Яд для королевы - Бенцони Жюльетта - Страница 16

— Я — нет. Мне здесь хорошо, я еще посижу.

Увидев, что юноша в васильковых лентах встал, Шарлотта мигом исчезла за спиной статуи — не дай бог, ее застали бы за подслушиванием! Она дала возможность юноше удалиться от скамейки и уж тогда заторопилась ему вслед. Она услышала столько необыкновенно интересных вещей и была так взволнованна, что не постеснялась даже окликнуть незнакомца:

— Сударь! Сударь! Постойте!

Юноша остановился и величественно повернул в ее сторону голову в огромном, мелко завитом каштановом парике, который делал его, долговязого и тощего, еще выше ростом.

— Что такое? — недоуменно промямлил он, ища среди кружев белоснежного жабо лорнет. Отыскав модную вещицу, он немедленно поднес его к своему тонкому, почти греческому носу. — Вы ко мне обращались, юная дама?

— Да, месье, к вам, и прошу меня за это извинить. Меня зовут Шарлотта де Фонтенак, я фрейлина герцогини Орлеанской.

Юноша, в соответствии с этикетом, немедленно галантно поклонился, вытянув ногу вперед и несколько раз взмахнув черной шляпой с васильковыми перьями.

— Счастлив познакомиться. Адемар де Сен-Форжа, дворянин из свиты герцога, всегда к вашим услугам. Если вы скажете, чем могу служить...

— Я только что... Но сначала я должна снова извиниться перед вами — на этот раз за невольную нескромность. Я сейчас все объясню. Вы сидели на скамейке, где я обычно читаю. Я слишком поздно заметила, что она занята, и нечаянно услышала ваши слова. Они так меня заинтересовали, что я не смогла удержаться и продолжала слушать. Я понимаю, что так не следует поступать, но... я здесь совсем недавно. И мне очень важно знать, что ждет меня в будущем и...

— Вы хотели бы справиться о нем у моей гадалки!

— Да, да! Вы угадали.

Улыбка-полумесяц обозначилась на губах юноши.

— Ваше желание так естественно. А гадалка — не какая-нибудь темная личность, она известна всему Парижу, и у нее бывают самые знатные и благородные люди.— А... А она очень дорого берет?

— За предсказание она берет одно экю. Но оно того стоит. А если нужны особые услуги, то назначается соответствующая плата.

— Нет-нет, никаких особых услуг. Меня интересует только мое будущее. Из ваших слов я поняла, что на ее слова можно положиться?

— Целиком и полностью! — воскликнул юноша. (На вид ему было лет двадцать, не больше, и он был счастлив, что кто-то прислушивается к его мнению и советам.) — Зовут ее Катрин Мовуазен, а попросту Вуазен, и живет она в красивом доме на улице Борегар, около собора Нотр-Дам-де-Бон-Нувель в квартале Вильнев-сюр-Гравуа. Вы хорошо знаете Париж?

— К сожалению, совсем не знаю. Я жила в Сен-Жермене, и до того, как стала фрейлиной герцогини и приехала в Пале-Рояль, никогда здесь не бывала.

— Ах, вот оно как! Ну что ж, как говорит само название квартала, он совсем не старый, населен столярами и плотниками и состоит из красивых особнячков с садиками. Именно такой дом и у гадалки Вуазен. — Он помолчал секунду и добавил: — Я бы с удовольствием проводил вас туда, но, к сожалению, завтра рано утром уезжаю вместе с герцогом. Он на несколько дней отправляется к себе в замок в Виллер-Котре.

Легкая гримаска на лице дала понять Шарлотте, что предстоящее путешествие юношу вовсе не радует.

— А вам обязательно ехать? — сочувственно спросила она.

— Я имею честь принадлежать к самому тесному окружению Его королевского высочества, без которого он не путешествует, но замок сейчас ремонтируется, и в это время года в нем совершенно невозможно жить! А я так легко подхватываю простуду! — С этими словами юноша вытащил из-за обшлага кружевной платочек и помахал им перед своим носом, словно отгонял мух. Жалобное выражение лица этого великорослого мальчугана, по всей видимости, пребывающего в отменном здравии, позабавило Шарлотту, но она постаралась сохранить серьезность. Она вовсе не хотела показаться невежливой. Наоборот, она очень любезно и ласково произнесла:

— Обещаю молиться за вас, желая вам теплой погоды и недолгого пребывания в замке.

— Как вы добры, — вздохнул он, и впрямь растроганный. — Поверьте, что по возвращении я буду рад увидеть вас вновь. Ваш верный и покорный слуга, — и он снова «подмел» аллею шляпой.

Шарлотта посмотрела ему вслед: он шел по аллее легкой, танцующей походкой, что свидетельствовало о том, что не носит высоких каблуков. Потом он свернул в сторону крыла, занимаемого герцогом, а она направилась к крылу герцогини, прямо к себе в комнату, которую делила теперь с Лидией де Теобон. Лидии в комнате не оказалось, и Шарлотта позвала свою горничную Мари. Мари, как ей было известно, была парижанкой. Шарлотта поинтересовалась у нее, не знает ли она, где находится собор Нотр-Дам-де-Бон-Нувель. Мари ответила, что, конечно, знает, но спросила не без удивления:

— Вы хотите туда пойти?

— Да, хочу. Это очень далеко отсюда?

— С четверть лье. Пешком — минут двадцать, а в карете...

— Нет, пойдем пешком. Прямо сейчас.

Еще вчера герцогиня сообщила, что должна написать множество писем, и фрейлины до обеда были свободны. Шарлотта заглянула в кошелек, подаренный ей крестной. Траты ее до сих пор были весьма невелики — пара перчаток и шарфик, — так что экю, предназначенное гадалке, было бы для нее не таким уж большим расходом. Она могла даже нанять фиакр[19]на обратной дороге, если очень устанет. Он стоил десять су в час.

И вот около трех часов дня Шарлотта в компании своей юной горничной отправилась в первое путешествие по Парижу. До этого она посещала лишь ближайшие лавочки вместе с мадемуазель де Теобон и еще книжные магазины, куда ее тоже сопровождала Лидия: в монастыре Шарлотта всерьез пристрастилась к чтению. А сейчас, тепло укутанная в подбитую мехом накидку, надежно защищавшую ее от пронзительного ветра, в грубых монастырских туфлях, она шла и наслаждалась возможностью окунуться в веселую суету столицы, которая не погружалась в сон никогда, даже глубоко ночью. Дело близилось к сумеркам, а в это время улицы становились прибежищем запретных радостей, — открывались притоны с азартными играми, в поисках клиентов выходили доступные девушки, шмыгали воришки. Шарлотта, хоть и была новичком в столице, успела узнать, что широкие улицы, пусть и грязные после дождей, пестры, веселы и относительно безопасны, зато в проулки и тупики лучше не заглядывать, — там можно проезжать только в карете, а если все-таки идти пешком, то только в сопровождении отряда надежных слуг.

Две милые девушки шагали так быстро, что уже через двадцать минут добрались до Вильнев-сюр-Гравуа, квартала, что вырос рядом с недавно разбитым бульваром и величественными воротами Сен-Дени, воздвигнутыми на месте старинных укреплений Людовика XIII. Церковь Нотр-Дам-де-Бон-Нувель возвышалась в этом не слишком плотно населенном квартале, соединяя улицы Люн и Борегар, и казалась кораблем, направляющимся к бульвару. Рядом с церковью расположилась пекарня, откуда аппетитно пахло свежеиспеченным хлебом. Шарлотта купила две булочки и заодно осведомилась у хозяйки, где они могут найти мадам Мовуазен.

Лицо булочницы вмиг стало суровым.

— Во втором доме по левой стороне этой улицы, — сказала она. — Но вряд ли вы застанете ее дома.

— Почему же?— Откуда мне знать? Только я вам ходить туда не советую. Неподходящее это место для такой милой девушки, как вы.

— Я хочу с ней поговорить.

Шарлотта была слишком хорошо воспитана, чтобы поставить на место булочницу и сказать ей, чтобы та не вмешивалась не в свое дело. Она заплатила за булочки, протянула одну из них Мари и, откусив кусочек от своей, направилась к указанному дому. Это был особнячок с садом, окруженный глухой оградой. Шарлотта, подойдя к калитке с небольшим оконцем, громко зазвонила в бронзовый колокольчик. Ждать пришлось несколько минут, пока наконец окошко не отворилось и из него не выглянула женщина.

— Что вам угодно?

— Повидать мадам Мовуазен. Мне сказали, что... Окошко захлопнулось, но распахнулась дверь, за ней стояла круглолицая толстуха, без всякого сомнения, служанка в неопрятном платье. Вид у нее был испуганный, и она открыла уже было рот, чтобы что-то произнести, но тут на пороге, к которому вела лестница, появился мужчина и произнес: