Великий Змей - Брюссоло Серж - Страница 5

— Я вижу людей! — закричал юнга. — Там! В окнах домов. Вон женщина с ребенком на руках. А еще я вижу стадо свиней, идущее по главной улице… А вот хлев, где живут коровы!

Склонившись над веслами, Зигрид краем глаза посмотрела, не бредит ли мальчик; но нет! Она тоже видела все чудеса, описанные Хатой. На острове жили люди. Если повезет, им удастся договориться с его жителями.

Качаемая волнами лодочка медленно кружила вокруг своей оси, и потому эта сносимая ветром земля была похожа на плоский волчок, плывущий по воле волн. В первое время это просто могло породить легкое головокружение, а также нарушение чувства равновесия; надо было просто привыкнуть.

Зигрид и ее товарищи с трудом пришвартовались к дебаркадеру, который все время уходил от них, словно прикрепленный к карусели деревянный конь. Они завязали пеньковый трос и смогли наконец-то подтянуться на полуразрушенный понтонный мост. При их появлении взлетели чайки. Солнце отражалось от одеяний неподвижно стоящих крестьян и ослепляло Зигрид и ее товарищей. Все, и животные, и люди, замерли, парализованные страхом перед нашествием иностранцев.

— Сумимасен.[4] Не бойтесь! — сказала им Зигрид. — Мы пришли с мирными намерениями. Мы всего лишь хотели бы купить у вас несколько бочек пресной воды, рис, копченую свинину. У нас есть деньги. Онегай-шимасу…[5]

Это был абсолютно бесполезный аргумент, поскольку на большинстве плавучих островов люди вели обособленный образ жизни и обходились без денег. Вместо оловянных, бронзовых и золотых монет они предпочитали товарообмен, а если в деревне не хватало рук, то помощь по хозяйству.

Никто не ответил. Над островом царила мертвая тишина. Не слышалось ни криков петухов, ни мычания коров.

Зигрид сделала несколько шагов. Юнга заплакал от страха, уверенный, что теперь на них посыплются стрелы. Гарпунщица почувствовала себя неуютно. Неподвижность островитян вдруг показалась ей странной.

Все эти люди и животные были слишком молчаливы, неестественно неподвижны…

Она подошла к ближайшему дому, тому, где стояла женщина с ребенком на руках и неподвижно смотрела на нее.

— Святые боги! — прошептала она, подходя к каменному строению.

То, что она приняла за кормящую младенца мать, было тряпичной куклой, к груди которой была пришита еще одна кукла, размером с новорожденного. Глаза были нарисованы красками.

Кукла в натуральную величину.

Зигрид бросилась к свиньям, неподвижно застывшим посреди улицы. Она ударила их три раза ногой, и они повалились набок; это были туго набитые холщовые мешки, сшитые так, что своими очертаниями напоминали очертания свиней. То же было и с коровами в загоне: разукрашенные и пахнущие навозом куклы.

Матросы все поняли. Они переходили из дома в дом, распахивали двери. Везде были расставлены куклы, одетые в лохмотья бедняков, поставленные так, словно они были заняты привычными делами по хозяйству. Все предметы в домах были настоящими. Здесь же стояли мешки с настоящим рисом, а бочки были наполнены дождевой водой последнего ливня.

В полях тряпичные земледельцы управляли быками, сделанными из дерева и ткани. Эти огромные куклы были вбиты колышками в землю. Зигрид встала на колени и стала изучать почву. Земля имела желтоватый оттенок. Трава здесь, видимо, росла очень плохо.

— Что бы это значило? — спросил юнга.

— Мы находимся на мертвом острове, — пояснила Зигрид.

Морская вода по небольшим канальцам поднималась в землю. Морская соль сделала землю бесплодной. Ничто и никогда больше не вырастет здесь.

Мальчик опасливо огляделся. Несмотря на жару, его худенькую фигурку трясло, как от холода.

— Но куклы… — всхлипывая, сказал он. — Они пугают меня. Похоже на какой-то колдовской ритуал.

— Успокойся, — сказала гарпунщица. — Мне кажется, я поняла, что здесь произошло. Посмотри-ка сюда. Видишь эти трещины?

Она сделала несколько шагов в сторону растрескавшейся равнины. В этом месте земля острова казалась столь же хрупкой, что и треснувший горшок. Чтобы предотвратить катастрофу, землю просто залатали. Кожаные лоскуты были уложены на трещины и закреплены с обеих сторон от расщелин с помощью свай. Эти «швы» должны были помешать расщелинам разойтись еще больше.

— Хороший способ, чтобы замедлить процесс распадения на части, — заметила Зигрид. — Чтобы остров полностью не рассыпался на куски, если вдруг начнется шторм. Но это лишь временная починка. Рано или поздно от этого острова все равно остануться лишь мелкие кусочки.

— А как же куклы?.. — заплакал Хата, не слушавший Зигрид.

— Иди сюда, — позвала его гарпунщица. — Надо сказать остальным, чтобы причаливали. Мы можем пробыть здесь три дня, пока корабль будет в починке. Возьмем для балок деревянные перекрытия домов.

Они вернулись в деревню.

— Ничего себе! — пробормотал Дэншю, раскрыв глаза от изумления. — Здесь есть рис, сушеная рыба… и вино. Полные бочки вина! И везде эти куклы. У меня просто мороз от всего этого по коже.

— Ни до чего не дотрагивайтесь, пока капитан не отдаст приказ, — сказала Зигрид. — И дайте кораблю сигнал причаливать.

Все собрались на понтоне, чтобы помочь кораблю маневрировать. Хокукай ловко пришвартовал корабль, несмотря на то что паруса висели клочьями. Когда швартовы были отданы, экипаж, вооружившись топорами, сошел на остров. Кривой повар шел впереди всех, готовый броситься в битву.

— Ну ладно, успокойтесь, — проворчал Хокукай, выйдя на главную улицу деревни. — Я вижу, что тут нет ничего страшного. Никто нам не угрожает.

Все столпились около него, ожидая, что он скажет.

— Это остров-ловушка, — еле слышно сказал он. — Из-за морской соли его земля перестала плодоносить, и жители покинули его, переселившись в другое место. Они знали, что на острове больше ничего не будет расти, и тогда решили использовать его, чтобы победить дракона. Вам известно, что время от времени дракон появляется из воды и одним махом заглатывает целые острова?

— Да, — пробормотали матросы.

Все были наслышаны о страшном коварстве монстров и их ненависти к людям. Случалось, что жители острова со спокойной душой ложились спать, не ведая, что ночью огромный дракон широко раскроет свою пасть и заглотит остров, как крокодил заглатывает черепаху, которая неуклюже проплывает перед его носом. Даже невозможно и представить себе, что испытывали несчастные, когда, почувствовав зловонный запах, выходили из дома посмотреть, в чем дело, и вместо небесного свода над головой видели клыки в пасти животного. Что же происходило потом? Пережевывали ли эти зубы людей в мелкую крошку? Или чудище глотало людей целиком и бросало в озеро желудочного сока, которое за десять секунд переваривало человеческое мясо?

— Мы находимся на острове-ловушке, — повторил капитан. — Это — приманка… Думаю, что прежние жители острова поставили в подвалах кувшины с сильным ядом. Сотни глиняных кувшинов. В надежде, что дракон отравится, когда будет своими зубищами перемалывать остров. Я уже видел такое.

— А куклы? — спросил юнга.

— Они являются частью декораций, — ответил Хокукай. — Они поставлены для того, чтобы чудище поверило, что на острове есть жители, потому что дракон не нападает на те земли, где ему не с кем расправляться. Эти куклы являются чучелами, установленными с целью обмануть дракона и заманить его в ловушку. Причем сделана эта ловушка очень хорошо, ведь мы и сами в нее попались.

— Яд? — проворчал одноглазый. — Тогда может лучше не прикасаться к вину?

— Да нет же, — сказал Хокукай, пожав плечами. — Вино, рис и связки лука тоже составляют часть декораций. Их запах означает для дракона, что на острове есть люди. Куклы были сделаны из старой одежды, пропитанной потом и грязью. Яд не на столах, он под нашими ногами, в пещерах. Мы можем есть припасы без опасений. Этот остров, возможно, и не убьет дракона, но он наверняка спасет нам жизнь!