Яд для королевы - Бенцони Жюльетта - Страница 21

К счастью, важная персона передвигалась с той особой торжественной неспешностью, которая только одна и могла соответствовать ее высокому титулу. Почему к счастью? Да потому что Филиппа в покоях не оказалось, он собственноручно кормил хлебными крошками карпов в бассейне под названием «Подкова». Однако за то время, пока посол дошел до дверей, ведущих в его покои, он успел вернуться, переменить парик, надеть шляпу с лазурными перьями и украсить руки, затянутые в перчатки, несколькими кольцами с бриллиантами. Он встретил гостя, последовали взаимные церемонные поклоны, и створки дверей кабинета затворились за государственными мужами. Молчаливое ожидание, которое всем и всегда дается нелегко, окутало дворец. И вот с той же важностью посол проделал обратный путь, сел в карету и уехал, а герцог Орлеанский послал графа де Беврона за своей старшей дочерью.

Шарлотта не видела ни кареты, ни посла. Как только герцогиня завершила утренний туалет, она взяла книгу и отправилась, по своему обыкновению, в парк, где успела облюбовать себе местечко для чтения в самом дальнем его уголке, неподалеку от фонаря Демосфена. Местечко и самом деле было чудесное — тихое, с необыкновенно живописным видом на Сену. Она, конечно, слышала голоса, шум, непривычное оживление, но не сочла нужным бежать во дворец: она была слишком незначительной персоной, чтобы кто-то заметил ее отсутствие. Усевшись поудобнее под деревом, Шарлотта увлеклась чтением.

Но она наслаждалась им недолго: кто-то стремительно бежал по дорожке. Шарлотта подняла глаза. К ней приближалось легкое розовое облако, обрамленное развевающимися темными волосами. Навстречу ей, высоко подняв шелковые юбки, мчалась какая-то девушка. Она была уже в двух шагах от Шарлотты: глаза ее были зажмурены, и она уже не могла сдерживать раздирающих душу рыданий, которые становились все громче. Ни секунды не размышляя, Шарлотта бросилась вслед за девушкой. Если не остановить ее, бедняжку, то она со всего размаху влетит прямо в фонарь. Шарлотта торопилась, боясь не успеть.

— Остановитесь! — крикнула она. — Остановитесь, во имя всего святого!

Слова ее не возымели никакого действия. Напротив, Шарлотте даже показалось, что девушка, зажмурив глаза еще крепче и продолжая плакать, побежала быстрее. Шарлотта тоже помчалась изо всех сил и успела схватить розовую беглянку. Однако без неприятностей не обошлось — обе потеряли равновесие и упали. В заплаканной темноволосой красавице Шарлотта узнала старшую дочь герцога Филиппа.

Она мигом вскочила на ноги и принялась поднимать принцессу с земли. Дело оказалось не из легких: та лежала, не шевелясь, глаза ее были закрыты, а слезы ручьем струились по нежным щекам. Шарлотта попыталась потянуть ее за руки, но девушка совершенно не отреагировала на эту попытку.

— Ваше высочество! Ваше высочество! — окликала ее Шарлотта, пытаясь обхватить за талию и соображая, как бы ее довести — да нет, какое там! дотащить до скамейки! — Да что ж такое случилось с Вашим высочеством! Ну, прошу вас, сделайте усилие! Только одно маленькое усилие!

Если бы Мария-Луиза время от времени не всхлипывала, Шарлотта решила бы, что она лишилась чувств, но нет, она была в сознании, только упорно не хотела помочь Шарлотте в ее стараниях. Тогда Шарлотта решила уложить ее поудобнее на дорожке и отправиться за помощью. И в этот момент перед ней появился де Сен-Форжа.

— Погодите! Сейчас! Сейчас! Я вам помогу!

— Я хочу положить ее на вон ту скамейку. Молодой человек кивнул, одобряя ее решение, без малейшего труда поднял принцессу и понес ее к скамейке. Но сначала он попросил сесть на нее Шарлотту и уложил девушку так, чтобы ее голова покоилась у Шарлотты на коленях.

— Она лишилась чувств, — сообщил он. — У вас с собой есть флакон с нюхательной солью?

— Я же не старушка. Зачем он мне? — улыбнулась Шарлотта.

— Сознание теряют в любом возрасте, — тоном ученого доктора сообщил молодой человек. — Ее королевское высочество немногим старше вас, однако как видите... Это случается от преизбытка чувств. Я удивляюсь, что она так далеко сумела убежать, а не упала сразу, как подкошенная.

— А у нее преизбыток чувств? — простодушно поинтересовалась Шарлотта.

Молодой человек строго взглянул на нее и еще более усугубил свою суровость, внимательно посмотрев на нее в золотой лорнет, который выудил из кружевных волн шейного платка.

— Вы не отличаетесь прилежностью, мадемуазель де Фонтенак! — заявил он. — Кроме положенных часов, отведенных туалету, обеду и ужину, вы никогда не проводите время возле герцогини Орлеанской, ну, разве несколько минут перед сном!

— А что мне делать в ее покоях? — возмутилась Шарлотта. — Стоять и смотреть, как она пишет, читает или любуется своими коллекциями? Я сопровождаю ее вместе со всеми на прогулках, а вам, если вы такой знаток придворного этикета, должно быть известно, что в остальное время Ее королевское высочество нуждается в услугах только одной фрейлины, мадемуазель фон Венинген, поскольку может говорить с ней по-немецки. Иногда она оставляет при себе еще и мадемуазель де Теобон, питая к ней особое расположение. Но я? Да для нее любой стул может оказаться более полезным... Поэтому, может быть, мы все-таки вернемся к мадемуазель Марии-Луизе и вы мне расскажете, что ее так огорчило?

Молодой человек, не отвечая на вопрос, легонько похлопал бедную принцессу по щекам, но они так и остались бледными, как мел. Тогда он сходил к ближайшему водоему и намочил в нем огромный носовой платок. Вернувшись, он встряхнул его и хотел было положить на лицо принцессы, но Шарлотта отобрала у него платок и принялась как следует его выжимать:

— Похоже, вы хотите, чтобы она захлебнулась! — сердито произнесла она. — Надеюсь, теперь вы все-таки снизойдете до того, чтобы рассказать мне о причинах, так огорчивших бедную принцессу?

— Если вы не улетали на Луну, то должны были заметить прибытие испанского посла.

— Ах, так это он наделал столько шума? И что же?

— А вот что: он прибыл из Сен-Жермена, потому что Его величество король милостиво разрешил ему отправиться к своему брату и попросить у него руки принцессы Марии-Луизы для своего господина. И, значит, с сегодняшнего дня мы можем смотреть на нее как на королеву Испании.

— Из-за этого Ее королевское высочество...

— Да. Именно поэтому.

— Но разве для нее это новость? О предполагаемом сватовстве уже давно ходили слухи... Откуда же такой взрыв чувств? Я не понимаю.

— Дело в том, что маркиз де Лос Бальбасес привез портрет своего господина.

— И что же? Он... не хорош собой?— Это слишком мягко сказано! А если принять во внимание, сколько стараний прилагают придворные живописцы, чтобы польстить заказчику, то живой Карлос II, без сомнения, настоящий урод...

— Я сказала бы ... чудовище, — пролепетал слабый голос.

Шарлотта все поглаживала лоб и виски принцессы, но так увлеклась разговором с молодым человеком, что не заметила, как та очнулась. В глазах Марии-Луизы, обращенных к Шарлотте, было столько страдания, что молоденькая фрейлина сама уже готова была расплакаться.

— Могу ли я хоть чем-то облегчить горе Вашего высочества? Герцог Филипп Орлеанский, очевидно, не догадывается, до какой степени этот брак вам не по душе.

Мария-Луиза уже сидела на скамье рядом с Шарлоттой и старательно промокала глаза платком, который ей протянула девушка. Услышав слова Шарлотты, она нервно передернула плечами.

— Отец ликует, — проговорила она. — Он в восторге, что я буду королевой Испании. Займу один из самых знатных тронов христианского мира.

— Ваш отец так любит вас, — отважился вступить в разговор де Сен-Форжа, — он любит все прекрасное, и Вашему высочеству об этом известно.

— Вот именно! Он относится ко мне, как к своим картинам, безделушкам, золотым украшениям и драгоценным камням. А что касается герцогини Орлеанской...

— Что?! — воскликнули молодые люди в один голос.

— Она мне хоть и мачеха, но, мне кажется, что она на самом деле меня немного любит. Ни для кого не секрет, что Генриетта Английская, моя родная мать, которая родила меня, не пожелала даже взглянуть на свою дочь, так она была расстроена, что родилась девочка! Она приказала бросить меня в реку!