Кольцо Атлантиды - Бенцони Жюльетта - Страница 47

— Нам прекрасно известно, что мы с вами глаз не сомкнем, пока Альдо не вернется.

— В таком случае утопим нашу тревогу в шампанском и почитаем роман Агаты Кристи! Она мне сегодня подарила один, и, по словам леди Клементины, он очень увлекательный. Называется «Убийство Роджера Экройда». Кажется, главный герой — забавный бельгийский сыщик по имени Эркюль Пуаро, невероятно проницательный и умный. Говорят, роман имел большой успех. Я положила книжку на секретер.

Мари-Анжелин не посмела перечить и в назначенный вечер, выйдя на балкон, полным грусти взглядом провожала группу приглашенных. Альдо и Сэрженты садились в коляску, чтобы ехать к одному из трех паромов, нанятых специально, чтобы обеспечивать гостям переправу.

Была дивная ночь, теплая и ясная, и бедная План-Крепен еще долго стояла на воздухе, глядя на полумесяц в обрамлении звезд.

Увидев, сколько народу в вечерних туалетах столпилось на берегу Нила, Альдо даже посочувствовал, вспомнив о своих дамах. Среди такого потока гостей Мари-Анжелин легко могла бы пробраться незамеченной, но что сделано, то сделано, и нечего к этому возвращаться. Он стал внимательно разглядывать маленький дворец, сиявший среди густой листвы тысячами огней. Кстати, здесь все выглядело гармонично; мириады фонарей в венецианском стиле и лампы у подножий деревьев освещали пространство. В мраморных раковинах пели светящиеся струи фонтанов, и невидимые музыканты наигрывали вечные мелодии, создавая совершенно неповторимую атмосферу.

Такое начало вечера свидетельствовало об истинности репутации принцессы Шакияр как выдающейся устроительницы празднеств. Мягкий свет, льющийся от пламени бесчисленных свечей и изысканных светильников, подчеркивал красоту хорошеньких женщин и в то же время скрадывал недостатки прочих, обделенных природой. В искусно украшенных цветами гостиных неслышно сновали с подносами слуги в красно-белых одеяниях.

На этом, как было объявлено, празднике любви царило беззаботное веселье. И только виновница торжества, казалось, не ведала об этом. Хрупкое изваяние, укутанное в мягкий креп такого же нежно-голубого цвета, как и ее глаза, без украшений, стояла она между двумя черно-белыми фигурами, сияющими с одной стороны медалями и наградами, а с другой — россыпью с виду подлинных бриллиантов, и принимала приветствия и поздравления с какой-то застывшей, словно вымученной улыбкой.

Она чуть оживилась, когда перед ней склонился Альдо в смокинге и с гарденией в петлице:

— Как любезно с вашей стороны прийти сюда, князь. Но Адальбера с вами нет. Он не запаздывает?

От этих слов у Морозини перехватило дыхание. Он ожидал чего угодно, но только не этого! Причем сказано это было с выражением безмерной невинности в ясных аквамариновых глазах. Может, эта Салима дура, идиотка? Или все-таки она исключительно талантливая актриса? И поскольку сам он в театральном искусстве был не новичок, то, быстро взяв себя в руки, подарил ей одну из своих самых обольстительных улыбок:

— Я сам надеялся встретить его здесь. Мы ведь не виделись со дня... с того страшного дня, о котором не стоит упоминать на празднике. Мне казалось, я вам уже говорил об этом.

— Правда? Что ж, возможно... Стоявшая рядом принцесса Шакияр (с Ассуари они просто обменялись церемонными кивками) наклонилась к Салиме:

— Ну же, дорогая, вспомните! Уже не знаю кто, но нам говорили, что он должен был ехать в Уади Халфу на какую-то важную встречу. Наверное, просто забыл прислать извинения. Добро пожаловать, князь! — обратилась она к Морозини. — Хоть наши отношения и начались с недоразумения, хорошо бы нам теперь добавить им сердечности!

— Раз вы так сказали, мадам, значит, так и есть, и лично я только рад!

Позади него уже образовалась целая очередь. Как тут завяжешь разговор? Он отошел к полковнику Сэрженту, ожидавшему возле высокого куста гибискуса. Поодаль леди Клементина болтала с какой-то дамой, задрапированной в черный шелк, поверх которого висело нечто, напоминающее огромную цепь судебного пристава, только у нее она была изготовлена из массивного золота и усыпана изумрудами и сапфирами.

— Ну что? Что вам сказали? Вы выглядели таким удивленным...

— И недаром. Невеста, продемонстрировав поистине нечеловеческую невинность, спросила, почему со мной не пришел Видаль-Пеликорн!

Белоснежно-седые кустистые брови, обрамлявшие глаза полковника, приподнялись на целых два сантиметра.

— Или ей память отшибло... или ее чем-то накачали! Я бы ничуть этому не удивился.

— Возможно ли это? — поразился Альдо: ему бы и в голову не пришло такое.

— Некоторый автоматизм в движениях, суженные зрачки... Это симптомы наркотического состояния. К тому же среди стольких улыбающихся гостей она одна не радуется. Ну, или почти... Разве что...

— О чем вы подумали?

— Как бы ее силой не заставили подчиниться. Трудно поверить, что она и в самом деле влюблена в этого типа. Он не уродлив, но по крайней мере вдвое старше ее. И к тому же обходителен, как тюремный конвоир. Глаза у него как-то недобро загораются, когда он смотрит на нее. Ого, а вот и кто-то новенький!

Гостиные были уже переполнены, и огромная толпа людей ждала своей очереди, чтобы поздороваться с хозяевами, когда вдруг появился молодой человек. Вид у него был такой же похоронный, как и у невесты, и Морозини, заметив это, с удивлением воскликнул:

— А я вот думаю, не настал ли для нас час истины?

— Вы знаете его?

— Нет! Но накануне нашего отъезда из Луксора я видел, как он стоял на пароходе, облокотившись о поручни, в компании с чаровницей Салимой. И могу вам поклясться: было похоже, что они влюблены. Они смотрели друг на друга с таким выражением, которое не могло скрыть их чувства. Я подумал было, что они встретились случайно, как часто случается на судне, но все-таки похоже, что они были знакомы и раньше.

— Лично я в этом ничуть не сомневаюсь! Я бы даже сказал, что нас ожидает драматическая развязка!

И правда, не обращая никакого внимания на Ассуари, как будто бы того не существовало в природе, незнакомец, чье лицо приобрело странный сероватый оттенок, застыл перед побледневшей невестой. Альдо и полковнику не было слышно слов, зато жесты говорили сами за себя: молодой человек, взяв Салиму за руку, пытался утащить ее за собой, но Шакияр ее не пускала. Результат не заставил себя ждать: по знаку жениха двое рослых нубийцев подхватили под руки возмутителя спокойствия и поволокли его прочь, несмотря на оказываемое им активное сопротивление. В то же время Шакияр уводила Салиму, чье прекрасное лицо было залито слезами и уже совсем не напоминало лик счастливой невесты.

— Не накачали, нет, но заставили, это точно! — прокомментировал Альдо. — Интересно было бы узнать, с помощью какого именно средства этим стервятникам удалось добиться своего.

Помпезное появление губернатора затмило неприятное происшествие. Махмуд-паша, куда бы ни приходил, всегда был заметен: никогда и нигде не появлялся он без свиты минимум в двадцать человек. И все они были разряжены в пух и прах. Пропуская процессию, нубийцы вынуждены были остановиться в дверях вместе с конвоируемым и подождать, пока освободится проход. Подумав с минуту, Альдо решил поддаться искушению.

— Извините, полковник, — на ходу бросил он. — Я вас оставлю на пару минут...

И не успел Сэржент и рта раскрыть, как князь уже скрылся за розовато-сатиновыми воланами какой-то дамы, чьим округлостям гораздо больше подошли бы цвета поскромнее.

Добравшись до двери, Альдо понял, что нубийцы его несколько опередили и уже вышли наружу, но, вместо того чтобы отпустить свою жертву, строго наказав ей отправляться на все четыре стороны, они поволокли ее к скрытому в темноте северному мысу острова. Зоркий глаз Альдо без труда различал белые одежды, хотя он и представления не имел, куда же все-таки они тащат беднягу.

Несмотря на крепкое телосложение и хорошую физическую форму, тому было явно не под силу справиться с двумя гигантами, походившими скорее на роботов, нежели на человеческие существа. Добравшись до конца тропинки, откуда стала видна широкая река, двое охранников раскачали пленника и слаженным движением бросили его в воду, а потом, развернувшись, бегом направились обратно. Волны Нила поглотили крик несчастного. Альдо едва успел спрятаться за пальмой, избегая встречи, которая для него могла стать роковой.