Яд для королевы - Бенцони Жюльетта - Страница 10

— Пока да, но графиня де Брекур, моя тетя, собирается заняться моим гардеробом. Когда я прибежала к ней позавчера среди ночи, у меня, кроме монастырского платья, ничего не было.

Лидия де Теобон уже заглянула в сундучок и достала сначала зеленое бархатное платье, потом второе из плотного китайского шелка серо-сиреневого цвета. Она одобрила их с видом знатока:

— Совсем недурно. Тем более что наша госпожа приехала из своего курфюршества в простеньком платье из синего атласа и умирала в нем от холода. Да и теперь Ее королевское высочество не слишком любит разнообразить свои туалеты — дома носит платье, в котором вы ее видели, а из другой одежды чаще всего надевает амазонку — ездит в ней и к королю, и в Сен-Жермен, и в Фонтенбло, и в Версаль, где Его величество отважился провести недавно несколько дней. Есть у нее, конечно, и большой придворный наряд, который она терпеть не может.

— Неужели? Он, наверное, великолепен?— Нет слов! Просто чудо! Но герцогиня Елизавета предпочитает удобство. Зато когда вы увидите герцога Филиппа, то сразу поймете, что он — полная ее противоположность. Его наряды украшены многочисленными бантами и драгоценностями. Только Его величество король сияет ярче нашего господина. Что же до всего остального, то пусть оно станет для вас сюрпризом, и вы познакомитесь с ним во время ужина.

Продолжая болтать, девушки, не торопясь, осматривали комнаты фрейлин. В спальне, где размещалась мадемуазель Дезадре, Шарлотта остановилась перед второй кроватью.

— Значит, на этой спит барышня, которая сейчас в Сен-Жермене? Как же могло случиться, что она поехала туда одна, а вы все остались здесь? И почему вы сказали, что не знаете, вернется ли она оттуда?

Мадемуазель Теобон искоса и не без лукавства взглянула на Шарлотту и весело рассмеялась.

— Любопытно, не правда ли?

— Еще как! Хотя мне стыдно вам признаваться в своем любопытстве.

— Не стыдитесь, я и сама ужасно любопытна. И должна сказать, что наш с вами общий недостаток может быть весьма полезным в тех сферах, где мы с вами вращаемся. И если говорить обо всем сдержанно и деликатно и ничего не преувеличивать... В общем, я не вижу ничего дурного, если сообщу вам кое-какие сведения об отсутствующей фрейлине. Ее зовут Анжелика де Скорай де Русиль де Фонтанж...

— Подумать только! Ну и фамилия!

— Да, необычная... Это старинная фамилия дворян из Оверни. Весьма почтенное семейство... Правда, вконец разорившееся. Конечно, есть земли, есть обветшавший замок и... надежда: ее внушает совершенно необычайная красота мадемуазель. Настоящий подарок Небес, который непременно нужно продемонстрировать при дворе. Эта благая мысль пришла в голову одной из ее тетушек, канониссе, что дружит с аббатисой из Фонтевро, а аббатиса — сестра мадам де Монтеспан и очень близка с ней. Но вы, очевидно, не знаете, кто такая мадам де Монтеспан?

— В монастырской школе ходили разные слухи... Я училась в монастыре, который расположен в двух шагах от королевского замка, так что придворные новости волновали нас всех. Я прекрасно знаю, кто эта дама, о которой вы говорите. Но не понимаю другого: по слухам, маркиза очень ревнива, и рекомендовать ей девушку такой необыкновенной красоты, по крайней мере, неразумно.

— Вы не знаете всей подоплеки. Великолепная маркиза в волнении, она видит, что страсть короля к ней постепенно угасает, что Его величество все больше привязывается к воспитательнице своих незаконных детей, вдове Скаррон, которой он недавно пожаловал титул маркизы де Ментенон. Маркиза де Монтеспан ненавидит эту презренную выскочку. Между прочим, должна заметить, что наша госпожа относится к новоиспеченной маркизе не лучше. И она сама, и герцог Филипп в дружеских отношениях с фавориткой, и поэтому герцогиня охотно согласилась принять под свое крыло прекрасную Анжелику. Самой госпоже де Монтеспан поселить ее у себя было бы, конечно, невозможно...

— Теперь я уже совсем ничего не понимаю, — вздохнула Шарлотта.

— Все очень просто. Маркиза надеется привлечь... взоры короля к девушке, которая будет ей всем обязана и которой она не опасается. Я сказала вам, что Фонтанж божественно хороша, но не сказала, что она глупа, как пробка. Вспыхнувший огонь долго гореть не будет, Его величество скоро оставит ее, но за это время Ментенон уйдет в тень, и ей уже не занять прежнего места в сердце короля. Вот причина, по которой наша прекрасная Анжелика отправилась в гости к великолепной маркизе де Монтеспан и...

Мадмуазель де Теобон внезапно остановилась на полуслове и испытующе оглядела Шарлотту.

— Я говорю, говорю, говорю, и вдруг подумала: не слишком ли вы молоды, чтобы выслушивать подобные истории?

— Я готова их выслушивать, видя в них знак доверия, а мне оно очень дорого, и я бесконечно вам благодарна, потому что чувствую себя уже не так одиноко в этом огромном дворце... Мне кажется полезным знать тех людей, с которыми предстоит встречаться. И надеюсь, что вы скажете хоть несколько слов о мадемуазель Дезадре и мадемуазель фон...

— Венинген! Вам придется привыкать к немецким именам. О милой Элеоноре можно сказать только одно: она самая чудесная девушка на свете! И самая веселая! По-французски она говорит так причудливо, что герцог Филипп не может удержаться от смеха и хохочет вовсю! Герцогиня Елизавета, естественно, к ней очень привязана и, конечно, переживает ее предстоящий отъезд. Дело в том, что Элеонора помолвлена. Ее жених, эльзасский дворянин с труднопроизносимой для нас фамилией — фон Ратханхаузен, — владеет землями где-то под Страсбургом, но я-то думаю, что Элеонора будет жить больше здесь, чем там. О Жанне Дезадре можно сказать, что она не только образцово исполняет свои обязанности, но и сама образец камеристки: умеет не стушеваться в самой сложной ситуации, и надежность ее не имеет себе равных. Она поставлена старшей над фрейлинами нашей госпожи, но не думаю, чтобы мы доставляли ей много хлопот, тем более что забота о порядке в наших покоях возложена на меня. Для уборки и разных услуг у нас есть шесть горничных, и я в свое время вас с ними познакомлю. Вашу горничную зовут Мари Шарло, работает она добросовестно, но предупреждаю — большая болтушка. Однако она никогда не переходит границы дозволенного и не подразумевает никакой нескромности. Она болтает исключительно из удовольствия поболтать. Сейчас я пришлю ее вам, и она поможет вам устроиться как можно удобнее и лучше. Я зайду за вами незадолго до ужина, чтобы успеть представить вас герцогу Орлеанскому... Прошу, наденьте зеленое платье, оно идеально подходит под цвет ваших глаз! Я уверена, вы понравитесь! А вот туфли... Я постараюсь отыскать для вас пару приличных туфель: в этих идти невозможно!

С этими словами мадемуазель Теобон исчезла, а Шарлотта невольно подумала: сколько же будет говорить ее горничная, если эта очаровательная, но очень говорливая девушка называет ее болтушкой? Однако после тишины и молчания, которых требовала монастырская жизнь, она ничего не имела против разговоров, перемена была ей, прямо скажем, по душе. Она с удовольствием поболтает и с горничной.

Дверь открылась, и в комнату вошла небольшого роста девушка с живыми карими глазами и задорным вздернутым носиком на круглом свежем лице. Мари исполнилось восемнадцать, и она всегда пребывала в прекрасном настроении. Быстренько сделав положенный реверанс, она подняла голову, посмотрела на свою новую госпожу и простодушно выпалила:

— Мне бы очень хотелось, мадемуазель, вам понравиться, потому что вы мне пришлись по душе!

Шарлотта невольно улыбнулась.

— Вот это прямота! Что ж, отплачу тем же: ты мне тоже очень нравишься, и мне кажется, мы прекрасно поладим. Ты давно служишь во дворце?

— Три года, и дворец знаю, как никто.

— А я не знаю его совсем и рассчитываю на тебя, ты мне все покажешь и расскажешь. Мне сказали, что у тебя очень длинный язычок...

— Это мадемуазель Теобон сказала? Я уж знаю. Кто ж еще обо всех рассказывает? Но, если нужно, из меня и слова не вытянешь! — сообщила Мари, став необыкновенно серьезной.