Тривейн - Ладлэм Роберт - Страница 14

Страну охватила лихорадка. Коренным образом изменилась вся система индустриальных и политических приоритетов: ведь Соединенные Штаты Америки неожиданно были оттеснены на второе место! Гордость самого изобретательного в мире народа оказалась задетой, а сам он поставлен в тупик. Требовалось восстановить статус-кво, причем любой ценой.

В тот вечер, когда было получено известие о запуске спутника, Дуглас Пейс приехал к Эндрю домой, в Нью-Хейвен, и Филис до четырех утра варила для них кофе. Результатом этого ночного бдения явилось решение о том, что уверенно стоящая на ногах «Пейс – Тривейн компани» должна стать главным подрядчиком для управления по исследованию космического пространства НАСА и поставлять сфероидные диски, способные обеспечить запуск ракет. Речь шла о мощном двигателе с тягой в шестьсот тысяч фунтов. А потом они вообще решили переключиться на работу с космосом. Конечно, они могли бы продолжать выгодное сотрудничество и с авиалиниями, но вместо этого принялись оснащать свои фабрики новой техникой для космической промышленности. Оба понимали, что в конце шестидесятых появятся новые летательные аппараты. И хотя риск был велик, Пейс и Тривейн с их великолепными природными данными пошли на него...

– В конце концов, – снова заговорил Хилл, – я обнаружил в этом в высшей степени замечательном документе, мистер Тривейн, то, что нас с президентом как раз интересовало. Вернемся к пятьдесят второму году...

«Бог ты мой! Они докопались до этого, Филис! Докопались до той самой „игры“, как ты ее называла, которую ненавидела, считая, что она марает меня. А началось все с того грязного маленького ублюдка, с того щеголя флейтиста. Да, все началось с Алена...»

– Ваша компания, – продолжал Большой Билли Хилл, – сделала смелый шаг. Без каких бы то ни было гарантий вы переориентировали семьдесят процентов ваших фабрик и почти все ваши лаборатории на неизведанный рынок. Понятно, что вы понимали, какая складывается обстановка...

– Относительно рынка мы никогда не сомневались, – сказал Тривейн. – Мы лишь оценивали спрос...

– Понятно. Как ясно и то, что это вам удалось. И пока другие еще только раскачивались, вы уже готовились выпускать продукцию!

– Я бы хотел заметить, уважаемый господин посол, – сказал Тривейн, – что все это было не так-то просто! Два года все только и делали, что болтали, а деньги не вкладывали. Если бы так продолжалось еще месяцев шесть, мы бы разорились. Но мы продолжали работать.

– Вам требовались контракты с НАСА, – произнес президент. – Без них вы бы оказались на весьма зыбкой почве: ведь до полной конверсии было еще далеко...

– Это правда. Мы рассчитывали, что у нас останется время на подготовку... К тому же в те дни никто не мог конкурировать с нами, именно мы держали банк.

– Но ваши идеи о конверсии не были тайной для других промышленников, не так ли? – спросил Хилл.

– Это невозможно скрыть...

– Но вы рисковали! – изумился Хилл.

– В какой-то степени... Правда, мы представляли собою частную компанию и старались не распространяться о своем финансовом положении.

– Однако его всегда легко выяснить, – снова воскликнул Хилл.

– Конечно.

Хилл вытащил из досье лежавшую на самом верху бумагу и протянул Тривейну.

– Помните это письмо? Оно написано министру обороны, а копии отправлены в Комитет по ассигнованиям сената и в Комиссию палаты представителей по делам вооруженных сил. Датировано апрелем тысяча девятьсот пятьдесят девятого года...

– Да. Я был тогда так взбешен!

– В письме вы категорически утверждаете, что «Пейс – Тривейн компани» – частное предприятие и не входит ни в какие ассоциации...

– Да, так...

– Но в приватной беседе вы сказали, что с вами ищут контакта те, кто мог бы обеспечить вам контракты с НАСА!

– Да... Я был растерян... И наши возможности были ограничены...

Откинувшись в кресле, посол Хилл улыбнулся.

– Это письмо – всего-навсего стратегический ход, не так ли? И надо сказать, оно подействовало и обеспечило вас работой!

– Мне просто представилась возможность...

– И тем не менее вы, несмотря на свою декларированную независимость, шесть лет, – а «Пейс – Тривейн компани» стала в те годы признанным лидером в этой области промышленности, – активно искали сотрудничества с нужными вам людьми...

«Ты помнишь, Фил, как, вы с Дугом тогда разъярились? Вы ничего не могли понять...»

– Мне необходимо было добиться некоторых преимуществ.

– Конечно! Ведь вы были настроены так серьезно!

– У вас есть основания сомневаться в моих намерениях?

«Бог мой, Фил! Это же было так серьезно! Я был так встревожен, так молод и зол!»

– Я пришел к такому выводу, мистер Тривейн, – продолжал Хилл, – как, думаю, и все остальные: вы нарочно заявили о том, что вас интересуют предложения по слиянию с другими предприятиями. За три года вы провели одну за другой весьма успешные встречи с почти семьюдесятью подрядчиками, связанными с обороной. Отчеты о некоторых из встреч попали в газеты. – Хилл вытащил из папки кучу газетных вырезок. – Надо сказать, что список подрядчиков выглядит весьма внушительно...

– Да, мы многим предлагали... «Мы должны лишь предложить. Фил, и больше ничего... Никогда ничего...»

– Но в своих намерениях, – продолжал Хилл, – вы зашли так далеко, что с некоторыми даже заключили пробные соглашения... А ведь Нью-йоркскую биржу тогда лихорадило!

– Мои счета подтвердят, что я не выходил на рынок...

– По какой же, позвольте вас спросить, причине? – спросил президент.

– Была причина, – ответил Тривейн.

– А почему ни один из договоров о намерениях не был оформлен надлежащим образом? Впрочем, это касается и ваших встреч с представителями фирм...

– Передо мной стояли непреодолимые преграды.

«И в первую очередь люди, те самые манипуляторы...»

– Могу ли я предположить, мистер Тривейн, что на самом деле вы не собирались ни с кем заключать договоры?

– Можете, господин посол.

– Значит, можно также предположить, что подобным образом вы получили исчерпывающую информацию о проводимых этими подрядчиками финансовых операциях и затратах на оборону? Такое предположение не будет, так сказать, несколько вольным?

– Не будет. Но все это было в прошлом, около десяти лет начал...

– Тот самый короткий период времени, когда вы говорили о корпоративной политике, – вступил в разговор президент. – Но ведь большинство из тех подрядчиков остаются на своих местах и по сей день...

– Возможно...

Уильям Хилл встал с кресла, сделал несколько шагов к столу из красного дерева и, добродушно глядя сверху вниз на Тривейна, спросил:

– Похоже, в те дни вы заклинали демонов? Я не ошибаюсь?

Встретившись глазами с Хиллом, Тривейн почувствовал себя совершенно беспомощным и, улыбнувшись вымученной улыбкой, признавая свое поражение, произнес:

– Не ошибаетесь.

– Таким образом, вы отомстили тем, кто разорил вашего отца... В марте пятьдесят второго...

– Я был еще мальчишкой... Бессмысленная, глупая месть...

"Помнишь, Фил, как ты сказала: «Оставайся самим собой. Это не ты, Энди. Остановись!»

– Ну, – Хилл обошел стол и остановился между президентом и Тривейном, – по-моему, достаточно... Вы заставили целую группу влиятельных людей создавать концессии, терять время и защищаться. И все это вы проделали в ваши тридцать с небольшим: держали у них перед носом морковку, а они считали это чем-то серьезным. Что ж, более чем достаточно... Но почему вы вдруг остановились? Если моя информация верна, то вы ведь тогда процветали, нет ничего удивительного в том, что вы оказались среди самых богатых людей в мире. Вам удалось разорить тех, кого вы считали своими врагами, особенно на рынке... Так почему вы остановились?

– Я пришел к вере в Бога, – ответил Тривейн.

– Так бывает, – снова вступил в разговор президент, – мне говорили...

– Это пришло ко мне... с помощью жены... Ну, а то, что случилось в марте пятьдесят второго, было той же пустой тратой времени, о которой я уже говорил. Я находился от этих людей по другую сторону, но пустота была одинакова... Это все, господин президент и господин посол, – все, что я могу сказать... Искренне хотел бы надеяться, что вы меня поняли...