Влюбленный горец - Грант Донна - Страница 17

Сейчас он принял обличье своего бога, что делал всегда, когда хотел освободить силу. Внутренняя энергия Куина превратилась в вихрь, который разрастался и становился неистовее с каждым ударом его сердца.

«Идите к другим Воителям. Кусайте, атакуйте, не давайте им покоя. Пусть они не помышляют ни о чем другом», — мысленно скомандовал Куин крысам.

Его обостренный слух отметил скрежет когтей по камням, когда крысы кинулись выполнять его приказ. Он не мог скрыть улыбки, услышав первые крики и рычание укушенных Воителей.

Хоть и ненадолго, но крысы отвлекут их. Куин не мог дождаться, когда вырвется отсюда на волю, чтобы испытать свою силу на других животных, к примеру на лошадях.

Он обожал верховую езду. У него был любимец — гнедой жеребец, по которому Куин очень скучал. Он не скакал на нем с тех пор, как превратился в бессмертного. Зачем, если можно самому передвигаться так же быстро или даже быстрее, чем на любом коне.

Но ему все равно не хватало ощущения конского крупа под собой, ощущения полета, когда во время скачки земля сливается в дымку под копытами коня. Триста лет назад в такие моменты он чувствовал себя подобным богу. Как же наивен он тогда был!

Ощутив чье-то присутствие, Куин оглянулся и увидел Аррана. Тот смотрел на противоположную сторону подземелья, где находилась пещера Харона. Арран почему-то ненавидел его, но Куин не знал причин.

— Ты дал понять всем, что женщина принадлежит тебе, а теперь ты оставляешь ее одну, — сказал Арран, заглянув Куину в глаза.

Только от одного упоминания о Маркейл Куина бросило в жар.

— Дело не в том, что я не хочу этого. Просто я не тот, кто ей нужен.

— Но ты ведь хочешь ее.

— Да, хочу так, как уже долгое время никого не хотел. Она доброе существо, которое угодило в сети Дейрдре. А у меня внутри зло, Арран.

— Зло внутри нас не делает из нас злодеев.

Куин рассмеялся и покачал головой.

— Ты говоришь прямо как Лукан. Как-то раз он сказал мне то же самое.

— Значит, самый умный из вас твой брат, а не ты, как об этом говорят.

Куин закатил глаза.

— Признаю, что Лукан с Фэллоном намного лучше меня. Лукан иногда ведет себя очень умно, почти как я, но ему еще ни разу не удалось обвести меня вокруг пальца.

Арран едва заметно усмехнулся.

— Если ты хочешь Маркейл, возьми ее. Я видел, как она смотрела на тебя, друг. Не глупи, не упусти момента. Я когда-то упустил и до сих пор не могу себе этого простить. Учись на моих ошибках.

У Куина имелся свой повод для сожалений.

— Я не могу воспользоваться этим шансом. Очень скоро Дейрдре узнает про Маркейл. Я уже подверг ее опасности тем, что спас, а если буду оказывать ей защиту, пока смогу, Дейрдре рассвирепеет окончательно.

— Маркейл тебе настолько небезразлична?

— Да. Дейрдре нужна ее смерть. Я думаю, что Дейрдре бросила Маркейл сюда, рассчитывая, что та погибнет. Теперь она узнает, что жрица под моей защитой, и ты увидишь, какой она бывает в гневе.

Арран провел рукой по лицу.

— Может, ты и прав. Никто не знает, сколько еще ты здесь пробудешь, прежде чем Дейрдре заберет тебя к себе. Она хочет от тебя ребенка.

Поначалу, когда Куин только оказался в подземелье, он думал, что или сбежит, или умрет здесь. Но время шло, и чем чаще навещали его Брок и Айла, тем отчетливее он понимал, что настанет момент, когда Дейрдре устанет от игр и потребует его к себе.

Может, именно это имел в виду Брок, напомнив, что его время на исходе?

— О черт, — пробормотал Куин.

Он доверял Аррану, доверял близнецам. Но вот, если его здесь не будет, а им каждый день придется общаться с Маркейл, надолго ли хватит их благородства?

Вряд ли.

— То-то и оно.

Арран хлопнул его по спине.

Широко зевнув, Куин потер глаза. Обернулся и глазами нашел Маркейл. Та лежала на плите и тихо дрожала, обхватив себя руками.

— Ступай к ней, — сказал Арран. — Хватит просто смотреть.

Куин не стал спорить, тем более что ему самому страшно хотелось снова оказаться возле нее. Подойдя, он окинул взглядом ее фигуру. Маркейл лежала на боку лицом к нему, закрыв глаза, но еще не заснув.

Куин постоял, дожидаясь, пока ее дыхание выровняется, а потом опустился рядом. Плита была широкой, но не настолько, чтобы двое могли разместиться с удобством. Так как Маркейл устроилась на боку, Куин смог улечься на спину, к ней вплотную. Словно почувствовав тепло его тела, она придвинулась поближе.

Минуты текли, а Куин изучал ее лицо. Она была красива как-то по-особенному. Безупречная кожа, лишь маленькая родинка на верхней губе с левой стороны, которая ее совсем не портит…

Не в силах ничего с собой поделать, Куин провел кончиками пальцев по ее щеке и по подбородку. Кожа была нежной и шелковистой. К его удивлению, Маркейл шевельнулась и положила голову ему на грудь.

У Куина отчаянно заколотилось сердце. Ни одна женщина, даже жена, не приникала к нему вот так. Он осторожно обнял Маркейл, и постепенно она перестала дрожать, согревшись его теплом.

Поначалу он боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ее, и наслаждался близостью ее тела. Даже если бы она никогда не отодвинулась, для него это все равно оказалось бы слишком скоро.

Усилием воли он заставил себя расслабиться и дать телу необходимый отдых.

Дейрдре мерила шагами спальню. Ей не нравилось чувствовать себя отверженной. Когда-то она постаралась убедить себя, что, продержав Куина в отдалении, потом будет намного приятнее заполучить его, но теперь ее одолевали сомнения в собственной правоте.

Становилось все более очевидным, что Куина сломать не получится, сколько бы времени он ни провел в заключении. Ее очень обрадовало, как он сумел подчинить всех в подземелье: это доказывало, что он достоин командовать Воителями, примкнувшими к ней. Но конечно, в разумных пределах.

— Может, его следует немного подтолкнуть?

Резко остановившись, Дейрдре обернулась к Уильяму, который развалился на ее кровати голышом. Она совсем забыла, что он еще тут. Хотя он уже несколько недель делил с ней постель, она не испытывала с ним удовлетворения, на которое рассчитывала в объятиях Куина.

Кожа Уильяма королевского синего цвета все еще блестела от пота после их только что закончившихся любовных игр. Дейрдре находила весьма возбуждающим ложиться в постель с Воителями, у которых из пасти торчали клыки, а пальцы заканчивались смертоносными когтями. Им было строго-настрого запрещено возвращаться в человеческий облик, раз уж они заявили ей о своей верности. При этом Воители не понимали, что чем дольше они остаются в обличье бога, тем сильнее они попадают под его власть.

Уильям считал Куина неприятным. Это было понятно: ему самому хотелось сделать ей ребенка и править, но такому не бывать.

— Что у тебя на уме? — спросила она.

— Чем больше ты требуешь, чтобы Куин лег с тобой, тем вернее он откажет тебе. Отними у него что-нибудь — это единственный путь его сломать.

Дейрдре распустила по плечам свои длинные белые волосы и задумалась над словами Уильяма. Из донесений Харона она знала, что Куина поддерживают Дункан, Йен и Арран. Харон докладывал, что больше никто из Воителей не перешел на их сторону, но это не значило, что так и было на самом деле. Она не очень-то доверяла Харону.

— Отними что-нибудь, — повторила она себе под нос. Потом улыбнулась Уильяму: — Я думаю, может получиться.

Уильям вскочил с кровати и подошел к ней.

— Позволь мне это сделать. Позволь мне стать тем, кто что-то отнимет у Куина.

— Тебе недостаточно быть тем самым, кто взял Куина в плен?

— Недостаточно. Я хочу доказать тебе, что он не тот, кем кажется.

Склонив голову набок, Дейрдре посмотрела на Воителя. Уильям преданно служил ей уже два столетия, с тех самых пор, как она освободила его бога. Она знала, что он любит ее, по крайней мере, так, как Воители умеют, и она всегда использовала его в собственных целях.