Джинн в плену Эхнатона - Керр Филипп - Страница 45

Филиппа закивала, подумав, что при желании ее брат врет очень даже убедительно.

— Что ж, как пожелаете. — Госпожа Кёр де Лапен улыбнулась и повела их в библиотеку, которая оказалась неожиданно опрятной и предельно функциональной. По стенам, кроме множества блестящих металлических полок с книгами, были развешаны абстрактные картины сомнительной художественной ценности, на полу лежал бежевый ковер. Мебель была из той категории, что покупается как последний писк моды и поэтому очень быстро устаревает. Там и сям, прямо посреди комнаты, стояли стеклянные витрины с египетской коллекцией посла, а у окна, возле компьютерного столика и нескольких изящных сосудов, на алюминиевой треноге стоял телескоп.

Рассмотрев обстановку библиотеки, Филиппа принялась за книги.

— Вы, должно быть, очень хорошо знаете Египет, — сказала она хозяйке дома. — Вы, наверно, занимались археологией?

— Совсем немного, по-любительски. Вот мой муж, господин Кёр де Лапен, настоящий специалист.

Джон указал на каминную полку, где стояли зеленые статуэтки.

— Эти штуки настоящие? Из гробницы?

— Да. Они называются ушебти. Предполагалось, что в загробном мире они будут слугами усопшего. — Госпожа Кёр де Лапен сняла с полки одну из фигурок, чтобы близнецы рассмотрели ее поближе. — Я обожаю трогать все эти древности. Словно держишь в руках само прошлое. Иногда мне кажется, что я действительно знаю, как жилось людям в Древнем Египте. Понимаете?

— А можно я посмотрю в телескоп? — бесцеремонно спросил Джон.

Госпожа Кёр де Лапен улыбнулась и нежно провела рукой по его вихрам. Джон поморщился Он вообще терпеть не мог, когда трогают волосы, но особенно неприятно для него было прикосновение госпожи Кёр де Лапен — может, оттого, что самой ей это так нравилось…

— Конечно можно, — сказала она, приглашающе махнув в сторону телескопа. — Главное, не проси меня объяснять, как он работает. Это телескоп моего мужа, я в этом ничего не понимаю.

— Да я сам разберусь. — Благодарно кивнув, Джон взобрался на ведущую к телескопу стремянку и принялся наводить мощные окуляры на распахнутое окно гостиной в соседнем доме. Посреди гостиной Нимрода стояла шкатулка древнеегипетского фараона, и, покрутив колесики видоискателя, Джон с радостью обнаружил, что легко различает иероглифы, выведенные на ее позолоченной крышке. Ага, значит, пока он сидит у телескопа в доме французского посла, никому не удастся открыть эту шкатулку незамеченным. Если план Нимрода сработает и Иблис явится, все пойдет как по маслу. Только непонятно, что за джинн-ловушку придумал дядюшка. Он как-то невнятно про нее говорил… Ладно, скоро все станет ясно. Главное, чтобы Иблис действительно пришел.

— Ну как, Джонни? Хорошо видно? — Рука госпожи Кёр де Лапен снова оказалась у него в волосах. — Понял, как он работает?

— Да. Спасибо. Все хорошо. — Мальчику вдруг стало не по себе. В этой женщине все-таки было что-то необъяснимое, что трудно списать только на ее французское происхождение. И еще лента эта черно-золотая, которую она никогда не снимает. Ходит, как индеец из племени апачей. И глаза какие-то странные: вроде голубые, но тусклые, неживые, а взглядом словно насквозь прошивает. Хотя и улыбается при этом… Короче, рядом с этой дамой ему ужасно неуютно, это факт.

— Джонни, — сказала она, — а хочешь посмотреть мою коллекцию скарабеев?

Филиппа в это время думала ровно о том же, о чем и брат: этой дамы, госпожи Кёр де Лапен, как-то слишком много. Хорошо еще, что она жаждет общаться в основном с Джоном. Вот и сейчас он покорно принялся рассматривать коллекцию жуков-скарабеев, вернее их изображений, сделанных из нефрита и лазурита. И пытается улучить минуту и хоть изредка глянуть в телескоп… Филиппа же решила посмотреть, что за книги стоят на полках у госпожи Кёр де Лапен. Они оказались большей частью на английском языке, французских было поменьше, но и те и другие были на одну тему. Египет и фараоны. Усевшись на сверхмодный стул с неудобно изогнутой спинкой, Филиппа подобрала с пола книгу, которую хозяин или хозяйка дома, по всей видимости, читали недавно, поскольку сверху на книге лежали очки для чтения, а внутри была закладка — яркая страница из журнала или каталога.

Каково же было удивление Филиппы, когда она поняла, что книга посвящена Эхнатону! Так, а эта? Тоже! А та, что рядом? Тоже! Все книги, что лежали беспорядочной грудой на полу, были про Эхнатона. От этого открытия горячая кровь джинн, что струилась по жилам Филиппы, на миг застыла, а сердце пропустило пару ударов… Неужели это простое совпадение? Вряд ли. Получается, интерес госпожи Кёр де Лапен к фараону-еретику имеет более мрачное и зловещее объяснение?

Филиппа посмотрела на супругу французского посла — исподволь, чтобы та не догадалась, что ее разглядывают. Сейчас дама хихикала над идиотскими шуточками Джона, которые он стал выдумывать от безвыходности, и смех ее был какой-то сдавленный, крякающе-мяукающий, такой звук издают плюшевые зверюшки, которых у Филиппы так много дома, в Нью-Йорке. Типичное женское кокетство — вынесла приговор Филиппа. И ручки так по-женски выламывает… И ногти отрастила — как когти… И тени на веки накладывает страшные, аж жуть берет… И эта вечная черно-золотая лента на голове… Почему надо ее носить не снимая? Прямо женщина-вамп, по моде двадцатых годов двадцатого века. И почему… почему эта лента вдруг кажется мне такой знакомой? Точно я видела ее совсем недавно… где-то в другом месте…

И — что это? Игра воображения? Или лента вправду шевелится? Она живая?

Филиппа заморгала и протерла глаза. Потом она встала, чтобы, не вызывая подозрений хозяйки, рассмотреть ленту поближе. С безмятежным, чуть скучающим видом Филиппа приблизилась к телескопу и стоявшему рядом столику, на котором лежали скарабеи. Взяла одного в руки.

— Что египтяне нашли в этих жуках? — спрашивал тем временем Джон, глядя одним глазом в телескоп, а другим на коллекцию. — Почему так часто их изображали? — При этом он еще успел скорчить за спиной хозяйки тоскливую мину, так чтобы видела только сестра.

— Как почему? — удивилась вопросу госпожа Кёр де Лапен и, протянув костлявую руку, взяла одного жучка. — Существуют разные виды скарабеев. Несколько видов относятся к навозным жукам.

— То есть? — не понял Джон и оглянулся, так как ему послышалось, что включился компьютер. — Они воняют, что ли?

Госпожа Кёр де Лапен издала свой квакающий игрушечный смешок.

— Пожалуй. Они собирают овечий или верблюжий навоз, скатывают его в шар наподобие теннисного мячика, и заталкивают в свои подземные укрытия, где самки откладывают на шар яйца. Появившиеся личинки питаются навозом.

— Ой, меня колбасит! — воскликнул Джон и, перехватив недоумевающий взгляд госпожи Кёр де Лапен, «перевел» с подросткового сленга: — Вы шутите!

— Нет! — засмеялась дама. — Ни капельки не шучу!

Он подошла и выключила компьютер.

— Это ты включил? — спросила она Джона.

Но Джон сделал вид, что не расслышал вопроса и волнует его исключительно образ жизни скарабеев.

— Значит, они едят верблюжьи какашки? И что в этом священного? Ничего себе источник вдохновения для мастеров! — Он изобразил, что улыбается, растянув губы и приоткрыв рот, точно покойник, и одновременно украдкой заглянул в телескоп. В гостиной Нимрода по-прежнему никого не было. Нда… Ну и задал им Нимрод заданьице! Оно оказалось куда тяжелее, чем представлялось поначалу. А все из-за этой госпожи Кёр де Лапен, с ее скарабеями, ненужными ласками и нескончаемой болтовней.

— Ну что ты говоришь? — сказала она укоризненно. — Скарабей — воистину замечательный жучок. А древние египтяне полагали, что он — земное воплощение их любимого бога солнца, Ра. Того кто днем катает солнечный диск на колеснице потом прячет его под землю — каждый вечер Именно так и ведет себя жук-скарабей. А резные фигурки были призваны наделить своего хозяина такими же качествами, какими обладают сами скарабеи.

— Какими именно? Навозной вонью?