Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями - Лагерлеф Сельма Оттилия Ловиса - Страница 23

Проснулся Нильс оттого, что со стен берлоги посыпались камешки и земля. Кто-то большой и тяжелый спускался в яму.

Нильс просунул голову между лапами Брумме и Мурре. На далеком небе взошла луна. Лунный свет проник в берлогу. И прямо в пятне лунного света Нильс увидел медведя. Он был огромный. Лапы — толстые, каждая как пень. Глазки маленькие, злые. Из открытой красной пасти торчат два острых белых клыка.

— Здесь пахнет человеком! — заревел медведь.

— Глупости! — проворчала медведица. — Откуда тут взяться человеку? Ложись спать, а то разбудишь детей.

Медведь еще раз потянул носом, покачал лохматой головой и грузно опустился на землю.

Нильс поспешил спрятаться между медвежатами. И надо же такому случиться! Какая-то шерстинка — не то от шубы Мурре, не то от шубы Брумме — попала ему в нос. Нильс громко чихнул.

Хозяин берлоги вскочил и подбежал к своим детенышам. Один удар могучей лапы — и Мурре полетел вправо. Второй удар — Брумме откатился влево. А посредине остался лежать маленький Нильс Хольгерсон.

— Вот он! Вот он, человек! — зарычал медведь.

— Не трогай его! — крикнула медведица. — Не трогай! Мурре и Брумме так славно с ним играли. Они будут плакать, если ты его проглотишь. Да и какой это человек! В жизни своей не видела, чтобы человек был таким маленьким.

— А почему у него руки и ноги, как у человека? — сказал медведь. — Почему на нем вместо шерсти штаны и рубашка? Ну ладно, подождем до утра. Утром посмотрим, что с ним делать.

И медведь снова улегся. Опять стало тихо в берлоге.

Спали медведь и медведица, спали их детеныши — мохнатые медвежата Брумме и Мурре. Одному только Нильсу было не до сна.

«Вы-то можете ждать до утра, — думал он. — А мне ждать незачем. Если медведь не съест, так медвежата замучают насмерть!»

Медленно и осторожно он выбрался из-под медвежат и, цепляясь за траву и корни, полез вверх. То и дело он останавливался, оглядывался, прислушивался. Но медвежата мирно спали, и пока они видели во сне, как они играют с Нильсом, Нильс выбрался из ямы.

Кругом был густой лес, дерево к дереву, ствол к стволу. Куда идти? Как разыскать стаю? Далеко-то гуси улететь не могли. Нильс знал — ни Мартин, ни Акка его не бросят. Надо только подальше отойти от медвежьей берлоги.

Нильс посмотрел по сторонам. Налево деревья стоят как будто пореже. Может быть, там лес кончается? И Нильс пошел налево.

Он шел быстро, но осторожно — мало ли какие опасности подстерегают в лесу! На всякий случай он далеко обходил корни деревьев — ведь под корнями звери любят устраивать свои норы. А Нильсу вовсе не хотелось из медвежьих лап попасть в лапы куницы или волка.

Но обитатели леса крепко спали в этот глухой ночной час. Было совсем тихо. Только изредка поскрипывали ветки, словно ежась от ночной сырости, да где-то вверху время от времени раздавался легкий шорох. Верно, это какая-нибудь птица, отсидев во сне лапку, устраивалась поудобнее. Нильс совсем успокоился.

И вдруг он услышал какое-то шуршание и хруст. Так могли шуршать листья под лапами большого зверя. С таким хрустом могли ломаться сухие сучки, когда на них тяжело наступают… Медведь! Медведь проснулся и идет по его следу.

Нильс прижался к стволу ели.

Нет, это не медведь. У медведя не бывает рук и ног. Медведь не ходит в болотных сапогах. Это же человек! Даже двое людей! Они шли по лесной тропинке прямо к тому месту, где притаился Нильс. За плечами у каждого было ружье.

«Охотники! — подумал Нильс с тревогой. — Может, нашу стаю выследили…»

Почти у самой ели охотники остановились.

— Вот тут и устроим засаду, — сказал один. — Я их вчера неподалеку видел.

«Ну да, это они про гусей, — подумал Нильс и похолодел от страха. — Гуси, наверно, искали меня, кружили над лесом, а охотники их приметили…»

В это время охотник опять заговорил:

— У них берлога тут близко. Целое семейство в ней живет — медведь, медведица и двое медвежат.

Нильс так и открыл рот.

«Вот оно что! Они нашли моих медведей! Надо скорее предупредить медведей! Надо им все рассказать!»

На четвереньках, стараясь не высовываться из травы, Нильс отполз от ели, а потом бросился бежать назад, к берлоге.

Теперь он не думал ни о кунице, ни о волках. Он думал только о том, как бы поскорее добраться до медвежьей берлоги. И бежал, бежал со всех ног.

У входа в берлогу он остановился и перевел дух. Потом наклонился. Заглянул в яму. Тихо. Темно.

Тут Нильс вспомнил про сердитого хозяина берлоги. Ведь если бы не медведица, он непременно съел бы Нильса. Ох, до чего же не хочется самому лезть в медвежью пасть!

На одну короткую минуту Нильс помедлил. Убежать? А что будет с веселыми медвежатами Мурре и Брумме? Неужели он позволит, чтобы охотники их убили? И их мурлилу, и даже их отца! Узнала бы Акка Кебнекайсе, что Нильс мог спасти медвежье семейство и струсил, очень бы рассердилась, разговаривать бы с ним не стала. Да и что сделает ему медведь? Сразу не проглотил, так теперь-то подавно и когтем не тронет.

И Нильс решительно стал спускаться в медвежью берлогу.

Медвежата спали, сбившись в клубок. Даже не разберешь, где Мурре, а где Брумме. Вот медведица. Храпит вовсю. А вот и хозяин берлоги.

Нильс подошел к самому его уху и крикнул:

— Проснись, медведь! Вставай! Медведь глухо зарычал и вскочил.

— Что? Кто?.. Кто смеет меня будить? А, это ты? Я же говорил, что тебя надо просто-напросто проглотить! И медведь широко раскрыл свою красную пасть. Но Нильс даже не отступил.

— Не спешите так, господин медведь, — храбро заговорил он. — Конечно, проглотить меня вам ничего не стоит. Только я вам не советую. У меня для вас важные новости.

Медведь присел на задние лапы.

— Ну, выкладывай, — проворчал он.

— В лесу охотники засели, — сказал Нильс. — Я слышал, они про медвежью берлогу говорили. Вас, наверное, подстерегают.

— Так, — сказал медведь. — Хорошо, что я тебя не съел. Буди скорее Мурре и Брумме! А жену я сам разбужу. Она со сна еще злее, чем я.

Он с трудом растолкал медведицу и сразу начал командовать:

— Живо собирайся! Досиделись, пока охотники не пришли. Я же давно говорил, что уходить надо. И пещеру присмотрел хорошую подальше в горах. А ты все свое: «Жаль покидать обжитое местечко. Подождем еще. Пусть дети подрастут!» Вот и дождались! Уж не знаю, как теперь ноги унесем.

Нильс и опомниться не успел, как медведь схватил его зубами за рубашку и полез из ямы. Медведица с медвежатами карабкалась за ними.

Это было настоящее бегство!

Кто выдумал, что медведь — неповоротливый? Медведь косолапый — это правда. И ходит он переваливаясь из стороны в сторону — это тоже правда. А неповоротливым его никак не назовешь.

Медведи бежали так быстро, что у Нильса все перед глазами мелькало.

Даже Брумме и Мурре не могли угнаться за своими родителями.

— Мурлила! Мурлила! Мы хотим отдохнуть! Мы все пятки себе отбили!

Пришлось медвежьему семейству сделать передышку. Нильс обрадовался этому еще больше, чем медвежата.

Ему совсем не улыбалось, чтобы медведь затащил его в свою новую берлогу.

— Господин медведь, — сказал он как можно вежливее, — я думаю, что я вам больше не нужен. Не обижайтесь на меня, но я бы хотел вас покинуть. Во что бы то ни стало мне надо найти стаю Акки Кебнекайсе…

— Стаю Акки Кебнекайсе? — удивился медведь. — А зачем тебе стая Акки Кебнекайсе? Постой, постой, я что-то припоминаю. Уж не тот ли ты Нильс, который путешествует с гусями?

— Да, меня зовут Нильсом Хольгерсоном, и я лечу с дикими гусями в Лапландию. Но вчера вечером ветер сбросил меня прямо к вам в берлогу, — ответил Нильс.

— Что же ты раньше не сказал? — заревел медведь. — Слыхал я о тебе, слыхал. Все белки и зайчата, все жаворонки и зяблики о тебе твердят. По всему лесу о тебе молва идет. А я-то тебя чуть не проглотил… Но как же ты найдешь своих гусей? Я бы помог тебе, да сам видишь, надо отвести семейство на новую квартиру. Ну, погоди, сейчас что-нибудь придумаю.