли в нетерпеливом ожидании нового решения судьи Урсуса. Вызывало удивление, что Буко Сус не арестован. Его только два раза посетил все тот же улыбающийся игривый Дан Паппула, прибывший из Баттога уже в качестве прокурора провинции. Кое-кто склонен был объяснять такое мягкое отношение к Сусу тем, что он формально все же находится на излечении, а гуманные законы Аржантейи не разрешают ареста лежачего больного. Однако четвертого апреля к больнице святого Бенедикта подкатил тюремный автофургон, и несколькими минутами спустя два полицейских агента вывели омертвевшего от ужаса Суса под руки, впихнули его в фургон и укатили.

Шестого апреля телеграфные агентства разослали газетам сообщений прокурора провинции Баттога Дана Паппула об аресте жителя города Бакбук, некоего Буко Суса, по обвинению в ограблении пьяного купца четыре с лишним года тому назад в городе Жужар.

За Сусом действительно числился этот грешок. В свое время его судили, но оправдали за недостатком улик. Совсем на днях улики, убедительные и бесспорные, вдруг появились неизвестно откуда в распоряжении господина Паппула. Новоиспеченному прокурору провинции не стоило особого труда убедить Буко Суса, что ему выгодней пойти под суд за ограбление пьяного, нежели за убийство. Но это было выгодно и еще кое-кому, потому что восьмого апреля судья Тэк Урсус вторично отказал в пересмотре приговора.

Судья Урсус не счел возможным принять во внимание документы, предъявленные его высокоуважаемым коллегой господином Корнелием Эдуфом, так как показания уголовных преступников — а таким является находящийся под ускоренным следствием налетчик Буко Сус — не могут опровергнуть показания многочисленных свидетелей, никогда и ничем не опороченных. Тем более, что заявление, якобы подписанное Буко Сусом левой рукой, им было своевременно и надлежащим законным образом заверено. К тому же, опрошенный прокурором провинции Буко Сус категорически, под присягой отрицает свою причастность к убийству Манхема Бероиме и происхождения приписываемого ему заявления не знает.

Вечером восьмого апреля весь мир с ужасом и отвращением узнал о новом решении судьи Урсуса. Колонны демонстрантов двинулись к зданиям аржантейских посольств и консульств, требуя прекратить беспримерное юридическое преступление, совершаемое бакбукским судом.

А с полудня девятого апреля по призыву Аржантейской федерации профсоюзов началась всеобщая забастовка.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ, о том, почему вдова Гарго и Томазо Магараф поехали в Город Больших Жаб и что они там видели во время всеобщей забастовки

Седьмого марта Томазо Магараф в состоянии крайнего возбуждения прибыл в Бакбук. Дело в том, что, просматривая захваченные им с собой в дорогу газеты, он наткнулся на стенограмму последнего слова доктора Попфа и прочел в ней фамилию директора Усовершенствованного приюта. Альфред Вандерхунт всегда вызывал в Магарафе, как и во всех, кто с ним соприкасался, тревожное, неопределенно-неприятное чувство. То, что доктор Попф обвиняет некоего Альфреда Вандерхунта в присвоении секрета «эликсира Береники», поразило Магарафа и усугубило его чувство неприязни к его недавнему начальнику. Но и сейчас Магарафу не могло прийти в голову, что он, в сущности, два месяца помогал Вандерхунту в преступном, фантастически извращенном применении изобретения доктора Попфа.

Заняв недорогой номер в гостинице, Магараф разыскал комитет защиты Попфа и Анейро, получил там адреса жен обоих заключенных и отправился вручать им письма от пелепского комитета защиты. Береника, узнав, кто принес ей это трогательное письмо, одно из многих тысяч, полученных ею и женой Анейро, расплакалась. Она спросила, надолго ли он в Бакбуке. Магараф сказал, что не уедет, пока ее муж не будет выпущен на волю. Затем он замялся, покраснел и спросил, не нуждается ли она в деньгах. У него их много. Он неплохо зарабатывал последние два месяца. Береника поблагодарила, но отказалась. Ей ничего не нужно. Деньги ей и госпоже Анейро присылают отовсюду, буквально изо всех уголков мира. Но им много не нужно. Они передают эти средства на нужды Центрального комитета защиты.

— Мне даже не приходится тратиться на квартиру, — сказала она. — Видите, меня приютили мои чудесные соседи и старинные друзья.

Присутствовавшие при этой беседе супруги Бамболи ужасно смутились, а госпоже аптекарше настолько срочно потребовалось всплакнуть, что она выбежала из столовой, так и не простившись с гостем.

От Береники Магараф вернулся в комитет защиты и предоставил себя в его распоряжение.

— Я обязан доктору Попфу больше, нежели жизнью, — сказал он. — Мне ничего не нужно, кроме его спасения.

Как раз в это время на минутку забежал в комитет Корнелий Эдуф. Они познакомились. Эдуф глянул на Магарафа и улыбнулся ему, словно они были старинными друзьями.

— Так вот вы какой! — промолвил он глуховатым баском. — Презабавный у вас был процесс. Такого ни один Уэллс не выдумает!.. Надолго прибыли?

Он обладал драгоценной и довольно редкой способностью разгадывать людей с первого взгляда. Магараф произвел на него впечатление простого, неглупого и порядочного человека.

— Знаете что, — сказал Эдуф после короткой беседы, осененный внезапной мыслью, — переезжайте-ка ко мне в номер. Он обширен, как пустыня. Мы в нем отлично разместимся, сэкономим на гостинице, и мне будет веселей. А главное, — тут он доверительно понизил голос, — главное, перестанут в мое отсутствие заглядывать непрошеные гости. Стоит мне только отлучиться в город, как не в меру любопытные джентльмены без излишних церемоний забираются в номер, ворошат мои бумаги, что-то ищут, что-то уносят, что-то фотографируют на месте. Ну их к черту! Поселяйтесь, и будем стараться не оставлять номер без присмотра. А то еще эти милые молодчики не только стащат нужный документ, но, чего доброго, и подбросят какую-нибудь гадость, которые они так обожают находить при обысках.