Матрос Специального Назначения - Загорцев Андрей Владимирович - Страница 41

— Да нет. Его сделать-то всего пару минут — пакет через газету или подшиву утюгом прогладил, стропу впаял, карту свернул так, чтобы прямо через пакет видно было, засунул и готово.

— Ага, точно! Сейчас, пока время есть, сбацаю. Пара пакетов у меня имеется.

Зелёный ничего выдумывать не стал, а просто свернул карту и засунул её за пазуху. Я вытащил из рюкзака длинный пакет из полиэтилена, подаренный мне минёрами, и начал его рассматривать. Так, жалко, конечно, но у Федоса в баталере таких уже полно. Значит надо и Сане планшет смастерить. Пока Поповских сидит в баталерке, надо прошмыгнуть в бытовой кубрик и заняться пайкой склейкой. Только, если выйду за пределы парашютного занавеса, я сорву боевую задачу? И вахтенный с автоматом на входе вряд ли меня выпустит. Но попробовать-то можно. Я подкрался к занавеске и осторожно выглянул наружу. Вахтенный матрос, повесив автомат за спину, сидел на баночке и, оперевшись спиной о переборку, «медленно моргал». Ну и правильно — в казарме никого, все остальные три группы роты где-то в клубе на занятиях вместе с офицерами и мичманами. Мы, находясь на доподготовке, ведём себя тихо и смирно. Наш каплейт только начал ставить задачи, еще провозится с нами час — не меньше. На входе в казарму стоит еще один вахтенный, который своим криком оповестит о прибытии какого-нибудь должностного лица — так почему бы и не вздремнуть с десяток минут? Все условия для этого присутствуют. Я, сняв ботинки, в одних носках на цыпочках выскользнул из-за занавеса и, держа пакет под мышкой, осторожно мелкими шагами прошел мимо спящего и в три прыжка оказался возле бытового кубрика. Два взмаха ножницами, раскроил пакет, достал из кармана стропу, обрезал. Пока я кроил и резал, заранее включенный утюг нагрелся. Так, подшивы у нас отродясь не бывало, надо через что-то прогладить пакет, но через что? Недолго думая, я расстегнул боковые пуговицы штанов, стащил их с себя и укоротил свои синие флотские трусы до размера плавок. Вот теперь есть через что гладить. И трусы стали покороче. В несколько минут я склеил два симпатичных планшета и также тихо, словно мышка, нырнул за занавеску, мимо сладко похрапывающего вахтенного. Настроение было радужное: моего отсутствия никто не заметил. Все занимались получением и подгонкой снаряжения и я, желая как-то выразить свои чувства, подошёл поближе к вахтенному с другой стороны занавески и негромко, но совершенно отчётливо, так, чтобы не слышали в кубрике и баталерке, но было слышно часовому, начал рапортовать:

— Товарищ Адмирал Флота Советского Союза! Настоящим докладываю — первая рота специального назначения подверглась воздушной атаке бакланов, атака отбита…

Дальше я рапортовать не стал, так как за занавеской послышался звук падающего тела и отлетевшей в сторону баночки. Я от греха подальше нырнул в кубрик к группе. Радисты были уже у Поповских, получали задачу. Я аккуратно свернул карту и запихнул рабочей стороной наружу в планшет, туда же засунул простой карандаш. Красота! Удобно работать, удобно носить — и ничего не мешает. После того, как все получили задачи и было выдано снаряжение, Поповских и Федосов убыли в штаб выписывать накладные на пайки, средства имитации и боеприпасы. Замстаршины, старший матрос, притащил нам в кубрик тот самый ящик для макетов местности, который мы «рожали» с Федосовым. Мы, высыпав из мешка песок внутрь ящика, по моей карте начали сооружать макет местности и натягивать нитки, изображавшие координатную сетку. Реки и дороги мы выкладывали из строп, покрашенных в голубой и коричневый цвет. Леса изображали кусками картонок зеленого цвета, вырезанных в виде непонятных «облачков». За час к приходу командира управились. Поповских обозрел макет, что-то подправил, сверился с картой и остался доволен. Через несколько минут за занавеску начали забрасывать ящики с пайками и Федос затащил ящик с боеприпасами. Старшина второй статьи метался возле забрасываемых ящиков, потом сел на них, еще раз сверился с накладной, вынырнул за занавеску, снова заскочил, снова выбежал и наконец-то, успокоившись, не доверяя никому, сперва затащил деревянный ящик в баталерку, потом начал затаскивать пайки.

— Сашенька, что вы право слово суетитесь? — подначил я его.

— Ой, бля, отъебитесь, сударь! Ваши складские рундуки весь нерв вымотали нахрен!! Ладно бы один Сахно, так еще и Маркуша подключился! — заголосил Федос, — Никому доверять нельзя! бери давай, коробки затаскивай в баталерку. Я, кстати, один лишний паёк спёр, надо его в отсеки зашхерить.

Надо же, рундуки ему нерв вымотали, а сам у них паек спёр и возмущается!

Еще два часа укладывались, снаряжались, ждали командира группы. Связисты прямо в расположении проверяли свои радиостанции и что-то черкали в своих блокнотах, пялились на карту и на макет, заучивая координаты. Мы с Зелёным накрутили из бумаги человечков и расставляли их по макету в различных направлениях, репетируя повороты на контрольных точках азимутов, тоже заучивая на память пятизначные группы цифр координат, стараясь представить как на местности будет выглядеть та самая контрольная точка с поворотом.

Снова появился и исчез командир группы, проверив подготовку. Да когда же мы, наконец, отсюда выйдем, ведь готовы уже!

Облачившись полностью в снаряжение, я побегал по кубрику, покувыркался по центральной палубе, и, плюнув на все, пошёл в баталерку к Федосу пить чай. Заварили банку, напились, заполнили чаем фляжки, потрепались о том о сём. Скучно… Где же командир? Наверняка Поповских нас специально выматывает. Оказывается, ждать чего-то — это тоже выполнение задачи, причем не самой легкой. Так прошло время до обеда. Пришёл старшина Аничков с двумя матросами, приволокшими в термосах обед. Термоса и лоток с хлебом подали за занавеску и даже старшина к нам не сунулся. Ну и порядки, изолировали нас, как желтушников, даже поесть приносят. Никто к нам не совался, ничем не тревожил, но и выпускать не выпускали.

После обеда в роту отзвонился Поповских и разрешил всей группе спать. Но спать в снаряжении и в боевом порядке. Пришлось снова одевать все на себя, выходить на центральную палубу и укладываться прямо на линолеум. Первые легли в головняке, я с Зеленым дальше, за нами все остальные — согласно своим местам в боевом порядке. Я лежал ближе всех к парашютной занавеске и, прикрыв глаза, тихонько вслушивался в наружную послеобеденную суету.

— Хорошо им, возле гальюна кубрик, а нам, помнишь, ведро приносили, — возмущались старшаки других групп.

«Ага, неплохо», — подумал я и тут же заснул.

Подняли нас ровно в час ночи. Поповских знаками приказал всем молчать и быстро пересчитал всех, проверил снаряжение и оружие. Попрыгали, подтянули ремни. Повинуясь указаниям каплейта, я откинул занавеску в сторону. Группа молча прокатилась мимо меня. Все — четырнадцать разведчиков вместе с командиром группы. Вместе со мной — пятнадцать. Вплотную к крыльцу казармы, с открытой створкой кузова, стоял КАМАЗ. Залезли в кузов, расселись по лавочкам. Невидимый нам водитель быстро закрыл кузов и тент. Темно. Не видно даже соседа, сидящего рядом. Поехали. Ехали по моим подсчетам где-то с полчаса, не больше. Короткая остановка, в кузов запрыгивает Поповских и приказывает всем включить радиостанции и приёмники. Снова трогаемся и через десять минут останавливаемся.

— Головной дозор! на двенадцать часов — вперед! дистанция с связующим звеном — десять метров! — раздается команда Поповских в наушнике.

Переваливаемся одновременно с Зеленым через борт и плюхаемся на землю. Неудобно-то как прыгать с нагруженным рюкзаком, да еще магазином пулемёта больно ударил колено.

Ну, всё! Быстрой трусцой побежал вперед по какому-то осыпающемуся склону. Сзади пыхтел Зелень и контролировал дистанцию со связующим звеном. Куда же нас завезли-то? На ближайшей остановке надо сориентироваться, ведь скоро придется брать азимут от пункта сбора после высадки на первую контрольную точку. Если ошибусь, придется нам топать лишку. По-моему мы спускаемся к морю. Точно, уже слышен шум прибоя. Ага! Вот оно — море! Еще метров сто вниз и мы уже пошлепаем по воде, если нас не остановят…