Возвращение Борна - ван Ластбадер Эрик - Страница 7

Со стороны Вебб казался полусонным лунатиком, но при этом его обострившиеся чувства улавливали и подмечали каждую мелочь. И неотъемлемой частью этого нового состояния было презрение к тем штатским, которые населяли обычный мир. Включая Дэвида Вебба.

После второго выстрела Хан в замешательстве отпрянул назад. Такое случилось с ним впервые, и мысли разбегались, будучи не в состоянии разобраться в том, что же все-таки произошло: вместо того чтобы удариться в панику и побежать, словно перепуганная овца, в сторону Хилли-Холла, Вебб спокойно переместился под укрытие деревьев, исчезнув из поля зрения Хана. Это было странно и уж совсем нехарактерно для человека, описание которого содержалось в досье, полученном от Спалко. Более того, в следующий после выстрела момент, исследовав след от второй пули, Вебб без труда вычислил ее траекторию и теперь, используя в качестве прикрытия группу студентов, направлялся к зданию, где засел Хан. Невероятно, но, вместо того чтобы убегать, он собирался перейти в контратаку!

Слегка разозленный неожиданным поворотом событий, Хан переломил винтовку и спрятал ее в рюкзак. Вебб уже вошел в здание и появится здесь с минуты на минуту.

Отделившись от потока пешеходов, Борн метнулся в здание и, оказавшись внутри, кинулся по лестнице на третий этаж. Поднявшись, он повернул налево. Седьмая дверь слева – аудитория. Коридор был наполнен гулом голосов студентов, съехавшихся сюда со всех концов мира, – африканцев, азиатов, латиноамериканцев, европейцев. И каждое лицо, даже несмотря на плохое освещение, намертво отпечатывалось в памяти Джейсона Борна.

Приглушенная болтовня студентов, взрывы их беззаботного смеха скрадывали ощущение опасности, таившейся где-то здесь, поблизости. Подойдя к двери, Борн раскрыл конфискованный недавно нож и зажал его в кулаке – так, что лезвие, словно штык, торчало между указательным и средним пальцами правой руки. Плавным движением Борн распахнул дверь и, сгруппировавшись, кувырком вкатился внутрь, приземлившись позади массивного дубового стола, стоявшего в паре метров от дверного проема. Лезвие было выставлено вперед и вверх, готовое ко всему.

Осторожно поднявшись, он обнаружил, что находится в пустой аудитории, в которой, кроме него, лишь меловая пыль да солнечные пятна на полу. Несколько секунд Борн стоял неподвижно, озираясь по сторонам. Ноздри у него подрагивали, будто у дикого зверя, словно он пытался учуять запах снайпера и материализовать его из воздуха. Затем он пересек комнату и подошел к окнам. Четвертое слева было открыто. Вебб остановился возле него и стал смотреть на то самое место, где всего три минуты назад стоял он сам, беседуя с Ронгси. Снайпер стрелял именно отсюда! Борн словно наяву видел, как тот кладет ствол винтовки на подоконник, приникает глазом к мощному окуляру и сквозь оптический прицел осматривает двор. Игра света и тени, гуляющие студенты, внезапные взрывы смеха. Его палец – на спусковом крючке. Паф! Паф! Один выстрел, другой…

Борн внимательно осмотрел подоконник. Оглядевшись, он подошел к желобку под классной доской, взял оттуда щепотку меловой пыли и, вернувшись к окну, аккуратно сдул ее с ладони на поверхность подоконника. Нет, ни единого отпечатка пальца! Подоконник тщательно вытерли. Борн встал на колени и осмотрел пространство у стены, под подоконником, но также ничего не обнаружил – ни небрежно брошенного сигаретного окурка, ни случайной ворсинки, ни стреляных гильз. Убийца был педантичен и исчез столь же волшебным образом, как появился.

Сердце Борна гулко билось, мозг лихорадочно работал. Кому могла понадобиться его смерть? По крайней мере, никто из его нынешней жизни заказчиком убийства быть не мог. Самой большой неприятностью последнего времени, которую он мог припомнить, был спор, произошедший у него на прошлой неделе с Бобом Дрейком, заведующим кафедрой этики. Этот зануда обожал разглагольствовать о том, почему выбрал своим жизненным поприщем именно этику, и своей болтовней уже успел довести до белого каления весь университет.

Нет, угроза исходила именно из мира Джейсона Борна. Уж там-то желающих поквитаться с ним хватало, но кому из них удалось протянуть ниточку от Джейсона Борна к Дэвиду Веббу? Именно этот вопрос тревожил его сейчас больше всего. Несмотря на то что какая-то часть Вебба стремилась отправиться домой и обсудить произошедшее с Мэри, он понимал: единственным человеком, знавшим абсолютно все о мрачном прошлом Джейсона Борна и способным помочь в сложившейся ситуации, является Алекс Конклин, который, подобно кудеснику, соткал его из воздуха.

Борн пересек комнату, подошел к висевшему на стене телефону, снял трубку и ввел свой персональный пин-код. Выйдя на городскую линию, он набрал номер Алекса Конклина. Этот человек, ходячая легенда ЦРУ, уже оформлял пенсию и поэтому сейчас наверняка должен был находиться дома. И действительно, в трубке зазвучали короткие гудки.

Оставалось либо ждать, пока Алекс «слезет» с телефона, что, учитывая его любовь поболтать, могло занять от получаса и более, либо отправиться прямиком к нему домой. Открытое окно, казалось, издевалось над Борном – оно знало о произошедшем здесь гораздо больше него.

Он вышел из аудитории и стал спускаться по лестнице. Его глаза автоматически сканировали лицо каждого, кто попадался на пути, а мозг сравнивал их с теми, кто встретился ему по дороге сюда. Торопливо пройдя по территории кампуса, Борн вскоре оказался на автомобильной стоянке, но, уже собравшись было завести двигатель, вдруг передумал. Выйдя из машины, он быстро, но тщательно осмотрел ее днище, заглянул в двигатель и, только убедившись, что автомобиль не заминирован, повернул ключ в замке зажигания и выехал с территории кампуса.

Алекс Конклин жил в сельском доме неподалеку от города Манассас в штате Вирджиния. К тому времени, как Вебб выехал за пределы Джорджтауна, небо уже начало темнеть. Кругом царила какая-то торжественная тишина, словно природа вдруг затаила дыхание.

Алекса Конклина, как и Борна, Вебб одновременно и любил, и ненавидел. Тот был его отцом, исповедником, соучастником и вдохновителем всех его тайных акций. Эксплуататором, наконец! Алекс Конклин был хранителем ключей от прошлого Джейсона Борна. Поговорить с Конклином именно сейчас было для него жизненно необходимо, поскольку только этот человек мог знать, каким образом некто преследующий Джейсона Борна сумел выйти на Дэвида Вебба и обнаружить его в университетском городке Джорджтауна.

Вашингтон уже остался позади, и к тому времени, когда Вебб подъехал к границе Вирджинии, день заметно потускнел. Солнце скрылось за плотными облаками, по зеленым пологим холмам рыскал ветер. Борн еще сильнее надавил на педаль акселератора, и машина, взревев мощным мотором, рванулась вперед.

Летя по скоростному шоссе, забранному в бетонные ограждения, он вдруг подумал, что уже больше месяца не виделся с Мо Пановым. Мо, психолог ЦРУ, приставленный к нему Конклином, пытался «отремонтировать» его поврежденную психику, подавить личность Борна и помочь Веббу вернуть утраченную память. С помощью методики Мо Веббу удалось вновь обрести воспоминания, которые, как оказалось, дрейфовали в самых отдаленных уголках его подсознания. Но это была адова работа, и Мо нередко приходилось прерывать психотерапевтические сеансы раньше времени, чтобы пациент не свихнулся окончательно.

Борн свернул со скоростной магистрали и по двухполосной щебеночно-асфальтовой дороге поехал на северо-запад. Почему именно сейчас ему вспомнился Панов? Борн давно научился доверять своим чувствам и интуиции, и тот факт, что он, как могло бы показаться, вдруг ни с того ни с сего вспомнил про Морриса, стал для него чем-то вроде сигнала тревоги. Что означает для него Мо? С ним связано много воспоминаний, это понятно, но что еще? Борн напряженно размышлял. Во время их последней беседы они говорили о тишине. Мо сказал, что тишина – очень важный инструмент, когда работаешь с памятью. Сознание, привыкшее к активной деятельности, не выносит молчания. Поэтому вполне возможно, что, если ты погрузишь свое сознание в абсолютную тишину, утраченные воспоминания вернутся, чтобы заполнить образовавшийся вакуум. «Ладно, – подумал Борн, – но почему мысли о тишине возникли именно сейчас?»