Плоды свободы - Астахова Людмила Викторовна - Страница 9

В итоге с мэром Грэйн договорилась полюбовно, а вынужденную задержку ей компенсировали роскошной баней. После таких приключений – дело совсем нелишнее. Разомлев в тепле, вымывшись до скрипа и надев поутру свежее белье и вычищенный мундир, эрна Кэдвен пришла в самое благостное расположение духа. Изволив по-ролфийски ласково пожурить возчика («Нажрался и проспал коней, пьянчуга? Ну-ну, гляди у меня!..») и очень плотно позавтракав, выехала она только около полудня. По еще не укатанной после давешнего бурана дороге сани скользили не слишком быстро, и Грэйн задремала, убаюканная однообразием и белизной пейзажа. За Джойану она не беспокоилась совершенно. Шурианка же в Янамари, в своем родовом кубле, занимается мирным женским делом – свадьбу сына готовит…Что с ней может случиться? Тем более Сэйган при ней!

…Первый же встреченный разъезд содрал с Грэйн это ленивое благодушие, как неумелый егерь – шкуру со свежей дичины, с мясом. Драгуны были идберранские, но в компании с ролфийским сержантом – «военным наблюдателем» из Экспедиционного корпуса. Пока старший над разъездом томительно долго проверял документы эрны Кэдвен, она разговорила соотечественника.

– Что за переполох, сержант? Еще два… э-э… три дня назад все было тихо!

– Да в Файристе заварушка какая-то, ваша милость, – неохотно буркнул тот. – Сами толком ничего не знаем. Вроде бунт в Янамари, а может, провокация… Проезжайте!

– Когти Локки… – прошептала Грэйн, взявшись за голову. – Джойна!.. – и в сердцах пнула возчика: – Заснул, что ли, сволочь?! Гони!

Джона и Форхерд Сид

Если ты родился существом слабым и бесправным, если все законы человеческие против того, чтобы ты мог стать хозяином собственной судьбы, то проще всего научиться ловко манипулировать теми, кто действительно силен. А если тебе «повезло» появиться на свет женщиной, то сами богини, кажется, велели усердно и терпеливо обучаться хитрой науке безнаказанно вертеть мужчинами. Джона в этом смысле ничем от своих сестер по полу не отличалась. Все просто. В девичестве следует прикинуться слабеньким хрупким цветочком или ласковым котеночком, пусть мужчины решат, будто берут в дом невинного птенчика. И как только отзвучат свадебные здравицы, начинать изучать своего супруга и господина на предмет слабостей и недостатков. Сочетание легких пинков по самолюбию, потакания мелким порокам, тихого притворства и наглой лести дают непревзойденный результат. Джонина мать – Элишва, помнится, из Тунора Янамари не просто веревки вила, а настоящие кружева плела. Могущественный владетель мнил себя громовержцем и земли сотрясателем, а сам без шуриа не мог и шагу ступить. В свете считали, что шантийская дикарка околдовала графа какими-то шаманскими штучками. Мужчины, в основном, и верили в приворотные чары шуриа, но не женщины. Светские львицы только посмеивались, прикрывшись веерами. Сами точно такие же, даром что другой крови, а приемчики одинаковые.

А что же Джона? Она во все глаза смотрела на мать и старательно у нее училась. И, возможно, стала бы непревзойденным кукловодом, если бы скоропалительно не вышла замуж за Бранда Никэйна. Умный мужчина – это ведь редкость, а он был умный. И глядя на него, юная шуриа узнала, что есть множество иных способов получить желаемое. А иногда достаточно говорить правду и честно попросить. Можно сказать, Джойане «везло» на мужчин властных. Они, сами того, возможно, не желая, научили ее тому, что умели – требовать свое, брать по праву сильного, говорить на равных и не прикидываться слабаком. В мире мужчин слабый оставался ни с чем и подыхал с вырванным горлом, в их жестком мире никто никого не щадил и не делал поблажек.

Когда Джоне потребовалось заставить трех вооруженных мужчин делать то, что она хочет, она это сделала с пугающей легкостью. Изнеженная графинюшка уступила место властной суровой хозяйке острова Шанта. Одно только мрачное молчание, пока тивы колдовали над раной Сэйгана, чего стоило! Нет, Джона не кричала и не топала ногами, но каждое ее слово, произнесенное свистящим шепотом, выходило, словно удар плеткой по обнаженной спине. А как угрюмо она сопела! И какие многозначительные, исполненные недобрых предзнаменований фразы выдавала. Не у каждого оракула выйдет лучше.

«Люди, как и собаки, чувствуют силу, – говорил Бранд. – Грозным криком никого не напугаешь».

«Никто не должен сомневаться в том, что ты сдержишь обещание. А для этого ты сама обязана истово верить в свои слова, змейка», – твердил Аластар.

Вилдайр же целовал ее в тоненькую шейку и шептал на ушко: «Не прикидывайся глупышкой, не трать попусту время на игры. Я же знаю, кто ты такая».

И вот итог – Джойана Ияри приказала доставить раненого ир-Сэйгана к доктору Сиду, и те, кто собирался ее пленить, безропотно подчинились, учуяв ее силу, не сомневаясь и не колеблясь.

Диллайн, как известно, ходят почти бесшумно и просто обожают застигать врасплох неосторожных, забывших эту древнюю истину. А может, барышня Омид никаких истин, в силу юного возраста и девического легкомыслия, попросту не знала? Иначе не попыталась бы сбежать из поместья эсмонда-врачевателя, звонко цокая каблучками по скрипучим половицам.

Форхерд настиг беглянку в тот момент, когда невеста графа Янамари уже перекинула одну ногу через подоконник, намереваясь спрыгнуть в заснеженный сад.

– Вы куда-то спешите, моя дорогая? – невозмутимо осведомился диллайн. – На мой вгляд, для длительных прогулок вы еще недостаточно окрепли. Не говоря уж об этих акробатических упражнениях.

– О! – бледные щеки графской невесты пошли багровыми пятнами.

«Хм… Уж не проглядел ли я чахотку? – недоверчиво нахмурился эсмонд. – Да нет, нонсенс. Никаких внешних проявлений… или все-таки?»

– Кроме того, нынче не самое подходящее время для одиноких вояжей по окрестностям, – мягко продолжил он и, взяв девушку за локоть, водворил обратно в комнату. – В Дэйнле неспокойно. Боюсь, что графству грозят волнения. Вернитесь в постель, дорогая. Довольно уже и того, что вы постояли на сквозняке…

Илуфэр сверкнула глазами.

– Беспорядки! О, да! Я так испугалась, сударь… В ваше отсутствие сюда приезжали какие-то люди и…

«Нервическое возбуждение, тремор… похоже, чахотка зовется леди Джойаной Ияри!»

Истопник уже доложил хозяину о внезапном визите будущей свекрови, не упустив и занимательных подробностей. Княгиня Шантийская выскочила вон так, будто ее Херевард в пятку клюнул, да еще и с криками о мертвецах! Надобно помнить, что шуриа видят духов. Возможно, леди Ияри нашла здесь парочку призраков, гуляющих в саду? От прежних владетелей иногда можно получить неожиданное «наследство»!

– Ну-ну, милая Илуфэр, – ласково увещевал доктор Сид, не выпуская, впрочем, локоть пациентки. – Право же, неужто вы настолько испугались визита матушки графа Никэйна?

Испугалась, да еще как! Шуриа покинула поместье едва ли час назад, а барышня Омид уже успела не только самостоятельно одеться, но и собрать в дорогу саквояж. Весьма скоро для дамы. Значит, готовилась? Или для прелестной Илуфэр такие побеги – дело привычное?

– Вы ее не знаете… – прошептала Илуфэр. – Эти шуриа… они…

– Предрассудки, моя милая, – Форхерд решительно пресек начинавшуюся истерику… не слишком-то натуральную, к слову. – Итэль! Милочка, будьте любезны подать лавандовой воды! А вы извольте-ка успокоиться, сударыня. С леди Ияри вы еще успеете сегодня пообщаться, и уверяю вас…

Девушка не дослушала. Рванувшись из рук диллайн с неожиданной для столь нежного создания силой, она метнулась к окну и одним прыжком взлетела на подоконник. Прежде чем опешивший доктор успел ее поймать, барышня Омид уже спрыгнула вниз, в глубокий снег, и, путаясь в подоле, припустила к «черной» калитке.

Шуриа еще не успела привыкнуть к тому, что ей по несколько раз на дню являются живые мертвецы. Поэтому, снова увидев девицу-северянку, Джойана последовала неумному примеру большинства своих сестер по полу, когда те обнаруживают мышь в гостиной – она истошно заверещала на всю округу. Был бы рядом стул, вскочила бы на него.