Кольцо Атлантиды - Бенцони Жюльетта - Страница 55

В сопровождении своей чтицы она удалилась в спальню. Альдо проводил их задумчивым взглядом и продолжал смотреть им вслед, даже когда за дамами закрылась дверь. Он довольно долго находился в таком состоянии, и Адальбер в конце концов не выдержал:

— Да что ты уставился на эту дверь? Может быть, чья-то таинственная рука начертала на ней «Мене, текел, фарес»[64], как на стене вавилонского дворца, когда туда вступил Кир Великий[65]?

Альдо вздрогнул, встряхнулся, будто прогонял сон, и провел рукой по глазам:

— Похоже на то, но только не спрашивай о причине. Я и сам не понимаю, что со мной, просто как-то странно повела себя тетушка Амели. Что она замышляет?

Но если бы он догадался о мыслях маркизы де Соммьер, то разволновался бы еще сильнее.

На следующее утро госпожа де Соммьер отослала План-Крепен за покупками на Шариа-ас-Сук, замечательную торговую улицу Асуана, где та обязательно задержится, рассматривая яркие товары и вдыхая аромат специй, а сама уселась с дорожным письменным прибором за выдвижной столик небольшого секретера в их гостиной. Достав листок голубой веленевой бумаги со своим гербом, конверт того же цвета и ручку, она принялась писать письмо своим крупным изящным почерком. Потом старательно перечитала его, прежде чем поставить свою подпись, промокнула, сунув в бювар[66], и, запечатав, сняла трубку внутреннего телефона. Преодолевая свое отвращение к данному устройству, она выразила пожелание, чтобы к ней в номер поднялся портье.

Когда тот зашел, она передала ему конверт, попросив не мешкая отнести его по указанному адресу и передать, что ждет немедленного ответа. Затем маркиза уселась на своем большом балконе, усыпанном цветами, и обратила взгляд в сторону Нила. Она взяла с собой книгу, но даже не открыла ее, поскольку все мысли ее были сосредоточены на том, что она только что сделала. К тому же ее глаза быстро уставали, и помощь Мари-Анжелин была в подобных случаях просто незаменимой. Но сейчас ей было просто приятно держать в руках томик и чувствовать легкий запах кожаного переплета.

Она не могла не испытывать некоторую тревогу, сознавая, что затеяла тонкую игру, итог которой мог оказаться плачевным, если ее расчет будет неверен. Она прекрасно понимала, что, каким бы ни был результат, Альдо все равно рассердится, но каким приятным было это волнительное чувство опасности! Время от времени ей нравилось вдыхать аромат приключения, столь милый сердцам этих двух авантюристов, чьи проделки она столько раз наблюдала к своему великому удовольствию, а порой и к жесточайшей тревоге.

Час спустя ей принесли ответ.

А в это самое время пара Морозини — Видаль-Пеликорн направлялась в управление полиции. Их сопровождал полковник Сэржент, чье присутствие немало способствовало безмятежности их настроения. Друзей ввели в кабинет, где напротив сидящего капитана стояло три стула. Обстановка была несколько торжественной, несмотря на кальян и порцию фисташек. Абдул Азиз Кейтун сделал попытку приподнять свое тяжелое тело для приветствия и указал им на приготовленные места.

— Вы пришли вовремя, господа, — оценил он их пунктуальность, — благодарю вас за это. Я отдал приказание нас не беспокоить. Мне понадобится полная тишина, чтобы выслушать подробнейший рассказ о том, что произошло вчера вечером у Карима Эль-Холти, — добавил он, вперив взгляд своих черных глаз в Адальбера.

— Мне казалось, капитан, что я вам рассказал все, но мог, конечно, невольно опустить какие-нибудь подробности.

— Именно их я и хочу услышать. Скажите-ка мне сначала, по какой причине вы находились на месте преступления?

Адальбер вовремя подавил раздражение:

— Я гостил у Карима Эль-Холти уже три дня. А до этого, как вы сами изволили заметить, я был похищен и заперт на дахабье, стоявшей на якоре у северной оконечности острова Элефантина.

— Кто вас похитил?

— Этого я не знаю и, наверное, не узнаю никогда, разве что вас кто-то просветил на этот счет. Ко мне было приставлено двое охранников, которые сторожили меня по очереди. Они довольно прилично обращались со мной. Но в тот вечер, когда принц Ассуари устроил прием по случаю своей помолвки, им пришло в голову съездить на берег поразвлечься. Я остался один, разумеется, со связанными руками и ногами и кляпом во рту. Там меня и нашли господин Эль-Холти и присутствующий здесь князь Морозини...

— А как они там оказались? Случайно проходили мимо? Или, пожелав посетить судно, без колебаний бросились в воду, чтобы выпить на борту по стаканчику?

— Теперь моя очередь рассказывать, если позволите, — прервал его Альдо. — Я был на приеме, устроенном на острове принцем Ассуари, когда господин Эль-Холти, который по вполне понятной причине не был приглашен, все же появился там и создал неприятный инцидент, пытаясь увести с собой мадемуазель Хайюн, которую он считал своей невестой. Его немедленно оттащили прочь двое слуг, а я последовал за ними, чтобы посмотреть, как они будут обращаться с молодым человеком. И правильно сделал, потому что вместо того, чтобы отправить его на паром, они потащили его к северной оконечности острова и без малейших колебаний сбросили в воду. Между тем господин Эль-Холти, у которого была ранена рука, оказался не в состоянии выплыть самостоятельно и позвал на помощь. Я счел вполне естественным помочь ему, и мне удалось втащить его на борт судна, на котором не было никого... за исключением господина Видаль-Пеликорна, запертого в одной из кают. Мы освободили его, и господин Эль-Холти предложил моему другу пожить у него.

— А почему вы просто не отвезли его в отель... или к господину Лассалю?

— Именно потому, что мы не знали, кто его похитил и держал в плену. Поэтому было решено, что будет предпочтительнее, если господин Видаль-Пеликорн на какое-то время сохранит место своего пребывания в тайне.

С блюда исчезли несколько фисташек.

— Гм! — жуя, буркнул Кейтун. — И вы хотите, чтобы я поверил в эту историю?

— Иной я не могу вам предложить.

— С другой стороны, — вмешался, начиная закипать, Адальбер, — мы хотели бы узнать, что случилось с мадемуазель Хайюн? Потому что не стоит забывать, что после того, как закололи Карима Эль-Холти и его слугу, эти дикари вытащили ее из поместья, несмотря на ее крики и протест. Нашли ли вы этих мерзавцев?

— Еще нет. Следствие только начинается.

— А можно ли узнать, в каком направлении оно будет проводиться? — подал голос полковник. — Не лучше ли будет задать несколько вопросов принцу Ассуари? Будучи женихом этой девушки, он, возможно, не одобрил, что она, воспользовавшись его отсутствием, настоящим или мнимым, помчалась к господину Эль-Холти, умоляя его сбежать вместе с ней?

Ответ последовал сразу, и тон полицейского стал более мягким:

— Ведь вы же сами сказали, полковник, что его сейчас нет. Как в таких условиях допрашивать Ассуари? Надо дождаться возвращения принца...

— Но он мог до своего отъезда отдать приказание следить за невестой. Что сказала вам по этому поводу сестра Ассуари, принцесса Шакияр?

— Ну что вы, не мог же я беспокоить ее с утра пораньше! Не забудьте, что она была нашей королевой. Это ко многому обязывает! — заявил Кейтун, выпятив грудь колесом. — Да и что бы она могла мне рассказать? Что ее брата нет в Асуане и что она не в курсе его дел? Здешние мужчины не имеют привычки ставить женщин в известность о том, что они делают. Но не сомневайтесь, я еще встречусь с ней... если она согласится меня принять.

В этот момент в дверь постучали, и вошел дневальный с запиской в руках. Кейтун развернул письмо:

— Сожалею, господа, но должен сообщить вам, что господин Эль-Холти только что скончался.

Страшная новость словно раздавила присутствующих. Первым молчание нарушил Альдо.

— Это ужасно! — прошептал он.

— А как его слуга, Бешир? — дрогнувшим голосом спросил Адальбер. Капитан обратил на него взгляд своих мутных глаз.