Возвращение Борна - ван Ластбадер Эрик - Страница 97

Выяснилось, что венгерские фамилии почти всегда что-нибудь означают. Например, они могут происходить от имени кого-то из предков человека или от названия местности, из которой пошел его род. Кроме того, фамилия могла говорить о профессии предков того или иного человека. Борн с интересом узнал, что фамилия Вадас означала «охотник», Сидо по-венгерски значило «еврей».

Выходит, Петер Сидо, как и Вадас, был венгром. Конклин выбрал для совместной работы Вадаса. Что это – совпадение? Борн в совпадения не верил. Тут была какая-то связь, он чувствовал это. Цепочка логических размышлений, становясь все длиннее, натолкнула Борна еще на одну мысль: все лучшие больницы и самые крупные исследовательские центры Венгрии сосредоточены в Будапеште. Так, может, Сидо – тоже здесь?

Пальцы Борна порхали по клавиатуре. Он вызвал на экран компьютера базу телефонных номеров Будапешта и нашел в ней номер доктора Петера Сидо. Записав адрес и телефон на листке, вырванном из блокнота, Борн вышел из Интернета, заплатил за использованное время и, прихватив свой эспрессо и рулет, отправился в обеденную зону кафе и сел за угловой столик – подальше от других посетителей. Откусив от рулета большущий кусок, он вынул сотовый телефон и набрал записанный только что номер. После нескольких звонков ему ответил женский голос.

– Алло, – бодрым голосом проговорил Борн, – это госпожа Сидо?

– Да, я вас слушаю.

Ничего не ответив, он прервал связь и стал доедать свой завтрак в ожидании такси, которое попросил вызвать для себя еще раньше. Краем глаза Борн наблюдал за входной дверью, чтобы быть наготове в случае появления Макколла или любого другого оперативника, которого агентство могло пустить по его следу. Убедившись в том, что за ним никто не следит, он вышел на улицу и, сев в подъехавшую машину, продиктовал шоферу адрес доктора Петера Сидо. Двадцать минут спустя такси остановилось напротив небольшого дома с фасадом, облицованным диким камнем, крохотным садиком и миниатюрными железными балкончиками на каждом из двух этажей.

Борн поднялся по ступеням крыльца и постучал. Дверь открыла немолодая женщина с весьма пышными формами и заранее заготовленной улыбкой. У нее были теплые карие глаза, каштановые волосы, стянутые пучком, а элегантное платье говорило о хорошем вкусе хозяйки.

– Госпожа Сидо, я не ошибся? Вы – супруга доктора Петера Сидо?

– Да, это я, – ответила женщина, посмотрев на Борна вопрошающим взглядом. – Чем я могу вам помочь?

– Меня зовут Дэвид Шиффер.

– Ну и что же?

Борн одарил женщину взглядом обольстителя.

– Я – двоюродный брат Феликса Шиффера, миссис Сидо.

– Вот как? Но, вы уж меня простите, Феликс никогда не упоминал о вашем существовании.

Борн был готов к этой реплике. Он усмехнулся и ответил:

– В этом нет ничего удивительного. Мы с ним давно потеряли друг друга из виду. Ведь я только что приехал из Австралии.

Глаза женщины округлились от удивления.

– Из Австралии? Подумать только! – Она отступила в сторону и пригласила: – Проходите, пожалуйста, и простите мне невольную грубость.

– Что вы, что вы! – замахал руками Борн. – На вашем месте моему неожиданному появлению удивился бы любой.

Хозяйка дома провела гостя в маленькую гостиную, обставленную удобной мебелью темных тонов, и предложила чувствовать себя как дома. В воздухе витали ароматы дрожжей и сахара. После того как Борн уселся на стул, накрытый чехлом, она спросила:

– Чем вас угостить – чаем или кофе? А еще у меня есть кекс с марципаном. Я испекла его только утром.

– Обожаю кекс! – притворно восхитился Борн. – И – чашечку кофе, если можно.

Женщина хихикнула и отправилась на кухню.

– А вы уверены, что в вас не течет венгерская кровь, господин Шиффер? – крикнула она.

– Называйте меня Дэвид, – попросил Борн, поднимаясь со стула и следуя за ней. Не зная об этой семье и их отношениях с доктором Шиффером ровным счетом ничего, он балансировал на грани провала, но ничего другого не оставалось. – Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Кстати, вы можете называть меня просто Эшти. А если хотите помочь, то отрежьте нам по кусочку кекса. – Она указала на блюдо, на котором лежало аппетитное лакомство.

На холодильнике стояло несколько фотографий, и Борн обратил внимание на одну из них, где на фоне лондонского Тауэра была запечатлена молодая и очень красивая женщина. Кроме нее, на фото никого не было. Она обеими руками придерживала на голове шотландский берет, а ветер раздувал ее темные волосы.

– Ваша дочь? – осведомился Борн.

Эшти Сидо подняла взгляд на снимок и улыбнулась.

– Да, это Роза, моя младшенькая. Она учится в Кембридже, – с нескрываемой гордостью сообщила женщина. – Остальные две дочери уже обзавелись собственными семьями и, слава богу, счастливы. А Роза у нас – самая честолюбивая. – Эшти застенчиво улыбнулась. – Хотите, я открою вам секрет, Дэвид? Я, конечно, обожаю всех своих детей, но Розу люблю больше всех. Она – наша с Петером любимица. Мне кажется, муж видит в ней самого себя. Она влюблена в науку.

Еще через несколько минут кухонной суеты на столе появился поднос с кофейником и тарелками, на которых лежали внушительные куски кекса. Борн взял его и понес в гостиную.

– Значит, вы – двоюродный брат Феликса, – сказала женщина после того, как он уселся на стул, а она – на диван. Между ними стоял невысокий столик, на который Борн поставил поднос с угощением.

– Да, и очень хотел бы встретиться с ним, чтобы обменяться новостями, – ответил он, разливая кофе по чашкам. – Но видите ли, какая штука, я никак не могу его найти. Вот я и подумал, что, может быть, ваш муж поможет мне отыскать брата?

– Вряд ли он знает, где находится Феликс, – с сомнением покачала головой Эшти и передала гостю тарелку с кексом. – Вы только не волнуйтесь, Дэвид, но в последнее время он был чем-то очень расстроен. Хотя они официально уже не работали вместе, муж и Феликс продолжали переписываться. Муж часто получал от него письма из-за рубежа. – Женщина добавила сливок в чашку Борна. – Они оставались добрыми друзьями.

– Но, очевидно, эта переписка носила уже сугубо личный характер?

– Вот этого я не знаю. – Эшти наморщила лоб. – Но думаю, что каким-то образом это было связано с работой.

– Попробуйте вспомнить, Эшти. Я проделал такой долгий путь, а теперь не могу найти брата и очень волнуюсь. Любая мелочь, которую сообщите мне вы или ваш муж, может помочь мне в поисках Феликса.

– Конечно, Дэвид, я прекрасно вас понимаю. – Женщина откусила кусочек кекса. – Я уверена, что Петер будет очень рад познакомиться с вами, но сейчас он на работе.

– А не могу я позвонить ему?

– Позвонить-то вы можете, но толку из этого не выйдет. Когда Петер работает, он никогда не подходит к телефону. Если хотите увидеться с ним, вам придется поехать в клинику «Евроцентр Био-I». Она находится по адресу улица Хаттью, дом 75. Сначала вам придется пройти через металлодетектор, а потом вас остановит охрана. Поскольку там ведутся очень важные исследования, то и пропускной режим весьма строгий. Каждый должен носить персональный беджик: гостям выдают белые, врачам – зеленые, а ассистентам и обслуживающему персоналу – синие.

– Спасибо за информацию, Эшти. А могу я поинтересоваться, в какой области работает ваш муж?

– Разве Феликс вам не рассказывал?

Борн сделал глоток кофе и уклончиво ответил:

– Вы же знаете Феликса. Он очень скрытный человек и никогда не рассказывал мне о своей работе.

– Это верно, – со смехом сказала женщина. – Петер – такой же, но, учитывая то, чем они занимаются, это к лучшему. Если бы мне были известны подробности его работы, меня замучили бы ночные кошмары. Видите ли, он – эпидемиолог.

Взгляд Эшти стал задумчивым. Она откинулась на спинку дивана, сделала глоток кофе и заговорила:

– Знаете, Дэвид, я кое-что вспомнила. Не так давно Петер пришел домой какой-то взвинченный. Он так нервничал, что был не в состоянии контролировать себя и сказал в моем присутствии одну вещь. Он вернулся необычно поздно, а я готовила ужин и буквально разрывалась на части. Мне нужно было делать сто дел одновременно. Жаркое ни в коем случае нельзя передержать, поэтому я вынула его из духовки, а потом, когда вернулся Петер, снова поставила его туда. Да, это был не самый лучший наш вечер. – Она сделала еще глоток, помолчала и затем спросила: – Так о чем бишь я?