Последний хранитель - Колфер Йон - Страница 12

Шестьдесят три процента эльфийских автомобилей имели в двигателях произведенные на предприятиях Кобой клапаны, которые взорвались практически одновременно. Этот взрыв был записан видеокамерой на крытой стоянке — камера каким-то чудом уцелела, и впоследствии этот клип несколько лет оставался самым популярным в Подземном Интернете.

Нелегальные лаборатории Кобой много лет продавали устаревшие эльфийские технологии человеческим компаниям — они считались у людей самыми передовыми. Ее маленькие чипы, например, можно было найти почти в любом компьютерном устройстве, выпущенном за последние несколько лет. Их устанавливали в ноутбуках, мобильных телефонах, телевизорах и даже тостерах — теперь все эти устройства взрывались как поставленная на огонь закрытая банка с пивом. В один миг перестало существовать восемьдесят процентов электронных коммуникаций планеты Земля. В мгновение ока человечество было отброшено назад, в век бумажных документов и книг.

Системы жизнеобеспечения выбрасывали шлейф энергии и умирали. Были утеряны драгоценные манускрипты. Банки лопнули, поскольку вся финансовая отчетность за последние пятьдесят лет была уничтожена. Сошли с орбит и сгорели многие спутники, другие, например, космическая станция «Граум II», улетели в открытое пространство, третьи вообще исчезли.

Люди выбегали на улицы, крича в свои омертвевшие мобильные телефоны, словно пытаясь криком оживить их. По всем континентам прокатилась волна грабежей, подобная компьютерным вирусам — а сами компьютерные вирусы умерли вместе со своими носителями. Кредитные карточки превратились просто в кусочки ярко раскрашенного пластика. Парламенты беспрерывно заседали, а люди обвиняли свои правительства в серии невиданных катастроф.

На поверхности Земли появились трещины, из которых вылетал огонь и облака серы. Они били из лопнувших труб, однако люди кричали о том, что наступил Армагеддон. Хаос царил в мире, а сёрвайвелисты — участники движения за выживание — лихорадочно снимали кожаные чехлы со своих арбалетов.

Первая стадия плана Опал была завершена.

ГЛАВА 4

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ИНЖЕНЕРА ОЗКОПИ

К счастью для капитана Холли Шорт и пассажиров «Серебряного Купидона», Фоули был настолько подозрительным ко всему, имевшему отношение к Опал, и настолько тщеславен, когда дело касалось его собственных изобретений, что настоял на том, чтобы при переделке шаттла использовались только придуманные им самим устройства, и тщательно избегал любых компонентов, изготовленных на предприятиях Кобой или дочерними их компаниями. Но даже несмотря на эту паранойю, Фоули все же пропустил наполнитель в амортизаторе бампера, который содержал адгезив «Киллер Филлер», разработанный в лабораториях Кобой. По счастью, когда этот адгезив зашипел и взорвался, его реактивная струя просто вылетела в отверстия бампера по пути наименьшего сопротивления, рассыпав искры, напоминавшие рой разъяренных пчел. Ни одна из операционных систем при этом не пострадала, только осталось непрозрачное пятно грунтовки на спойлере, но любой из сидевших в шаттле охотно подтвердил бы, что это гораздо лучше, чем быть мертвым.

В восходящих воздушных потоках шаттл поднимался вверх, словно семечко одуванчика внутри Большого Каньона — если допустить, конечно, что в засушливом районе Большого Каньона могут расти одуванчики. Холли старалась держать шаттл по центру большого кратера, поскольку в отсутствии отсветов магмы имелся шанс удариться о стену. Сидевший сзади Артемис окликнул ее, но Холли не расслышала его из-за рева ветра.

— Наушники, — показала она, постукивая по приспособлению на своем шлеме. — Надень наушники.

Артемис потянул висевшую под потолком пару громоздких наушников и приладил их к ушам.

— Есть сообщения о предварительной оценке разрушений от Фоули? — спросил он.

— Ничего. — Холли на всякий случай еще раз взглянула на дисплей бортового компьютера. — Совершенно ничего. Даже помех от статических зарядов.

— Хорошо, вот ситуация, какой я ее вижу. Поскольку наши коммуникации отказали, я полагаю, что убийство молодой Опал повергло всю планету в хаос. Должно быть, такой неразберихи мир не знал со времен последней мировой войны. Наша Опал, без сомнения, намерена восстать из пепла этого мирового пожара наподобие некой пикси-феникса. Как она собирается сделать это, я не знаю, но это как-то связано с моим домом, поместьем Фаул, поэтому нам нужно направляться именно туда. Сколько это займет времени, Холли?

Она взглянула на датчики визора.

— При обычных условиях пятнадцать минут, но сейчас, пожалуй, займет пару часов.

«Два часа, — подумал Артемис. — Сто двадцать минут на то, чтобы выработать приемлемый способ, как нам втроем расстроить планы Опал».

Батлер включил свой микрофон.

— Артемис. Я знаю, тебе в голову пришло то же, что и мне.

— Я предсказывал, дружище, — сказал Артемис, — что ты попал в точку, говоря о том, что мы несемся сломя голову туда, где Опал сильнее всего.

— Точно, Артемис, — подтвердил телохранитель. — Или, как мы говорили в Дельте: суемся с завязанными глазами в смертельный капкан.

Лицо Артемиса помрачнело. В смертельный капкан?

Холли пронзила Батлера испепеляющим взглядом. «Любезно сказано, великан. В этом капкане живет семья Артемиса».

Она размяла пальцы, а затем прочно взялась за рукоятки управления.

— Может быть, мне удастся выиграть минут двадцать, — произнесла она, включая датчики шаттла на поиск самых сильных воздушных потоков, которые помогут им добраться до поверхности раньше, чем сумасшедшая Опал Кобой переделает мир на свой лад.

Атлантида

Опал потратила несколько мгновений, чтобы поздравить себя с тем, что ее теория вновь оказалась верной, а затем замерла, чтобы посмотреть, сможет ли она уловить просачивающиеся сверху волны паники.

«Кто-то что-то чувствует, — заключила Опал. — И это отчетливая волна страха с примесью отчаяния».

Было, конечно, приятно просто полежать вот так немного, накапливая силу, но она не могла надолго задерживаться, ведь ей предстояло столько сделать!

«За работу, за работу, — подумала Опал, поворачиваясь лицом к горловине туннеля. — Пора уходить».

Легким усилием мысли она создала вокруг своей головы ореол интенсивного света и жара, прожигая с его помощью путь в окружавшей ее антирадиационной пене, и левитировала к крышке трубы, сквозь которую прошла так же легко, как сквозь пену. Теперь она могла изменять молекулярную структуру любого вещества.

«Сила уже убывает, — заметила она. — Я теряю магическую силу, и мое тело вскоре начнет дезинтегрировать».

Гном стоял в камере возле шипящей крышки люка и казался невозмутимым, несмотря на разворачивающиеся перед ним чудеса.

— Сумасшедший дом, — провозгласил Колин Озкопи, выдвигая вперед свой подбородок. — Настоящий сумасшедший дом. Вначале отключился мой телефон, и поэтому я не знаю, кто выиграл матч по кранчболу, а теперь в мою камеру залетела эта золотая пикси. Скажите мне, пикси-леди, что происходит? И где ваши ногти?

Опал с удивлением отметила, что ответить на последний вопрос, оказывается, не так-то просто.

— Вырастить ногти трудно, гном. Я решила отказаться от них, чтобы не тратить время.

— Да, наверное, в этом есть смысл, — сказал Озкопи, совершенно не испытывая, по мнению Опал, достаточного благоговения перед нею. — Хотите знать, в чем мои трудности? Стоять здесь, обжигаясь о вашу ауру, вот что трудно. Для этого на мне должен быть жароупорный скафандр.

По правде говоря, Озкопи на самом деле не был таким уж заторможенным.

Он находился в шоке и прекрасно понимал, кто такая Опал и что он, скорее всего, вскоре умрет, и потому пытался валять дурака.

Опал нахмурила свою золотистую бровь, ставшую от этого похожей на волну лавы.

— Тебе, гном, выпала великая честь: последним, что отпечатается на сетчатке твоих глаз, будет мой блистающий образ.