Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Бриллиант для короля - Бенцони Жюльетта - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:

— Господа Дегре и Делаланд.

— Оба? Вы хотите сказать, что моя полиция прекратила свою деятельность?

— Ни в коем случае, господин де ла Рейни. Дегре только что вернулся, покончив дело с притоном на улице Руа де Сисиль. А инспектор Делаланд... он грызет ногти.

— Неужели?

— А что еще делать, если делать нечего?

— Ну так пусть грызет дальше. Я с ним увижусь вечером. Пришлите мне Дегре.

Самый знаменитый следователь после де ла Рейни появился перед начальником в следующую же секунду. Это был человек лет тридцати пяти с отличной выправкой и приятной располагающей внешностью. Он оказал уже немало ценных услуг своему начальнику. В частности, благодаря ему завершилось дело с маркизой де Бренвилье. Отравительница сумела найти приют в монастыре во Фландрии, однако Дегре так ловко за ней «поухаживал», что она покинула монастырь, думая, что летит навстречу своему счастью. Но спустя несколько недель оказалась в руках правосудия, а потом и палача. По характеру Дегре был человеком необыкновенно серьезным, ремесло свое знал до тонкости, любил его и готов был пойти на все ради справедливости. Его хладнокровие и мужество вошли в поговорку.

— Я хочу поручить вам, — сказал де ла Рейни, — одно весьма деликатное расследование, которое нужно вести с большой осторожностью и без малейшей нервозности.

— Если я вас правильно понял, расследование обещает быть интересным, и я не понимаю, о какой нервозности может идти речь.

— Имя графини де Сен-Форжа что-нибудь вам говорит?

Широкая улыбка осветила серьезное лицо полицейского.

— Малютка де Фонтенак! Ее тетя была убита, королева взяла ее под свою защиту, а недавно ее выдали замуж за одного из миньонов герцога Орлеанского. Нужно быть глухим, чтобы ничего о ней не слышать! Так что с ней произошло?

— Именно это я и хочу выяснить. Она исчезла из Версаля в день смерти королевы. Никто не знает, где она и что с ней произошло.

Заметив, что инспектор нахмурил брови и открыл рот, де ла Рейни добавил:

— Сядьте и выслушайте меня внимательно. Ни в коем случае не перебивайте.

Дегре кивнул, обещая, что будет нем как рыба. Начальник полиции передал все, что говорил бывший советник испанского посольства, не забыв предположения, которые сделал он сам в качестве выводов из услышанного ранее.

— Если я вас правильно понял, — заговорил Дегре, — Его королевское величество, чья склонность к молодой очаровательной особе была замечена всеми, мог воспользоваться своим положением вдовца, если мне будет позволено так выразиться, и отправил ее в удобное место, где может наслаждаться ее обществом, не привлекая к себе ревнивого взгляда Ментенон. Почему бы, например, не в Кланьи, в имение мадам де Монтеспан? Возможно и другое: господин де Лувуа сам воспользовался нежданной встречен... Или третье — молодая особа высказала нечто такое, что должна была бы хранить при себе, и возникла необходимость заручиться ее молчанием. И этом случае все становится чертовски... непростым!

— Вы великолепно схватили суть, Дегре. Теперь надо решить, с чего начать поиски. Что вы намерены предпринять?

— Для начала отправлюсь в Версаль и поброжу возле Малых конюшен. Я там успел обзавестись кое-какими знакомствами. Я рассуждаю следующим образом: если никто не видел, как молодая особа вышла из кабинета короля, это не значит, что она по-прежнему находится в кабинете. Просто-напросто она вышла через какую-то другую дверь. Думаю, через выход в один из внутренних двориков. Но куда бы она ни вышла, ее должна была забрать подъехавшая карета.

— А может быть, ее увезли, дождавшись темноты?

— Не вижу в этом необходимости. Отъезд короля приковал к себе все взгляды, никто и внимания не обратил на скромную карету без гербов. Я попробую узнать, уехала ли эта скромная карета одновременно с королевской или после нее. Не будем забывать, что все во дворце в этот миг были заняты смертью королевы.

— Графиню могли увезти и в карете господина де Лувуа.

— Если хотели все сохранить в тайне, то лучшего и предположить нельзя. Справедливо говорят: желаешь славы, труби в трубы! В любом случае, побывав в Малых конюшнях, я хоть что-нибудь да узнаю.

— Ну так поезжайте, вечером все мне расскажете. А пока будете бродить по Версалю, постарайтесь узнать, где сейчас мадам де Монтеспан.

Опытный в своем деле, Дегре не чурался самых различных знакомств — каждый при необходимости мог сообщить что-нибудь полезное. Был у него знакомый и на королевских конюшнях. Красивые новые конюшни — Большие и Малые — располагались веером перед въездом на территорию дворца. Обслуживали их, разумеется, конюхи, переехавшие из Сен-Жермена, в помощь которым наняли на месте новых. Конюшни занимали довольно обширную территорию, и Дегре потерял немало времени, прежде чем отыскал главного конюха Малых конюшен. Звали его Рибу. На свое несчастье, он пристрастился к игре и поэтому всегда нуждался в деньгах, а Дегре никогда ему в этом не отказывал. Увидев Дегре, Рибу широко улыбнулся, и его улыбка стала еще шире, когда он услышал, что именно интересует полицейского.

— В день смерти королевы? Было, было. В самом деле, уехала одна карета, я бы сказал, неподходящая для такого печального дня. Уже в сумерках помощник прево распорядился подать закрытую карету и отрядил для ее сопровождения шесть всадников. Мне, конечно, стало любопытно, и я вышел посмотреть, куда направится этот кортеж, но она въехала за решетку дворца, видно, к одному из внутренних двориков. Дожидаться, когда карета поедет обратно, у меня не было времени, поэтому я не видел, когда и куда направил коней кучер.

Дегре почувствовал, как по спине у него пробежал неприятный холодок.

— Ты сказал, помощник прево? Значит, карета поехала за кем-то и потом этого кого-то куда-то повезла? Так?

— Да, больше всего это было похоже на арест.

Об аресте сразу же подумал и полицейский. И задал следующий вопрос:

— А ты знаешь, когда карета вернулась?

— На следующий день, утром... Ездили, стало быть, не слишком далеко.

Недалеко-то недалеко, но вполне достаточно, чтобы доехать до Бастилии и Венсенской тюрьмы, однако Дегре не стал высказывать своих догадок. Зато проговорил, словно бы рассуждая вслух:

— Хорошо бы знать, кто подписал распоряжение.

— Только спросите, и я вам скажу, — заявил Рибу с торжествующим видом, — самолично де Лувуа! Можете себе представить?

Да, Дегре мог себе это представить. А если к подписи добавить закрытую карету, то все вместе не сулило ничего хорошего. А вот узнать, куда поехала карета, не представлялось ни малейшей возможности. Карету сопровождали люди прево, а от них ни слова не добьешься. Даже если бы Дегре знал, кто именно сопровождал карету, даже если бы напоил этого человека до полусмерти, он узнал бы ровно столько же, сколько от расспроса лошадей.

Щедро отблагодарив Рибу, Дегре поспешил возвратиться в Париж. Чем больше он размышлял о полученных сведениях, тем меньше ему нравилось то, что из них следовало. Предположение, что Шарлотту тайком переправили в уединенные кущи, чтобы она там встретилась с королем, растаяло, как только возникли шесть всадников, окруживших карету. Вряд ли они провожали ее и ради услад господина министра. Слишком уж серьезным был эскорт. Если принимать его во внимание, то оставалось единственное и самое правдоподобное предположение: арест. Но по какой причине? И куда повезли узницу?

С мнением Дегре согласился и де ла Рейни, когда он сообщил ему о том, что удалось узнать в Версале.

— Но если это арест, то я пока не нахожу оснований... Достоверно нам известно следующее: смерть королевы повергла мадам де Сен-Форжа в отчаяние, и она сочла необходимым что-то немедленно сообщить королю. Но что она могла ему сообщить? Что было для нее таким безотлагательным и важным?

— Может быть, ее оскорбило более чем сдержанное горе короля и его поспешный отъезд в Сен-Клу?

— Отъезд тут ни при чем: закон требует, чтобы король не оставался под крышей дома, который посетила смерть. Другое дело, что король и вправду не слишком горевал и не уделил усопшей должного времени и внимания. Но бежать за королем и умолять его об аудиенции ради того, чтобы показать ему, что скорбь может быть глубокой и искренней, согласитесь, нелепо, и я этому не верю. Я полагаю, что мадам де Сен-Форжа видела или слышала то, что ее до крайности взволновало, и она вопреки здравому смыслу побежала вслед за королем. Но что она могла услышать?