Возвращение Борна - ван Ластбадер Эрик - Страница 24

– Здравствуйте, – произнес он, выжидающе глядя на посетителя, – чем я могу вам помочь?

– Вы – Леонард Файн? Я видел ваше имя на витрине ателье.

– Да, меня зовут именно так, – ответил Файн.

– Меня послал к вам Алекс.

Портной растерянно моргнул.

– Кто?

– Алекс, – повторил Борн. – Алекс Конклин. Меня зовут Джейсон Борн. – Он оглянулся. Никто в ателье не обращал на них внимания. Слышалось только стрекотание швейных машинок.

Файн очень медленно опустил очки на переносицу своего горбатого носа и смерил визитера пронизывающим взглядом.

– Я его друг, – сказал Борн, чувствуя, что этого парня необходимо подстегнуть.

– У нас не зарегистрировано никаких заказов на имя мистера Конклина.

– Я и не думаю, что он у вас что-нибудь заказывал, – мотнул головой Борн.

Файн ущипнул себя за нос.

– Друг, говорите?

– Очень старый друг.

Не говоря больше ни слова, Файн распахнул дверцу прилавка, заставив Борна отступить на шаг в сторону.

– Полагаю, нам лучше побеседовать в моем кабинете.

После этого он провел Борна через дверь, ведущую в глубь ателье, за которой начинался пыльный коридор, переходящий в длинную и узкую лестницу. Кабинет не представлял собой ничего особенного: квадратная комната с вытертым линолеумом, голыми трубами от пола до потолка, заляпанным металлическим письменным столом зеленого цвета, крутящимся стулом, двумя дешевыми железными ящиками для документов и грудами картонных коробок. Изо всех углов исходил запах плесени, словно из болота, наполненного гниющими стволами. Позади стола располагалось маленькое квадратное оконце – настолько грязное, что через него невозможно было рассмотреть даже аллею, на которую оно выходило.

Файн подошел к столу и выдвинул один из ящиков.

– Выпьете что-нибудь?

– Вроде бы рановато для выпивки, – ответил Борн, – вам не кажется?

– Да, – пробормотал Файн, – пожалуй, вы правы. Но если вы не хотите выпить, я могу угостить вас вот этим. – Резким движением он выхватил из ящика пистолет и направил его в грудь Борна. – Пуля не убьет вас сразу, но, истекая кровью, вы будете жалеть об этом.

– Не стоит так горячиться, – равнодушным тоном проговорил Борн.

– Стоит, еще как стоит! – возразил портной. От волнения его зрачки сошлись у переносицы – так, что это стало похоже на косоглазие. – Конклин мертв, и, как я слышал, на тот свет его отправили именно вы.

– Нет, – ответил Борн, – это сделал не я.

– Валяйте, выкручивайтесь! Главное – все отрицать. Ведь именно так вас учат в ваших шпионских школах? – На лице портного появилась хитрая усмешка. – Садитесь, мистер Вебб… или Борн, или как вы называете себя сегодня?

Борн посмотрел Файну в глаза.

– Вы из агентства?

– Вовсе нет, я – сам по себе. Если только Алекс не рассказал им, я думаю, вряд ли кто-нибудь в агентстве вообще подозревает о моем существовании. – Улыбка на лице портного разъехалась чуть ли не до ушей. – Именно поэтому я и был первым, к кому пришел Алекс.

Борн кивнул.

– Именно об этом мне и хотелось бы услышать.

– Не сомневаюсь! – хмыкнул Файн и потянулся к телефону на своем столе. – Но, с другой стороны, когда до вас доберутся ваши коллеги и станут задавать вам множество разных вопросов, у вас, боюсь, останется слишком мало времени, чтобы интересоваться любыми другими вещами.

– Не делайте этого! – резко приказал Борн.

Файн застыл, не выпуская трубки:

– Почему?

– Я не убивал Алекса. Наоборот, я пытаюсь выяснить, кто это сделал.

– Нет, это сделали именно вы. Газеты пишут, что в момент убийства вы находились в его доме. Вы видели там кого-нибудь еще?

– Нет, но к тому времени, когда я приехал туда, Алекс и Мо были уже мертвы.

– Вранье! Не понимаю только, за что вы их пришили. Может, из-за доктора Шиффера?

– Никогда не слышал ни о каком докторе Шиффере.

Портной хрипло засмеялся.

– Опять вранье! Вы, поди, ничего не слышали и об АПРОП? Так я вам и поверил!

– Отчего же! Об этих-то я как раз наслышан. Это ведь Агентство перспективных разработок в области оборонных проектов, не так ли? Доктор Шиффер работал именно там?

– Ну все, довольно! – выдохнул Файн и с гримасой отвращения стал набирать номер на телефонном аппарате. В то мгновение, когда он перевел взгляд на диск телефона, Борн бросился на него.

Директор ЦРУ находился в просторном угловом кабинете, разговаривая по телефону с Джеми Халлом. Через окно лился ослепительный солнечный свет, от которого яркие узоры ковра переливались, словно драгоценные камни. Однако эта феерическая игра цветов не производила на Директора никакого впечатления. Он по-прежнему пребывал в отвратительном расположении духа. Невидящим взглядом Старик смотрел на фотографии, где он был запечатлен с разными президентами Соединенных Штатов в Овальном кабинете, с лидерами иностранных государств в Париже, Бонне и Дакаре, со звездами шоу-бизнеса в Лос-Анджелесе и Лас-Вегасе, с евангелистскими проповедниками в Атланте и Солт-Лейк-Сити и даже, как ни абсурдно, с тибетским далай-ламой – вечно улыбающимся и в неизменном одеянии ярко-оранжевого цвета – во время его визита в Нью-Йорк. Созерцание этих картинок не только не улучшило настроение Директора, но, наоборот, заставило его еще более остро ощутить груз прожитых лет, тяжелым камнем пригибающих к земле.

– Это просто кошмар, сэр, черт бы его побрал! – ругался Халл из далекого Рейкьявика. – Начнем с того, что выстраивать схему обеспечения безопасности совместно с русскими и арабами – это все равно что гоняться за собственным хвостом. На пятьдесят процентов я просто не понимаю, чего они хотят, а на вторые пятьдесят – не доверяю переводчикам. Ни нашим, ни их. Я не могу быть уверен, что они переводят правильно.

– Вам следовало уделять больше внимания изучению иностранных языков, Джеми, – устало проговорил Директор. – Ну ладно, если хотите, я пришлю вам других переводчиков.

– Да, сэр? И откуда, интересно знать, вы их возьмете? Насколько мне известно, мы отсекли от операции всех наших арабистов, разве не так?

Директор тяжело вздохнул. Это была чистая правда. Почти все сотрудники арабского происхождения были априори записаны в разряд «сочувствующих делу ислама», поскольку они в один голос осуждали вашингтонских «ястребов» и доказывали, насколько миролюбивы представители исламского мира. Поди объясни это израильтянам!

– Ничего, выкрутимся. У нас скоро должны появиться новые из Центра разведывательных исследований. Парочку я уже зафрахтовал для тебя.

Халл поблагодарил, но прозвучало это неискренне, и от этого Директор разозлился еще больше.

– Ну что еще? – прорычал он, а сам подумал: может, убрать все эти фотографии к чертовой матери? Вдруг это поможет изменить мрачную атмосферу, царящую в кабинете?

– Не хочу плакаться вам в жилетку, сэр, но это очень непросто – обеспечивать безопасность мероприятия, находясь на территории иностранного государства и пытаясь постоянно микшировать причастность к этому Соединенных Штатов Америки. Мы не оказываем им помощи, и они, естественно, плюют на нас. Я козыряю именем президента и что получаю в ответ? Пустые, равнодушные взгляды. Все это втройне усложняет мою задачу. Я – представитель самой могущественной нации на земле, я знаю об обеспечении безопасности больше, чем все исландцы, вместе взятые. Но где же уважение, которого я, как мне кажется, заслуживаю?

Зажужжал сигнал внутренней связи, и Директор с удовольствием временно отключил Халла.

– Ну что там еще? – рявкнул он в динамик интеркома.

– Простите за беспокойство, сэр, – раздался голос дежурного офицера, – но только что поступил звонок по личному каналу экстренной связи мистера Конклина.

– Что за бред? Алекс мертв!

– Я знаю, сэр, но его линия пока никому не передана.

– Так, продолжайте…

– Я поднял трубку и услышал звуки драки, а потом – имя. По-моему, Борн.

Директор агентства выпрямился, словно в него вогнали железный кол. От мрачного настроения не осталось и следа.