Рукопись Ченселора - Ладлэм Роберт - Страница 46

«Тони ведет себя как-то странно», – думал Ченселор, склонившись над столом.

После невероятных событий, происшедших в Клойстерсе несколько недель назад, они беседовали неоднократно, но Морган ни разу не упомянул о них, будто их и не было вовсе.

Он уже прочел первые сто страниц романа и сказал, что из всего написанного Питером это самая стоящая вещь. И для Ченселора в романе была заключена теперь вся его жизнь.

План-проспект главы 7

Дождливый вечер в Вашингтоне. Номер в отеле. Сенатор сидит у окна и наблюдает, как разбиваются о стекло капли дождя. Он размышляет о случае, происшедшем с ним тридцать лет назад, в колледже, который даже теперь, если бы о нем узнали, вывел бы его из борьбы за президентское кресло. Обо всем этом ему напомнил посланец Гувера. Сам сенатор не мог припомнить, где и когда это случилось. Он не сумел сдержать своих эмоций, и вот его подпись появилась на карточке организации, которая, как выяснилось впоследствии, была причислена к коммунистическим. Безобидный, немного смешной и вполне объяснимый случай. Но не для кандидата в президенты. Чтобы вывести его из борьбы, этого случая оказалось достаточно. Такого, разумеется, не произошло бы, если бы нынешние политические взгляды сенатора совпадали со взглядами директора ФБР.

Раздумья сенатора прерывает появление газетного обозревателя. Это женщина, которую Гувер когда-то заставил замолчать. Теперь она входит в состав «Ядра».

Сенатор поднимается из кресла и предлагает женщине бокал вина.

Женщина отвечает, что не может принять его угощение: в прошлом она алкоголик. Вот уже более пяти лет, как она не берет в рот спиртного, но прежде у нее часто бывали запои. Именно за это и зацепился Гувер. В один из запоев, когда она не помнила себя, он приказал сфотографировать ее. И сейчас, когда эти фотоснимки у Гувера, их проще всего квалифицировать как совершение ею противоестественных актов со всякого рода подонками. Так расправились с ней за ее оппозиционные настроения.

Прибывает третий член «Ядра». Это бывший министр. Его порок заключается в том, что он гомосексуалист.

Он приносит тревожную весть. Гувер достиг временной договоренности с Белым домом, и теперь любой влиятельный кандидат от оппозиции может быть устранен. Если отсутствуют компрометирующие факты, ФБР даст разрешение прибегнуть к инсинуациям. Одного названия этого учреждения достаточно, чтобы внести панику в ряды политических деятелей. К тому времени, когда правда восторжествует, ущерб репутации будет уже нанесен.

Оппозиция выставляет своего слабейшего кандидата, ведь избрание кандидата, угодного властям, обеспечено. Эта договоренность основана на том, что Гувер располагает не менее опасными средствами, которые он может использовать и против Белого дома. По существу, директор ФБР в ближайшем будущем сосредоточит в своих руках все рычаги давления в стране и будет править ею.

– Он зашел слишком далеко. Горы трупов, именно трупов, растут на глазах. Его нужно убрать, и мне безразлично как. Я согласен даже на убийство, – заявляет министр.

Сенатор потрясен его словами. Ему известно, что значит чувствовать нож Гувера у своего горла, но есть законные средства борьбы. Сенатор вынимает из портфеля доклад Мередита.

Принимается решение войти в контакт с посланцем Гувера, человеком, который имеет доступ к досье. Делается все, чтобы завербовать его. На данном этапе основная цель «Ядра» – завладеть досье.

– Самое главное для нас – досье, – говорит министр. – Если окажется невозможным использовать досье так, как это делает Гувер, то мы употребим их на благо. Но потом придется выполнить наше решение. Другого пути нет. – Далее министр заявляет, что теперь ничто не остановит его.

Сенатор отказывается поддержать министра и удаляется, пообещав ему все-таки устроить встречу с Мередитом.

Питер отложил план-проспект в сторону. Для начала вполне достаточно.

Теперь можно приступать к работе над рукописью. Он снова взялся за перо и стал писать.

Целиком углубившись в работу, Питер потерял счет времени. Наконец он откинулся на спинку кресла и взглянул в окно. Заметив падающие хлопья снега, он страшно удивился. Но потом припомнил, что уже конец декабря. Как быстро летит время!

Час назад миссис Элкот принесла газету, и Ченселор решил, что необходимо сделать перерыв. Было половина одиннадцатого.

Он работал над романом уже более пяти часов. Питер протянул руку, взял газету с кофейного столика и развернул ее.

Заголовки самые обычные. Переговоры в Париже зашли в тупик. Ну и что из этого? Умирали люди. Вот это его волновало.

Вдруг внимание Питера привлек заголовок в нижнем правом углу первой полосы. Острая боль пронзила виски. «Генерал Брюс Макэндрю – вероятная жертва убийства. Труп выброшен волной на пляже Уайкики». Уайкики! О боже, это же Гавайи!

История оказалась жуткой. На теле Макэндрю было обнаружено два пулевых ранения: одна пуля прошла через горло, другая попала в голову, ниже левого глаза. Смерть наступила мгновенно, и произошло это, по-видимому, дней десять-двенадцать назад.

Вероятно, никто не знал, что генерал находится на Гавайях. В отелях и на авиалиниях регистрационных записей о нем не было. Опрос в военных учреждениях на островах тоже не дал никакой информации – генерал ни с кем не встречался.

Продолжая читать, Питер снова удивился, наткнувшись на заголовок, помещенный в конце страницы:

«Жена умерла пять недель назад».

Сообщение было коротким. Говорилось только, что жена генерала умерла «после продолжительной болезни, которая в последние годы ограничивала ее жизнедеятельность». Если репортер и располагал какой-либо информацией, то великодушно опустил ее в своей заметке.

Однако далее рассказ приобрел несколько иную окраску. Если репортер был великодушен по отношению к миссис Макэндрю, то о причинах смерти генерала он высказал версию в духе романа о Гувере: «Как сообщается, полиция Гавайских островов изучает слухи о наличии связей бывшего высокопоставленного офицера американской армии с преступными элементами, действующими через Гонолулу с Малайского полуострова. На Гавайских островах проживает много семей американских военнослужащих, ушедших в отставку. Имеется ли какая-либо связь между этими слухами и убийством, установить не удалось».

«Зачем же тогда давать такую информацию?» – раздраженно подумал Питер. На память ему пришла трогательная картина – генерал, убаюкивающий свою жену.

Перелистав страницы газеты, Питер нашел продолжение заметки. Там приводилась краткая биография Макэндрю, описывалась его военная карьера, причем упоминалось о внезапной отставке генерала и о его разногласиях с комитетом начальников штабов. Высказывались также предположения о последствиях, которые повлекла за собой болезнь жены, и содержался тонкий намек на то, что на долю крамольного генерала выпали сильнейшие душевные переживания. Читателю самому предоставлялась возможность установить связь между этими переживаниями и ранее приводившимися слухами. Разумеется, никто не смог удержаться, чтобы не воспользоваться ею.

Но конец заметки показался Питеру еще более странным. Сообщалось, что у Макэндрю есть взрослая дочь, что это весьма раздражительная, независимая в суждениях особа.

«Дочь генерала, Элисон Макэндрю, 31 года, работающая художником в рекламной фирме „Уэлтон Грин эйдженси“ на 3-й авеню, 950, в Нью-Йорке, сердито реагировала на предположения, высказываемые в связи со смертью ее отца: „Они изгнали его со службы и теперь пытаются опорочить. За последние двенадцать часов я не раз разговаривала с властями на Гавайях. Они считают, что отец был убит в схватке с вооруженными бандитами. Украдены бумажник, часы, кольцо с печаткой и деньги“.

На вопрос, как она объясняет отсутствие регистрационных записей, мисс Макэндрю ответила: „Ничего необычного в этом нет. Отец и мать, как правило, путешествовали под вымышленными именами. Если бы армейские чины на Гавайях узнали, что он там, они затравили бы его“.»