Возвращение Борна - ван Ластбадер Эрик - Страница 21

За большим столом собрались мужчины с сосредоточенными лицами, в строгих, безупречно сшитых костюмах и начищенных до блеска ботинках. Цветные рубахи с яркими воротниками были не для них. Привыкшие находиться в коридорах власти, эти люди были столь же выдержанны, сколь и их одежда. Они придерживались консервативных взглядов, являлись выпускниками лучших университетов, отпрысками приличных семей, сыновьями респектабельных отцов, пристроивших их в уважаемые ведомства. Поэтому все они излучали уверенность правильных людей, подлинных лидеров, обладающих аналитическим умом, прозорливостью и энергией – свойствами, необходимыми, чтобы безукоризненно делать свое дело. А комната, в которой они сейчас находились, являлась сердцем секретного мира – компактного, но протянувшего свои щупальца во все концы света.

Как только Директор вошел и занял свое место, свет в комнате стал меркнуть, а на проекционном экране возникло изображение двух лежащих на полу тел – фотография, сделанная криминалистами на месте преступления.

– Ради всего святого, – закричал вдруг Директор, – уберите это! Что за безумие? Мы не можем, не должны видеть этих людей вот так, в таком виде!

Мартин Линдрос, его заместитель, нажал кнопку, и экран погас.

– Чтобы ввести всех в курс дела, сообщаю, что вчера мы получили подтверждение: машина, обнаруженная у дома Александра Конклина, принадлежит Дэвиду Веббу.

Директор кашлянул, и Линдрос, поняв намек, умолк.

– Давайте называть вещи своими именами, – заговорил Директор, подавшись вперед и положив кулаки на блестящую поверхность стола. – Возможно, внешний мир действительно знает этого человека под именем Дэвида Вебба, но в этих стенах он известен как Джейсон Борн. Вот давайте и будем называть его этим именем.

– Есть, сэр! – отчеканил Линдрос, понимая, что шеф находится в дурном расположении духа и любая попытка возразить ему чревата крупными неприятностями. Линдросу не было нужды сверяться со своими записями, столь свежи были в памяти последние события и то, что ему удалось выяснить.

– В последний раз Вебба… э-э-э… то есть Борна видели в студенческом городке Джорджтаунского университета примерно за час до убийства. Имеется свидетель, заметивший его бегущим к машине. Можно предположить, что оттуда Борн поехал прямиком к дому Конклина. В момент убийства или примерно в это время Борн определенно находился в доме. Отпечатки его пальцев обнаружены на стоявшем в библиотеке бокале с недопитым скотчем.

– А пистолет, который нашли на месте преступления? – спросил Директор. – Это из него застрелили несчастных?

– Да, сэр, баллистики утверждают это с абсолютной определенностью.

– И оружие принадлежит Борну? Ты в этом уверен, Мартин?

Линдрос сверился с лежавшим перед ним листком и затем передал его шефу.

– Регистрационные органы подтверждают, что оружие принадлежит Дэвиду Веббу. Нашему Дэвиду Веббу.

– Сукин сын! – Руки Директора тряслись. – Есть ли на пистолете отпечатки пальцев этого ублюдка?

– Пистолет был тщательно вытерт, – ответил Линдрос, заглянув еще в один листок. – На нем не нашли вообще никаких отпечатков.

– Виден почерк профессионала. – Директор сразу как-то постарел и съежился. Терять старых друзей – всегда тяжело.

– Да, сэр, совершенно верно.

– А где сам Борн? – прорычал Директор. Было видно, что само упоминание этого имени причиняет ему боль.

– Ранним утром мы получили сообщение о том, что Борн остановился в мотеле «Вирджиния», неподалеку от одного из дорожных кордонов, – стал докладывать Линдрос. – Местность была немедленно оцеплена, к мотелю выслана группа захвата. Но даже если Борн и находился там какое-то время, то к моменту прибытия спецназа его уже и след простыл. Он словно растворился в воздухе.

– Проклятье! – Щеки Директора раскраснелись от гнева.

К Линдросу бесшумно подошел его помощник и вручил ему лист бумаги. Изучив его содержание, мужчина поднял глаза на своего начальника.

– Еще раньше, сэр, я направил группу захвата в дом Борна – на тот случай, если он там объявится или выйдет на связь с женой. Дом оказался заперт и пуст. Никаких признаков жены Борна и двух его детей. Дальнейшее расследование позволило выяснить, что она приехала в школу и забрала детей прямо посередине уроков без каких-либо объяснений.

– Значит, все сходится! – Директора ЦРУ, казалось, вот-вот хватит удар. – Он постоянно опережает нас. А почему? Потому что он спланировал эти убийства заранее и продумал все вплоть до мелочей.

Во время недолгой поездки от Белого дома до Лэнгли Директор позволил эмоциям взять верх над собой. Сначала – убийство Алекса, потом – эта стерва Алонсо-Ортис со своими интригами… Поэтому на совещание он пришел уже на взводе. Теперь же, увидев ужасные фотографии убитых, он был готов вынести самый страшный приговор, не дожидаясь конца расследования. Весь дрожа, Старик, как за глаза называли его подчиненные, поднялся со своего места.

– Теперь мне совершенно ясно, что Борн окончательно «сошел с катушек» и превратился в настоящего маньяка. Александр Конклин был моим старым и преданным другом. Я не в состоянии подсчитать, сколько раз он ставил на карту не только свою репутацию, но и саму жизнь – во имя нашей организации, во имя нашей страны! Он был подлинным патриотом – во всех смыслах этого слова, человеком, которым мы по праву гордились.

Линдрос, слушая эту прочувствованную речь, вспоминал многочисленные случаи, когда Старик разражался яростными тирадами, направленными против ковбойской тактики Конклина, его тайных акций и вылазок, достойных разве что сорвиголовы. Превозносить покойников – обычное дело, но Линдрос полагал, что в их работе недопустимо и глупо закрывать глаза на опасные тенденции, наблюдающиеся среди агентов – как бывших, так и нынешних. Это в полной мере относилось и к Джейсону Борну. Он входил в категорию так называемых «спящих» или, проще говоря, законсервированных агентов. Самая худшая разновидность, поскольку их невозможно держать под контролем. Когда-то Борна вернули к активной работе, но не по его желанию, а в силу сложившихся обстоятельств. Линдрос знал о Борне очень мало и намеревался исправить это упущение сразу после того, как закончится совещание.

– Если у Александра Конклина и было единственное слабое место, его ахиллесова пята, то это именно Джейсон Борн, – продолжал тем временем Старик. – За много лет до того, как этот человек сошелся со своей нынешней женой, Мэри, он потерял всю свою семью – жену-тайку и двоих детей. Это произошло во время налета на Пномпень. Борн почти обезумел от горя, и именно тогда Алекс подобрал его на одной из улиц Сайгона и обучил своему ремеслу. Но и спустя годы, несмотря на то что психику Борна пытался восстановить сам доктор Панов, удерживать его под контролем было чрезвычайно сложно, хотя Панов в своих регулярных отчетах утверждал обратное. Каким-то образом он также попал под влияние Борна. Я предупреждал Алекса много раз, – продолжал Старик, – я умолял его вызвать Борна и подвергнуть его доскональной экспертизе со стороны наших экспертов-психологов, но он так и не согласился. Алекс, упокой Господи его душу, мог быть очень упрямым. Он верил в Борна.

Лицо директора ЦРУ покрывали мелкие капельки пота, его зрачки расширились.

– И чем обернулась эта вера? Алекса и Мо пристрелили, как собак, и сделал это тот самый агент, которого они, по их твердому убеждению, полностью контролировали. Истина же заключается в том, что Борн – неконтролируем! К тому же он опасен, как ядовитая змея. – Директор ударил кулаком по столу. – Я не допущу, чтобы эти хладнокровные, подлые убийства остались безнаказанными! Приказываю: любой ценой найти Джейсона Борна и уничтожить его.

Борн поежился. Он уже успел продрогнуть до костей. Подняв голову, он навел луч фонарика на решетку вентиляционного люка, а затем, пройдя по центральному проходу, приблизился к нему и вскарабкался на бастион из ящиков с клубникой. Чтобы вывернуть шурупы, на которых крепилась решетка, Борн использовал лезвие выкидного ножа. В кузов грузовика проник мягкий свет наступающего утра. Борн надеялся, что отверстие окажется достаточно широким и ему удастся пролезть в него.