Уик-энд Остермана - Ладлэм Роберт - Страница 33

– Я сегодня немного перебрал, но не думай, что я говорю это спьяну… Мне в жизни крупно повезло: сейчас деньги сами текут ко мне. Это не стоит мне никакого труда – честное слово. Говоря откровенно, я иногда испытываю чувство вины. Понимаешь, о чем я? Я очень ценю Джонни. Я восхищаюсь им, потому что он… пашет. Он вкалывает. А я нет. Я только беру. Я никому не причиняю вреда, я просто беру. И вы сделаете доброе дело, если позволите мне… отдать. Ну, просто так, для разнообразия.

Джо резко отпустил ее руку, и Элис от неожиданности безвольно уронила ее. На мгновение она смутилась и в замешательстве нахмурила брови.

– Но почему ты вдруг решил что-то давать нам? С чего ты взял, что мы в этом нуждаемся?

Кардоун тяжело опустился на подлокотник дивана.

– Я же не слепой и не глухой. Люди говорят…

– О нас? О том, что у нас нет денег?

– Ну, что-то в этом роде…

– Но это неправда! Это просто ерунда!

– Тогда давай подойдем с другого конца. Три года назад, когда Дик с Джинни, Берни с Лейлой и мы отправились на горнолыжный курорт в Гштаад, ты и Джонни не захотели поехать с нами. Верно?

Элис нерешительно кивнула, тщетно пытаясь уловить ход мыслей Джо.

– Да, помню. Мы тогда решили, что лучше свозить детей в Нассо.

– И вот теперь Джон очень интересуется Швейцарией, так? – прищурившись, закончил Джо и слегка пошатнулся.

– Я, во всяком случае, об этом ничего не знаю. Он мне никогда ничего такого не говорил.

– Ну, может быть, не Швейцарией, а Италией. Может быть, его интересует Сицилия, а?

– Я тебя не понимаю…

Кардоун, поднявшись с дивана, сильно покачнулся, но устоял на ногах.

– Ведь мы с вами не такие уж разные люди, так? Я хочу сказать, что все то, что мы сейчас имеем, нам никто не подносил на блюдечке. Мы заработали это своим горбом, ползая каждый в своей грязи…

– По-моему, это оскорбление.

– Прости. Я не хотел никого обидеть. Я хочу быть честным, а для этого надо вернуться к началу… к самым истокам.

– Ты пьян.

– Разумеется. Я пьян и расстроен. Сочетание не самое удачное… Поговори с Джоном. Скажи ему, что мы могли бы встретиться с ним завтра или послезавтра. Скажи ему, чтобы он не беспокоился насчет Швейцарии или Италии, ладно? Скажи ему, что, как бы там все ни повернулось, я чист, и что я уважаю тех, кто вкалывает, и что я никому не приношу вреда… Скажи, что я заплачу.

Кардоун неуклюже шагнул к Элис, взял ее левую руку, несмотря на сопротивление, поднес к губам и, закрыв глаза, благоговейно поцеловал. Элис и раньше доводилось бывать свидетельницей таких сцен. Она с детства помнила, как фанатичные почитатели ее отца делали то же самое. Затем Джо повернулся и, пошатываясь, вышел в коридор.

Элис вдруг почувствовала, что за ней наблюдают. Она обернулась и похолодела. На лужайке футах в шести от окна стояла Бетти Кардоун в белом купальнике, освещенная сине-зеленым светом фонарей у бассейна.

Элис поняла, что Бетти видела все, что произошло между ней и Джо. Жена Кардоуна пристально смотрела на Эли, и ее взгляд был жестким и враждебным.

Звонкий голос молодого Синатры наполнял теплый ночной воздух. Четыре супружеские пары сидели у бассейна. Время от времени кто-нибудь из них всякий раз поодиночке прыгал в воду и лениво проплывал бассейн из конца в конец.

Женщины беседовали о школе и о детях, но, как отметил для себя Джон, мужчины на другой стороне бассейна горячо обсуждали политические и экономические проблемы. Таннер сидел у небольшого трамплина рядом с Джо. Он никогда не видел Кардоуна таким пьяным – картина была не из приятных. Если собравшиеся вокруг бассейна люди действительно составляли агентурную сеть «Омеги», Джо, несомненно, был самым слабым ее звеном. Он сдался бы первым.

Краткие споры разгорались и утихали. Когда голос Джо перекрыл остальные, Бетти мгновенно отреагировала.

– Муж мой, – спокойно произнесла она, – ты пьян. Следи за собой.

– Джо в полном порядке, Бетти, – сказал Берни, хлопая Джо по колену. – Сегодня в Нью-Йорке была страшная жара…

– Ты тоже был в Нью-Йорке, Берни? – Джинни Тримейн опустила в воду длинные ноги. – Неужели там еще жарче, чем здесь?

– Конечно, дорогая, – опередив Остермана, ответил жене Дик Тримейн. – Там настоящее пекло.

От Таннера не укрылось, что Тримейн и Остерман обменялись быстрыми взглядами. Таннер понял, что их молчаливый разговор касался Кардоуна, но, очевидно, они не хотели, чтобы Джон это заметил. Затем Тримейн встал и спросил, не хочет ли кто-нибудь выпить. Утвердительно ответил только Джо.

– Сейчас я принесу. – Таннер сделал попытку подняться.

– Сиди, – остановил его Дик. – Смотри за футболистом. Мне все равно нужно звонить дочери. Мы велели ей быть дома к часу. Сейчас уже почти два. Как говорится, доверяй, но проверяй.

– Какой суровый отец, – улыбнулась Лейла.

– Только поэтому я еще не дедушка. – Тримейн поднялся и через лужайку направился к дому.

Несколько секунд все молчали. Затем женщины продолжили прерванную беседу, а Берни прыгнул в бассейн.

Джо Кардоун молчал.

Минут через пять из дома показался Дик с двумя стаканами в руках.

– Джинни, слышишь? Мне досталось от Пег за то, что я разбудил ее. Что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что ей надоел ее кавалер, вот и все.

Тримейн подошел к Кардоуну и подал ему стакан.

– Держи, защитник.

Джо замотал головой.

– Я, черт возьми, играл в полузащите. Я бегал вокруг вашего чертова Леви Джексона на «Кубке Йеля»!

– Точно. Я разговаривал с Джексоном. Он говорит, что тебя всегда можно было нейтрализовать. Стоило разок крикнуть «томатный соус», как ты сразу уходил к боковой.

– Очень смешно! Я убью эту черную обезьяну!

– Он о тебе тоже всегда хорошо отзывается, – усмехнулся Берни с другой стороны бассейна.

– А я хорошо отзываюсь о тебе, Берни! И о нашем большом Дике. – Кардоун, шатаясь, поднялся на ноги. – Я обо всех вас хорошо отзываюсь.

– Эй, Джо… – Таннер тоже поднялся.

– В самом деле, Джо, лучше сядь, – подала голос Бетти. – Иначе ты свалишься в воду.

– Да Винчи! – Голос Кардоуна гулко разнесся в темноте. – Да Винчи!.. – снова крикнул он, на этот раз протяжно.

– А это что еще значит? – удивленно спросил Тримейн.

– Ты сам мне лучше скажи! – прогремел Кардоун. Над бассейном повисла тишина.

– Он сошел с ума, – наконец вымолвила Лейла.

– Он попросту напился, – пожала плечами Джинни.

– Так как мы – ну, во всяком случае, я – не знаем, кто такой да Винчи, то, может быть, ты объяснишь? – негромко произнес Берни.

– Брось… Прекрати… – Кардоун сжимал и разжимал кулаки.

Остерман выбрался из воды и приблизился к Джо. Руки его были опущены и болтались как плети.

– Остынь, Джо. Пожалуйста… Успокойся.

– Цюри-и-их! – Отчаянный вопль Кардоуна наверняка разнесся на много миль.

«Вот оно! – подумал Таннер. – Вот оно. И Джо признался».

– О чем ты, Джо? – Тримейн сделал резкий шаг к Кардоуну.

– О Цюрихе, вот о чем!

– Это город в Швейцарии. И что дальше? – Остерман стоял прямо напротив Кардоуна, не сводя с него глаз. – Выражайся яснее!

– Ну уж нет! – Тримейн взял Остермана за плечо.

– Не хочу говорить с тобой! – взвизгнул Кардоун. – Ведь это же ты…

– Прекратите! Прекратите сейчас же, – негромко, но властно приказала Бетти Кардоун. Таннер и не подозревал, что голос Бетти может быть таким жестким, что от жены Кардоуна может исходить такая сила.

В ее голосе было нечто такое, отчего трое мужчин разошлись в разные стороны, как побитые собаки. Женщины изумленно посмотрели на Бетти. Затем Лейла и Джинни ушли в дом, а ошеломленная Элис осталась стоять, не в силах сдвинуться с места.

Бетти заговорила, снова превратившись в обычную провинциальную домохозяйку:

– Вы ведете себя как дети. И вообще, Джо, нам давно пора домой.

– Я… может быть, выпьем на дорожку, а, Бетти? – нерешительно предложил Таннер. – Ты как?