Мир приключений 1966 г. №12 - Акимов Игорь Алексеевич - Страница 77

— Это похоже на правду, — отозвался из своей кабины водитель.

— Пойдем дальше. Откуда им стало известно, по какой дороге решили мы выехать за город? Очень просто: у них по всему городу расставлены посты наблюдения. Очередное сообщение по телефону: такси с драгоценным грузом проследовало в таком-то направлении! И вот навстречу нам высылают двадцатитонку…

— Но им не имеет смысла убивать меня сейчас, — заметила Агнесса. — Вы же знаете: они предложили мне свидеться с мужем в расчете, что я уговорю его…

— Ну, едва ли они сколько-нибудь серьезно рассчитывают на вашу помощь. Я знаю их мнение о вашем… характере! А когда им стало известно сегодня, что вы установили связь со мной — с прессой! — их колебаниям, надо думать, сразу при шел конец.

— Но ведь я еще в Мюнхене имела возможность сообщит в печать о похищении мужа, однако не сделала этого. Я боялась, что в этом случае они убьют его, чтобы замести следи Они сами внушили мне эту мысль через Артура Лемана…

— Что ж, в ту пору, в Мюнхене, они могли считать, что вы еще не отчаялись в судьбе своего мужа и потому не пожелали идти на риск. Иное дело теперь. Впрочем, возможно и другое они опасаются не столько вас, сколько меня. А что, если я даже вопреки вашему намерению прокричу на весь мир о похищении Гельмута Шрамма, да еще распишу это похищение во всех подробностях, какие узнаю от вас? Почему же им не покончить одним ударом со мной и с вами? Упрятали же они вас в свое время в психиатрическую больницу!

Машина уже выехала за пределы города. За ее окнами но обе стороны простерлась пустынная окрестность. Выжженная зноем земля, огромное, белесое, как бы выцветшее небо и, казалось, на самом краю земли подернутые туманом голубые Гвадараммские горы. Агнесса выглянула в окно, внимательно оглядела этот чуждый, скудный, неприютный пейзаж. На миг ей показался призрачным этот странный, грозный мир, словно бы она нечаянно неосторожно ступила из простой, привычной, доброй жизни в страшную, злую сказку и забыла заветное слово, способное вернуть ее в обыкновенный мир.

— Вот что, фрау Шрамм… — услышала она как бы из далекой дали голос Чарльза Уоткинса. — Мне только что пришли в голову одна дерзкая мысль. Не знаю, правильный ли это ход, но другого я пока не вижу. К тому же они почти разоблачили меня, и я уже ничем не рискую, разве что… высылкой за пределы владений каудильо. Так вот: от свидания с мужем вы пока воздержитесь — возможно, оно вам и не потребуется. Словом, ничего не предпринимайте, пока я не дам вам знать о себе. Мы вернемся сейчас в город другой дорогой. Вы пересядете на другое такси и поедете на квартиру к Мануэлю, где и будете ждать от меня указаний… Вы не возражаете, Мануэль?

— Ну что вы, Чарльз! Я только позвоню из города жене.

— Вот и хорошо!

Чарльз Уоткинс велел доложить о себе сеньору Отто Венделю — представительство западно-германских металлургических фирм — и был тотчас же принят.

— А, Чарльз, нежданный гость! — приветствовал его хозяин, вставая из-за стола и протягивая руку. — Где ты блуждаешь, пропащая душа? Ну садись, садись, рассказывай! Говорят, ты подцепил какую-то красотку-немочку и раскатываешь с ней в такси по окрестностям благословенной испанской столицы. Очередная любовь? Признавайся, греховодник!

— Увы, Отто, — в тон хозяину отвечал гость, — я еще не добился взаимности, а уже какой-то ревнивец пытался отправить меня сегодня утром на тот свет. Правда, вместе с красоткой…

— Ого, это совсем в здешнем духе! — отозвался хозяин. — Кинжал? Пистолет? Яд?

— Двадцатитонка, Отто. Рыцарские обычаи отмирают и в отсталой Испании.

— Двадцатитонка? Это как же понять?

— Буквально, Отто. Человек едет в такси с молодой очаровательной женщиной, а навстречу мчится двадцатитонная грузовая машина с твердым намерением расплющить такси в лепешку. Странно, не правда ли? Грузовые машины служат, обычно, для перевозки грузов, а тут вдруг… — И Уоткинс с комическим недоумением пожал плечами.

— Может, случайность? Пьяный водитель?

— Нет, Отто. Это исключено. Тут действовала твердая, уверенная рука. И если бы не находчивость водителя…

— Но кто же этот… ревнивец? Ты кого-нибудь подозреваешь?

— Подозреваю, Отто, — сказал Уоткинс, глядя на Венделя спокойным и твердым взглядом. — Дело тут пахнет… военной химией!

— Как, как ты сказал? — со смехом воскликнул Вендель. — Военной химией?

— Вот именно, я разумею химию поражающих веществ, — с подчеркнутой серьезностью подтвердил Уоткинс. — Надо тебе сказать, что я ехал в такси с фрау Агнессой Шрамм, женой молодого бременского химика Гельмута Шрамма…

— Что-то не слыхал о таком…

— Ну что ты, Отто! Это тот самый Гельмут Шрамм, которого недавно силой доставили сюда из Мюнхена и заточили в замок дона Пабло Эгуэры.

— Не пойму я, о чем ты говоришь, Чарльз. — И без того холодные глаза хозяина будто затянуло ледком. — Я всегда считал тебя фантазером, но на этот раз…

— Да нет же, Отто, я говорю тебе сущую правду! Это сложнейшая, преступная политическая интрига, в которой замешаны Си-Ай-Си и геленовская разведка, американские и германские химические монополии, американские ультра и неонацистский сброд!

— Знаешь, Чарльз, все это очень походит на бабьи сплетни, и я не пойму, зачем ты все это мне рассказываешь. И что это за тон: неонацистский сброд? Давно ли ты сам…

— Что — сам? Посещал ваши бандитские сходки? Присутствовал на последнем съезде неофашистов, съехавшихся со всех концов света? Так я же журналист, господин Вендель, и собирал материал для книги, которая должна предостеречь мир о грозящей ему опасности! А сейчас я выступаю перед вами с поднятым забралом и объявляю вам открытую войну! И рассказываю я вам не бабьи сплетни, а неоспоримые факты. А зачем рассказываю — об этом вы сейчас узнаете… Вам стало известно, что жена Шрамма, Агнесса Шрамм, вырвавшись из психиатрической больницы, куда, по вашему указанию, ее упрятал полицейский врач, бывший нацистский убийца Ледерле, по свежему следу явилась в замок Остермарк. Тогда Гельмута Шрамма в срочном порядке переправили в Испанию, в замок Эгуэры, в это ваше эсэсовское гнездо…

— Бред, сумасшедший бред! — усмехнулся Вендель.

— А вот и продолжение бреда: на днях Гельмута Шрамма посетили в его тюрьме профессора Генри Листер и Джордж Стентон, прилетевшие для этой цели в Испанию, первый — из Мюнхена, где он находился в связи с делом Шрамма, второй — из Штатов. Оба известные американские ультра, к тому же Стентон — химик, специалист как раз в той области, в какой работает Шрамм. Насколько я знаю, им ничего не удалось добиться от Шрамма, и дело вступило в острую фазу. Я не сомневаюсь, что вы — именно вы, Вендель! — и ваши сообщники пойдете сейчас на все, чтобы вырвать у Шрамма его тайну. А пока что вы решили пристукнуть жену Шрамма, а заодно и меня из опасения, что я разоблачу в европейской печати все ваши преступления. Вот почему я сказал, что ваша двадцатитонка отдает… военной химией! — Уоткинс поднялся с кресла, как бы собравшись уходить. — Как видите, мне все-все известно, господин Вендель! К тому же я принял свои меры: подробное изложение всех обстоятельств этого грязного дела хранится в тайном и недоступном для вас месте и, если со мной что-нибудь случится, документ будет немедленно передан куда следует… Я не думаю, чтобы…

— А если с вами ничего не случится?

— Дальнейший ход событий зависит от вас, Вендель. Вот мои условия: вы немедленно освободите Гельмута Шрамма, обеспечите ему и его жене безопасный проезд на родину, гарантируете ему неприкосновенность… ну, хотя бы на ближайшие два — три года.

— Так-так… И в этом случае вы даете слово молчать?

— Даю честное слово.

— Я имею все основания не верить вам, господин Уоткинс.

— Вы не имеете никаких оснований не верить мне, господин Вендель. А впрочем, как вам угодно…

— Ладно, я поверю вам! — Вендель протянул Уоткинсу руку, и тот, помедлив, пожал ее. — Считайте сделку состоявшейся! Завтра к девяти утра, к отходу самолета, ваш подопечный будет доставлен на аэровокзал…