Мой вечер встречи выпускников (СИ) - Полежаева Инна Анатольевна - Страница 11

– Или двадцать пять?

– Дим, пять!

– Ладно, ладно, – он смеялся, – и что? Повод-то какой?

– Какой –какой, она говорит – давай хряпнем. Я ж не знала, что так вставляет и чего они туда мешают?

– Обещай мне, что больше пить не будешь, по крайней мере, пока меня не будет рядом.

– А если мне нужно будет на свадьбу к друзьям, а ты будешь на своей Лесопарковой?

– Чего это я буду на Лесопарковой? Мы вместе пойдем к друзьям на свадьбу! А что за друзья?

И в этот момент стало так хорошо, так…просто слов нет! И я в очередной раз поверила…

– Да сочинила я про друзей, это к примеру!

– Ну да, ну да…выманила из меня почти признание в том, что я буду везде тебя сопровождать и радуешься, да? – засмеявшись, спросил он.

– Ага! – я вспомнила свое «ага» для родителей, черт, надо домой идти, – а ты сильно не радуйся, я все равно на тебя злюсь из-за того, что ты скрываешь что-то. Может, все же сейчас скажешь? А у меня будет время подумать…осмыслить, так сказать…

– Нет.

– Дим…

– Нет. Я должен быть рядом с тобой, понимаешь? Это…это не телефонный разговор…

– Ладно…, – печально вздохнула я.

– А теперь иди домой. Напиши мне смс, когда зайдешь, чтоб я был спокоен, хорошо?

– Ты всегда такой идеальный?

– В чем?

– Во всем! Заботишься, переживаешь!

– Нет. Я далеко не идеальный, мышонок…

– Да? А как будто идеальный…Хорошо, напишу смс…а…а позвонить нельзя?

– Почему нельзя? Можно конечно, просто…Я думал,ты не захочешь…

– Ну, хоть раз ты не предугадал моих шагов!

– Только тебе завтра на работу, а уже половина второго! Пока ты зайдешь, сходишь в душ, – тут он шумно вдохнул.

– Ты чего?

– Хочу с тобой в душ…, – черт, мне аж плохо стало, так секса захотелось.

– Дим, прекрати, а то я сейчас перезвоню тебе из дома и устрою секс по телефону…

– Так, а ну дуй домой, я тоже пошел в душ…в холодный…

Я похихикала.

– Я тебе еще перезвоню.

– Хорошо, целую.

– И я тебя.

Я торопилась, как могла. Влетела в квартиру, чуть не сбив на пути грозных маму и папу. Они смотрели на меня осуждающе, стало их жалко. Почему с Димкой я честная, а с ними нет? Я молча, также стоя перед ними, набрала его номер.

– Алло! – удивленно протянул он, – Ты уже все? Лично я только успел трусы стянуть…

Если передо мной не стояли грозные предки, я б захохотала.

– А можно про тебя родителям сказать?

– Нужно.

Я нажал отбой, подняла глаза.

– Мам, пап, у меня есть парень, он уехал по работе в командировку, мы с ним созваниваемся и болтаем! – пока я это говорила, технично обошла их и, продолжая двигаться в сторону душа, сказала, – Сегодня с Женькой после работы зашли в…кафе, выпили там…пива. Она познакомилась с…официантом, он взял ее номер телефона. Немного перебрали, конечно, если честно, ну, пива…

Сказав это, я почти скрылась в душе, потом выглянула и сказала:

– Вы только не сердитесь, что я так долго! А! И еще, мам, он не очень хороший мальчик!

С этими словами я закрыла дверь в душ, раздался просто дикий хохот папы. Ох, как же я его люблю!

Вы не поверите, но когда я помылась, в Богдаде было все спокойно. Родители спали. Или делали вид, что спали. Но было темно и тихо. Блин, я ж забыла сказать, что меняю работу. Да ладно, завтра скажу. Вот утром уволюсь и скажу. Оказалось, мылась я гораздо дольше, чем предполагалось. Выскочив в одном полотенце, я набрала номер Димки. Он не сразу взял трубку ответил очень сонным голосом:

– Мышонок, ты чего так долго мылась?

– Ты уже спишь?

– Мгм…

– Тогда спи! – хотя я, конечно, была разочарована, но не заставлять же его говорить со мной.

– Мгм…я тебе позвоню…, – дальше он еще что-то сказал, я даже не разобрала. Улыбаясь, я нажала отбой и прыгнула в кровать.

***

Утром мама со строгим лицом ждала меня на кухне.

– Мамочка, привет, – я стояла, опираясь на косяк, и зевала, – я сейчас на работу иду заявление писать…

– Что? Какое?

– На увольнение…

– Что? Ребенок, да что с тобой творится? Ты какая-то…гуляешь до ночи, по телефону до утра с кем-то говоришь, заявляешься пьяная и сообщаешь нам о каком-то нехорошем мальчике…А теперь еще и увольняешься??? Как это понимать?

Я, молча, слушала маму, ее можно понять. Она у меня старого советского воспитания, ее приводит в ужас реклама тампонов и прокладок и мои ночные похождения для нее не совсем…в правилах морали, скажем так.

– Мамуль…заявление я пишу, потому что мне не нравится эта работа. Там скучно, понимаешь? Я же вижу, что эту вакансию специально для меня открыли по просьбе папы…Да и зарплата меня такая не устраивает. Я сама найду себе работу.

– Да где тут в нашем городке можно ее найти?

– Мам, ты так говоришь, будто тут совсем колхоз…Вроде как население двести пятьдесят тысяч человек…И, поверь, у нас достаточно различных организаций! Да не переживай ты так! Найду я работу!

Мама тяжело вздохнула.

– А про мальчика…Ты его знаешь…это Дима Гордеев.

Ой, что началось…глаза мамины стали медленно округляться, потом в них мелькнул ужас, потом она ахнула, прям как бабушки в кино…

– Ай-яй-яй…дочка-а-а-а, ты опять за свое??? Ты ж у нас такая красавица выросла, умница, да что ж ты все никак не успокоишься? А вдруг опять из-за него сердечко болеть будет?

– Оно уже болит, ма…

– Машенька, гулящий он ведь…И родители у него помнится больно уж деловые…не поздороваются никогда…

– С чего ты взяла, что он гулящий?

– Так он тут одно время прямо легендой был! Вот тока затихло в последнее время, что-то не слыхать о нем ничего…

– Мам, он изменился…

– Такие не меняются…Больно он плохой мальчик.

Я про себя хихикнула. Жалко папы нет, он бы заценил, что появился еще один подвид мужского пола…

– Мам, когда ты с ним познакомишься, тогда и поговорим, хорошо?

– Ой-ой-ой, – мама качала головой.

– А про все остальное…извини меня. Но мне двадцать семь лет, я понимаю, что для тебя буду ребенком всегда. Но эт мы с Женькой от счастья, что встретились!

Мама молчала. Молчала она, когда я уже поела, собралась и уходила. Обиделась. Ну что теперь делать. На душе было тяжело, но она ведь мама моя. Простит все равно.

На работе особой грусти никто не выказал по поводу моего ухода, только дядька-директор вызвал к себе узнать причину. И то, думаю потому, что папа с него спросит. Я сказала как есть. Он похвалил и подписал заявление. Сказал, что мой папуля обязан мной гордиться.

Кстати, о папуле…легок на помине. Только вышла из офиса, уже звонит.

– Да, па!

– Уволилась?

– Уволилась?

– Петрович не ругался?

– Петрович был счастлив, па! Он только боялся, что ты ругаться будешь!

– Это он сказал?

– Это я сказала!

Папа посмеялся.

– У нашей мамы меланхолия…, – это наше с папой кодовое слово, которое означает, что мама впала в печаль из-за чего то, что папа считает фуфлом полным. То есть он не видит причин для расстройства и полностью на моей стороне. Иногда он говорит, что у нее «мигрень» или просто «что-то она совсем того». Конечно, может плохо вот так объединяться против мамы, но знаете как радостно, что есть человек, который согласен именно с тобой, который тебя не осуждает. И что этот человек – мой папа.

– Знаю, па…

– А ты знаешь, появился новый подвид…плохой мальчик…

Я захихикала.

– Она уже пожаловалась?

– А то? Минут двадцать жаловалась.

– А ты что?

– А я чай пил с булками и слушал…

– Па! Ты – супер!

– Согласен. Дочка, только ты мне приведи этого кавалера на осмотр…

– Хорошо, па…Как получится, так сразу.

– Когда он там приезжает?

– В конце недели, пап!

– Вот! На дачу его и привози!

– На дачу???

– А что? Мы с ним водочки выпьем, в баньку сходим, так понятней будет, что он из себя представляет…

– А если он тебе не понравится?

– Я тебе об этом скажу. А ты делай, как хочешь, твоя жизнь…