Матросы «гасят» дикарей - Зверев Сергей Иванович - Страница 32

– Ну, не знаю, – развел руками коммандер. – У тебя есть другие предложения, умник? Они перелетели через пороги? Рассыпались на атомы? Утонули нам назло?

Обида душила. Развели, как каких-то стажеров! Антонович уже запрыгивал в рубку, меняя Карденоса, спецназовцы снова рассыпались по палубе. Катер развернулся, едва не наехав на прибрежную мель, вернулся на стремнину, и Антонович выключил скорость. Какое-то время катер двигался «накатом», оставалось лишь ориентировать нос относительно течения. В этой части перед порогами решительно отсутствовало что-то похожее на рукав. При входе в меандр пришлось активировать двигатель, а потом опять глушить его. Торопливость была неуместна, катер шел по течению, люди поедали глазами складки местности. Чертовщина какая-то, как сквозь землю провалились!

Еще одна сотня метров осталась за бортом, потом другая. Американцы пыхтели от возмущения. «Берег мой, покажись вдали…» – мурлыкал под нос Семен, шныряя глазами по сторонам. А Глеб чувствовал, как на ровном месте зарождаются недобрые предчувствия…

Они прошли бы мимо этой гущи зелени, если бы Кенни Чеболья, от которого нестандартных поступков ожидали меньше всего, не обнаружил одну характерную деталь: на густом дереве, склонившемся к воде, недавно надломилась ветка и висит, держась на коре.

А рядом в воде плавает еще одно молодое деревце – зеленое-презеленое. Тоже недавно сломалось. С чего бы вдруг такой падеж? Ветра нет, буря мглою небо не кроет. Вот если бы по ним прошелся инородный тяжелый предмет – тогда объяснимо. Во всяком случае, это было что-то интересное. Все дружно замолчали, знаками приказали Антоновичу прижать судно к берегу и выпустить якорь. Тот проделал работу практически ювелирно, катер застыл в метре от зарослей тростника. Шума избежать не удалось, но тут уж как получилось… В наступившей тишине спецназовцы с интересом разглядывали пышные заросли высоких кустарников, отдаленно напоминающих тальник.

Часть из них росла прямо из воды, в чем не было ничего удивительного. Мощные шапки зелени между глинистыми холмами, и такое ощущение, что в центре пространства деревья не росли, а просто свешивали туда обильно разросшиеся кроны. При проходе через этот участок судно раздвинет косматые гущи, а после его прохода они опять сомкнутся… Вода в этом месте как-то странно бурлила, перемешивались слои – еще один факт в пользу того, что на данном участке в большую реку впадает малая.

– Попались, голубчики, – прошептал Антонович, на цыпочках спускаясь с мостика.

Люди замерли, прислушивались, пытаясь отделить естественные звуки леса от чего-нибудь неестественного. И свершилось – послышался удар тяжелого предмета о другой, протяжный скрежет и очень далекий крик!

Десантная группа уже готовилась к высадке. «Идут опять добровольцы, – ухмыляясь, объявил Глеб. – Платов и Становой». Нужды в особой экипировке не было. Вернее, нужда-то, может, и была, вот только экипировки не было. В оборванных серых футболках, штанах, превратившихся в гармошки, чумазые, ощипанные, с воспаленными от постоянного бодрствования глазами (чтобы противник еще больше боялся), за спинами «М-16», на поясах подсумки с запасными магазинами, они стояли перед Глебом, смотрели исподлобья, как на врага нации, внимали инструкциям. Было приказано выбраться на берег, оценить ситуацию – и пулей назад. Куда уж проще?

Ребята вернулись через несколько минут, живые и невредимые. Становой обогнул заросли и, выразительно похмыкивая, чтобы не приняли за кого-нибудь другого, выбрался на глиняный «камешек». Одновременно зашуршал тростник рядом с катером, вылупилась взъерошенная физиономия Семена и сильно удивилась:

– Надо же, попал… В общем, докладываем, командир. Это не речка, а какая-то протока. Мы сейчас на левом ее берегу… ну, или на правом, если смотреть по течению.

Заросли только здесь, дальше их нет… какое-то время. Ширина протоки метров семь, то есть барк, в принципе, протиснется. Мы – тоже. Глубина, похоже, большая. Берега протоки – глинистые насыпи естественного происхождения. Под ними кустарники, но пролезть можно. Баркас в зоне видимости отсутствует, но он точно где-то здесь, мы слышали голоса. Там местность посложнее, вся распаханная, много деревьев и, похоже, скалы. Имеется вероятность, что бандиты застряли в протоке, поскольку ширина ее – величина переменная. Помните скрежет? Если это так, то они никуда не денутся… В общем, как-то так, командир.

Доклад, что ни говори, исчерпывающий. По мере изложения Становой со значительностью в лице кивал, являясь «гарантом и поручителем» каждого слова товарища.

– Да, командир, все правильно, – с важностью сказал он. – Загадка благополучно разрешилась. Ничего таинственного. Мы можем вернуться на катер? Врываемся в протоку с песней и матюгами…

– Не можете, – усмехнулся Глеб. – Никаких вам песен и матюгов. Ведете себя тише мыши. Возвращаетесь назад – и малым ходом вдоль насыпи по левому берегу… ну, или по правому, если по течению. Выясняете, что там с нашими друзьями и подругами, – и назад. И на рожон не лезьте, противник мог выставить посты. Без повода не рисковать, уяснили?

– Ну, извини, командир, – вздохнул Семен. – Мы не специалисты по аналитической обработке рисков. Это уж как масть покатит… – и хлопнул себя по лбу, давя кровожадное насекомое.

– Послушайте, Дымов, – недовольно проворчал Мэрлок, когда за разведчиками сомкнулись заросли. – А чего это вы раскомандовались? Почему работают только ваши люди?

– А потому, что я не имею права командовать вашими людьми, коммандер, – отозвался Глеб. И в трех словах описал сложившуюся ситуацию. – Согласен, будет неплохо, если на правый берег протоки… тьфу, на левый… тьфу, ну, в общем, на дальний – высадятся и ваши люди. Пусть движутся параллельно моим. В случае необходимости будут прикрывать друг дружку.

Мэрлок задумался. Потом о чем-то пошептался со своими людьми. Затем Кенни и Мигель забросили за спины автоматы, подтянули пояса с подсумками и исподлобья стали выслушивать инструкции. Не обошлось и без пререканий. Больше всего их возмущал тот факт, что придется вплавь переправляться через протоку, в то время как русские спокойно топают по левому (или все же правому?) берегу. Но все закончилось без мятежа, «командированные» отбыли, перепрыгнув с катера на кочку у берега, а Саймон, облегченно вздохнув, вернулся на нос к своему пулемету.

Глеб и Мэрлок переглянулись. Дружно нахмурились, подумав о чем-то своем, потом снисходительно ухмыльнулись и погрузились в ожидание.

– Я посплю, да? – вышел с интересным предложением из рубки Антонович.

– Нет, – отрезал Глеб.

Ждать пришлось минут десять, каких он только дум не передумал за это время. И, кажется, сбылась одна из самых тяжелых. Сонную тишину вечернего речного мира расколола автоматная стрельба. Строчили «М-16», гавкали родные (вот только не в родных руках) изделия Михаила Тимофеевича Калашникова, произведенные в Китае. Достукались! Без шума не могут провести элементарную разведку! Он яростно замахал проснувшемуся Антоновичу, тот сообразил, завел двигатель, запуская механизм якорной цепи.

Стрельба не унималась, стреляли метрах в двухстах от Анокомбе, а катер с ревом уже разворачивался, ворвался в протоку, разбросав кустистые заросли. Приток Анокомбе вилял восьмерками, но крутых перегибов, в отличие от основной реки, в нем не было, и Антонович уверенно вел посудину, не касаясь взлохмаченных берегов.

Приток напоминал канал, который строили впопыхах какие-то халтурщики. Неудержимая тропическая зелень лезла и здесь, но как-то хаотично. По насыпи перебегали смутные фигурки, прятались в щелях и провалах. Катер издал призывный гудок «Император, идущие на смерть приветствуют тебя!». Вероятно, Антонович решил, что так поднимет боевой дух товарищей. Саймон открыл огонь из пулемета, рискованно, но все свои уже остались в мертвой зоне. Молодчик в яркой канареечной рубахе, перебегающий по насыпи, был идеальной мишенью. Он взмахнул руками, споткнулся, загремел в протоку. Антонович прибавил скорость. Саймон увеличил плотность огня.