Крысявки. Крысиное житие в байках и картинках - Громыко Ольга Николаевна - Страница 12

Слышу, командует: «Мы захватили вражескую крышу!» Поставил на клетку флаг и солдата с пулеметом. «Мы захватили вражеский вход!» Поставил вертолетик напротив лаза за клеткой.

И тут из лаза высовывается Рыска, хватает вертолет за нос и молниеносно утаскивает в нору.

Операция была проделана так быстро и четко, что ребенок на миг оцепенел с открытым ртом, а потом малодушно завопил: — МАМА!

Пришлось вмешаться союзным войскам в моем лице и организовать спасательную операцию с отодвиганием вражеских заграждений.

Вертолет удалось спасти. Но в глубоком тылу врага выяснилось, что крысы успели тайно снять часового и зверски разорвать его в клочья размером с горошину...

Еще одна крысиная слабость — бумажки и тряпки. Из них за клеткой возводятся роскошные хоромы, стенки которых крысы меланхолично глодают во время отдыха. Если вам надоели старые шторы, поставьте рядом клетку. К утру они превратятся в новые кружева.

Строго говоря, я не знаю ни одного предмета весом меньше трехсот граммов, который крысы не попытались бы хоть раз уволочь в свое логово. Поэтому в зоне крысиной досягаемости остались лишь телефон (тяжелый), расческа-мас-сажка (колючая), клавиатура (большая), компьютерная мышка (привязана проводом, хотя зачастую это не становится для крыс помехой) и глиняная статуэтка собачки (не соответствует эстетическому вкусу крыс). Вот так злокозненные пасюки приучают к аккуратности даже самых жутких нерях!

P.S. Если дотянуться до еды мордой нельзя или еда слишком горячая, холодная, лезущая в нос или липнущая к усам, крысы черпают ее лапами, а в кувшин с узким горлышком вообще могут засунуть хвост и облизывать уже его.

18. О вреде вкусной и нездоровой пищи

Компьютерный стол в крысовыгуле — это Спорные Пограничные Территории, куда регулярно совершают набеги кочевые орды крыс.

Набежав, крысы вытаптывают клавиатуру, разграбляют тарелки и уводят в плен плюшевую игрушку-мышку, уже давно потерявшую товарный вид и возвращаемую хозяйкой на место из чистого упрямства.

Но сегодня кочевниками было совершено беспрецедентное преступление: стоило мне отлучиться на пару минут, как вроде бы мирно спящие по гамакам и норам крысы провели разведку боем и уперли с бутерброда кусок слабосоленой семги. Ну или она ожила и улетела через форточку, но этот вариант показался мне менее правдоподобным.

— КРЫСЫ!!! Мэрзкие пысы! — свирепо поинтересовалась я, изучая отпечатки маленьких когтистых лапок на масле бутерброда. — Кто спионерил мою семгу?!

Все обозримые поверхности крысовыгула пустовали, и только из-за клетки доносилось ехидное хихиканье. Печально посмотрев на осиротевший бутерброд, но поленившись производить репрессии, я выкинула огрызок в мусорку и взяла к чаю более диетический гречневый хлебец. На том бы истории и закончиться, а мерзкому преступлению остаться безнаказанным, но, как известно, добро всегда побеждает зло, ставит на колени и жестоко убивает.

Я успела увлечься работой и позабыть о своей утрате, когда на столе вдруг появилась Паська. Вид у нее был очень странный. Я бы сказала, глубоко озадаченный и сосредоточенный на непривычных внутренних ощущениях.

Пасюковна подошла к кружке с чаем и внимательно ее обнюхала. Обычно, убедившись, что чай слишком горячий, а у пакетика нет веревочки и он лежит на дне, Паська уходила (сделав, разумеется, пометку «подойти попозже»). Но тут она повертелась, покрутилась, сунула в кружку морду, обожгла нос, фыркнула и принялась со страдальческим видом зачерпывать чай лапой, поспешно на нее дуть и пить.

— Паська, — сурово спросила я, — а что насчет официальной поилки, ы?

Паська посмотрела на меня с осуждением. «А ты пробовала напиться холодной водой, когда у тебя жуткий сушняк?!»

— Может, тебе еще пива налить? — ехидно поинтересовалась я.

Крыса оживилась, но быстро разгадала сарказм и обиженно убралась за клетку.

Прошло еще пять минут.

Паська вернулась. Суда по осоловевшему взгляду крысы, кружка притягивала ее, как дудочка крысолова. Не тратя время на обычные кругаля, она прями-

ком кинулась к источнику живительной влаги. Теперь чай был похолоднее, и крыса пила долго и неотрывно.

— Пася, — сурово сказала я, отдирая крысу от кружки и поднимая на уровень своих глах. В крысе булькало и плескалось. — Ты слыхала поговорку: «На воре шапка горит»?

«Ничего не было, йогуртом клянусь! — возмутилась Паська, скрещивая задние лапки. — Это возмутительная клевета! Что, мне уже и чаю попить нельзя? Сама вон целыми днями его гоняешь!»

Я сделала вид, что поверила. Но, когда Паська подошла к кружке в третий раз, чая в ней уже не было, только несколько капель в ободке на дне. Тяжко вздохнув и поджав брюхо, животное ввинтилось в емкость.

«Я все поняла, — говорила ее скорбная хвостатая задница. — Ты НАРОЧНО подсунула мне эту чертову семгу, чтобы я отравилась и умерла, а теперь сатанински хохочешь, глядя на мои страдания». Пришлось идти и опять заваривать чай. А то как же мы без пасюка-то? Без пасюка — скучно!

P.S. Крысам нельзя соленого, жирного, жареного, копченого и сладостей. Это не означает, что разовое нарушение диеты приведет к немедленной кончине, но и без того короткая крысиная жизнь требует максимально здорового ее образа.

19. Крысы u дети

Ребенок, укушенный крысой, звучит так: сначала изумленное «ай!», потом пауза, во время которой жертва в ужасе таращится на хлынувшую кровь, потом длинное нарастающее: «А-а-а-а-А-А-А-А!!!» — и приближающийся топот.

Если это гостевой ребенок, то его мама очень пугается. Она роняет печенье, обливается чаем и мчится навстречу любимому чаду в полной уверенности, что оно выбило глаза, сломало руку или вообще шею. Мое философское: «Да ерунда, его просто крыса тяпнула!» почему-то ее не успокаивает.

Я всегда честно предупреждаю гостей, что крысы кусаются. Но дети они такие, дети! Они твердо уверены, что я возвожу поклеп на это маленькое, славное, пушистое, так умильно блестящее из-за прутьев черными и красными бусинками! Как тут не сунуть палец сквозь решетку. А коварные пасюки-людоеды тут же с наслаждением вонзают зубы в нежную детскую плоть. Может, она в шоколаде вымазана. Может, крыса вообще спросонья не поняла, чем ее в морду ткнули. А может, поняла и крайне оскорбилась.

Если крысы не кусаются, я все равно говорю, что они кусаются. Потому что иначе дети тут же начнут проверять их на прочность, после чего кусаются даже самые добрые и терпеливые. Так что моя совесть чиста.

Поэтому, когда Суровым Минским Заводчикам звонят потенциальные покупатели и гордо сообщают, что хотели бы завести крысу для трехлетнего ребенка, в ответ раздается мрачное «кхм...», в равной степени наполненное жалостью к детям и к крысам. После длинного содержательного разговора часть покупателей отказывается от этой идеи, часть по большому секрету признается, что «вообще-то я для себя беру, но мне нужен предлог для мужа/жены/прочей родни»... А часть, увы, идет в магазин или на рынок и все равно совершает эту ошибку.

Животные в доме действительно очень важны для ребенка. Но большинство родителей почему-то уверены, что «для начала» ему подойдет что-то мелкое и скоротечное — вроде хомячков, рыбок и крысок. В таких случаях я всегда вспоминаю зловещую шуточку: «Чтобы привить мне любовь к природе, родители купили золотую рыбку. Двадцать рыбок спустя я понял только одно: все, кого я люблю, умирают». Нельзя просто вручить ребенку зверюшку и отойти в сторону, полагая, что он сам разберется, что к чему. Ведь на самом деле любовь к природе детям прививают не животные, а родители. Если ребенок с рождения видит, как родители ухаживают за крысами, как кормят их, целуют, лечат, как относятся к ним, — только тогда он осознает, что это не игрушка, а живое существо, почти член семьи. Поэтому я спокойно поручаю пятилетнему сыну выгул стаи, а от восьмилетней дочери подруги прячу клетку в дальней комнате. И потом все равно заклеиваю ей палец пластырем, а крысы еще долго смотрят на меня с осуждением.