Кольцо Атлантиды - Бенцони Жюльетта - Страница 13

Морозини вышел из музея, прогулялся по кишащим простым людом улочкам старого города и уселся выпить кофе за столик в одной из типичных кофеен. Посетители, в числе которых были одни лишь мужчины, мирно сидели по трое-четверо или даже по одному и проводили время, глазея по сторонам и перебирая одной рукой янтарные четки, а второй с помощью мухобойки лениво отгоняя мух. А мухи водились в Каире в любое время года, находя себе пропитание в выставленных на продажу многочисленных горках фруктов или в расплывающихся от жары сладостях, на цветах, пряностях и других аппетитных продуктах. Представшая взору Альдо картина была довольно колоритной, но он тем не менее не задержался тут и довольно скоро покинул кафе, стараясь избежать нападения ватаги ребятишек, всегда готовых налететь, словно пчелиный рой, на хорошо одетого иностранца, которому случилось бы забрести на их территорию. Едва завидев детей, Альдо заранее избавился от мелочи, отдав ее в качестве чаевых, а сам направился в отель собирать чемоданы. Тем же вечером он сел в поезд на Луксор...

Глава 3

Дом под пальмами

Сходство египетских спальных вагонов с Восточным экспрессом или Голубым поездом было, конечно, весьма отдаленным, но все же и в них наличествовал необходимый комфорт, и Альдо, запихнув невеселые думы подальше в багаж, заснул как ребенок и проснулся только тогда, когда пробил колокол, сзывающий пассажиров на завтрак. Он отведал еды, удивляясь своим ощущениям: как будто он вдруг оказался на отдыхе, на каникулах. Поезд стремительно летел вдоль сияющего под утренним солнцем голубого Нила, который нес свои воды среди нежной зелени берегов. В этих зеленых оазисах то и дело мелькали белые домики деревень, высокие волосатые пальмы, нории[31], несущие растениям воду. Иногда вдруг возникали целые армии одетых в белое мужчин, толпы женщин под черными чадрами, пестрые ватаги ребятишек, стада бежевых коров и умилительных серых осликов. Порой появлялся за окном и всадник, пускавший коня наперегонки с длинной гусеницей из дерева и стали, и, проскакав вдоль всего состава, он останавливался, победно подняв руку и смеясь. На реке теснились небольшие порты, сновали тяжело груженные баржи, суетились прачки, отплывали на лодках рыбаки. Пару раз им встретились пассажирские суда, заполненные беззаботными туристами: они путешествовали от дельты Нила до Асуана. А оттуда они направлялись, преодолевая водопады, в Хартум, в Судан.

Большинство этих мирных пассажирских судов выходили из Луксора и три дня везли туристов в Асуан, хотя по железной дороге можно было туда же добраться за три часа, но пейзажи, надо признать, были бы совсем не те!

Доехав до места назначения, Альдо запрыгнул в коляску и приказал доставить его в гостиницу «Зимний дворец», окруженную садами, нависшими над рекой между Карнакским и Луксорским храмами, жемчужинами, оставшимися в наследство от Фив «сто врат», бывшей столицы империи. И если в Каире господствовал ислам, то здесь власть принадлежала фараонам. Но никаких пирамид: ключ к вечности в здешних местах искали по соседству, в Долине царей и цариц, а богам поклонялись в храмах, хоть и превратившихся в развалины, но все же способных подавить простого смертного величием своей архитектуры.

Когда коляска доставила его в отель, возле которого уже суетились грумы и носильщики, Альдо заметил, что ему навстречу бегом бежит сам директор, голубоглазый англичанин с редкими волосами. Он определил его должность по костюму: полосатые брюки и черный пиджак. Почему-то создавалось впечатление, что тот очень взволнован.

— Полагаю, вы князь Морозини?

— Да, это так. С кем имею честь?

— Фалконер, управляющий отелем. Я ждал вас с нетерпением. О, ваше сиятельство, само небо вас нам послало! Идемте! Скорее!

— Но меня прислало не небо, а господин Видаль-Пеликорн. Но что тут происходит?

— Может случиться непоправимое! Я страшно боюсь, как бы эти джентльмены не убили друг друга... прямо у нас!

Альдо не стал расспрашивать, о ком идет речь. И так было ясно, что одним из вышеупомянутых джентльменов был Адальбер, и он наверняка опять задумал свести с кем-то счеты. Кстати, по мере того, как они приближались к отелю, все отчетливее слышался его громоподобный бас, перекрывавший какое-то кудахтанье, время от времени переходящее в пронзительный вопль. Местом сражения была выбрана гостиная, служившая продолжением бара, где под взглядами нескольких зевак из числа постояльцев, привлеченных зрелищем кулачного боя, более уместного в портовом притоне, гневный, раскрасневшийся Адальбер пытался задушить какого-то долговязого рыжего юношу, который хоть и неловко, но все же пытался отбиваться, беспорядочно дрыгая руками и ногами.

— Ну-ка, говори, гад! Обворовал меня, выставил на посмешище! Это еще ладно, но ты мне скажешь, что ты сделал с ней...

Тут Альдо счел, что действительно пришла пора вмешаться, и отважно кинулся в гущу сражения с целью освободить жертву.

— Отпусти его! Что он тебе может сказать, если ты его душишь?

— Сам справлюсь! — ревел археолог. — Этот подлец перешел все границы! Ну, скажешь ты мне или нет? Где она?

Но поскольку пальцы его все еще сжимали горло жертвы, молодой человек только в отчаянии взмахнул рукой, уже почти теряя сознание.

— Ты же удавишь его, ей-богу! И отправишься на виселицу!

— Не лезь, куда не просят!

— В таком случае...

Альдо чуть отступил и тут же правым кулаком молниеносно двинул Адальбера в подбородок. Тот не упал, но пошатнулся, но этого оказалось достаточно для того, чтобы полуживая жертва вывалилась из его рук и скорчилась на ковре, пытаясь отдышаться.

— Эй вы, помогите ему! — крикнул Альдо, обращаясь к группе зевак. — Неужели вы сами не могли разнять их?

— О, ноу! — вскричал пожилой седовласый джентльмен с лицом кирпичного цвета и голубыми, словно фаянсовыми, глазами, по виду истинный англичанин. — Нельзя вмешиваться, когда джентльмены сводят счеты. Необходимо лишь следить, чтобы бой проходил корректно!

— Корректно? Что-то я смотрю, каноны маркиза Квинсбери[32] в нашем случае претерпели крупные изменения! Я и не думал, что противнику позволено сворачивать шею, как цыпленку! Ладно, отойдите! Я сам!

Директор, однако, зря времени не терял. С помощью бармена он оттащил врага Адальбера в дальний угол, где было потише, и там стал оказывать ему необходимую помощь. Видаль-Пеликорн тем временем медленно приходил в себя, сидя в плетеном кресле, куда его, пошатнувшегося от удара, все-таки затолкали. Вдруг глаза Адальбера как будто заволокло пеленой, и Альдо бросился отчаянно хлопать его по щекам. Он уже собирался бежать к бару за чем-нибудь горячительным, но в это время заметил пожилого джентльмена, без лишних слов протягивавшего ему стакан виски. Альдо улыбнулся:

— Благодарю вас, сэр! Это как раз то, что ему нужно!

Щелкнув каблуками, англичанин представился:

— Полковник Джон Сэржент! Отставной военный 17-го специального батальона гуркхов[33].

Альдо отошел от Адальбера и в свою очередь коротко поклонился:

— Князь Альдо Морозини из Венеции. Антиквар. Извините за недавнюю резкость.

Они пожали друг другу руки и вместе склонились над Адальбером. Благодаря действию алкоголя тот медленно «всплывал» на поверхность, находясь под внимательным оком обоих мужчин. Наконец он выпрямился и тут же снова взревел:

— Где он???

— Э, нет! — запротестовал Альдо. — Только не начинай сначала!

— Его здесь нет! — успокоил Видаль-Пеликорна полковник. — Досточтимого Фредди Дакуорта отнесли в ожидавший экипаж...

Египтолог огляделся и вдруг заметил Альдо:

— Скажите на милость! Это ты меня ударил! Ты?!

— Ну да, я. Единственное средство, которое хоть как-то могло тебя успокоить. И только не спрашивай, что я тут делаю. Ты меня сам сюда вызвал и даже пригласил на обед.