Чужой - Бенцони Жюльетта - Страница 58

– Добрый день, – прошептал он и, повернувшись к ней, испугал ее своим видом: заострившиеся черты лица, налитые кровью глаза, тяжелый взгляд, полный раскаяния. Это был взгляд больного и злобного волка. Он указал на стол, на котором лежал хлеб, стояло масло и мед и две чашки. Одна была уже грязная.

– Усаживайтесь и ешьте! Пойду принесу вам кофе. А после мы уедем.

Не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты и направился на кухню, но когда вернулся с кофейником, Лорна стояла все на том же месте, на последней ступени лестницы, а рука ее лежала на перилах.

– Вы еще не сели? – пролаял он. – Чего вы ждете?

– Чтобы вы заговорили со мной другим тоном!

Ее ответ, произнесенный дрожащим от гнева и разочарования голосом, полетел как пущенная стрела и достиг цели. Гийом усталым жестом поставил серебряный кофейник и снова отошел к окну. Она тотчас оказалась рядом с ним, что заставило его вздрогнуть и закрыть глаза. Ноздри его дрогнули: от нее пахло молодостью, цветами... любовью, тем тонким ароматом, который накануне заставил его потерять рассудок. Она заговорила:

– Что я вам сделала, Гийом? Я что, должна перед вами извиняться за то, что вчера произошло? Я что-то не помню, чтобы я затащила вас в постель силой...

– Нет. Это скорее я виноват и должен был бы принести вам извинения, но не знаю, какие: может быть, сказать, что я обезумел в тот или иной момент? Это было оттого, что я вдруг безумно возжелал вас, вы не представляете как...

– Я очень хорошо могу вас понять, у меня было то же самое...

– Это невозможно! Поймите же! Когда я услышал, как вы закричали, я обрадовался, потому что я мог побежать к вам. Дьявол дал мне повод, которого я так хотел.

– Оставим дьявола подальше от нас. Разве вы не были счастливы?

– Да... божественно!

– А утром?

– Нет... Я противен себе. Что я за человек, если совершил такую гнусность: овладел дочерью своего брата?

– О, хватит начинать все с начала! Эта глупость недостойна нас. Знайте же, Гийом, вы лишь взяли то, что вам уже принадлежало. Я была вашей с первого взгляда... И взгляните на меня, пожалуйста! Посмотрите мне прямо в лицо! – проговорила она, взяв его за плечи.

– Пожалуйста!.. Смотрю.

– Что вы видите?

– Худшее искушение, которое я когда-либо пережил. Женщину...

– Которая тебя страстно любит. Женщину, которая все бросила ради тебя, и которая желала тебя всем своим существом, и которая дрожит от радости с тех пор, как стала твоей! Если бы ты знал, Гийом, как я тебя люблю!..

У нее на глазах появились слезы. И в то же время она улыбалась. И эта улыбка в слезах была еще более сияющей. Она добавила еще почти шепотом:

– Разве тебе не пора обнять меня?.. Или тебе совсем не хочется поцеловать меня, чего я так жажду?

Никогда еще она не была столь искренна, как сейчас: она звала его, завоеванного в упорной борьбе мужчину, всеми фибрами своей души и во что бы то ни стало хотела его сохранить. И она победила. Он больше не мог противостоять этому волшебству, поэтому он притянул ее к себе и прижался надолго к ее губам, вспоминая божественные ощущения этой ночи.

Этот поцелуй они прервали, лишь услышав шаги Перье. Когда он вошел, Лорна уже сидела за столом и наливала кофе Гийому, а потом себе. Она улыбнулась вошедшему, отвечая на его приветствие, потом спросила:

– Кажется, буря уже утихла? Я смотрела на небо из своей комнаты: тучи еще летят быстро, но уже не кажутся такими грозными.

– Ветер переменился. Может быть, днем даже покажется солнце... Так вы останетесь здесь еще, месье Гийом, или же мне пора готовить упряжку, а потом только начать собирать поломанные ветви деревьев в саду?

– Готовьте упряжку. Мы выедем примерно через час...

– Нет, – проговорила Лорна, спокойно намазывая хлеб маслом. – Вы можете ехать, если хотите. Я остаюсь...

Тремэн изменился в лице. Его нахмуренные брови сказали Жилю Перье, что ему лучше удалиться. И он вышел из комнаты, бормоча что-то нечленораздельное. Ни тот, ни другая не обратили на его ворчание никакого внимания. Лорна же, зная, что нападение – лучшая форма защиты, объяснила: да, они собирались съездить только туда и обратно, но ее решение изменилось, как только она увидела этот дом.

– Мне захотелось провести здесь несколько дней! – сказала она. – Я думала, что нам придется ночевать на каком-нибудь постоялом дворе, но здесь я чувствую себя, как дома, и мне хотелось бы задержаться.

– Не играйте с огнем, Лорна. В усадьбе нас ждут. Если мы не вернемся, там будут беспокоиться.

– Если вы не вернетесь! Что же касается меня, то думаю, что там будут даже рады моему столь неожиданному отсутствию. Поэтому я вовсе не играю и предлагаю вам уехать одному...

– Но это смешно! У вас нет с собой никаких вещей, нет горничной.

– Ну и что? Я могу очень хорошо обойтись без этого, и мне даже хочется так пожить. К тому же под охраной Перье и его собаки я не буду ничего бояться.

– Меня не это как раз волнует. Здесь вы будете в полной безопасности, но...

– Никаких «но»! И я с удовольствием познакомлюсь с этой Жанет, которая делает чудеса. Мне кажется, мы прекрасно поймем друг друга.

Потом протянув руку через стол, она схватила руку Гийома.

– Позвольте мне этот каприз, любовь моя... и приезжайте сюда... скажем, через неделю.

– Я, конечно, не приеду. А пришлю Дагэ...

– Тогда я не вернусь! И я не бросаю слов на ветер. Или вы приедете за мной один, как вы привезли меня сюда, или... О, я не знаю! Может быть, я приживусь здесь до тех пор, пока кто-то соизволит мною заняться, – закончила она игривым тоном, послав Гийому такую милую улыбку, которая окончательно разоружила его.

– А вы не сошли с ума?

– Из-за вас? Да... Но как вы можете быть таким тупым? Если мы вернемся в усадьбу вдвоем, это же катастрофа: этой же ночью вы окажетесь в моей постели или я в вашей и тогда все откроется...

– Вы очень самоуверенны!

– А вы еще больше! Сможете ли вы поклясться, что в эту минуту вы не жаждете меня так, как я вас? Вот видите! – заключила она, видя, как он отвернулся. – Поверьте мне и уезжайте со спокойной душой. Только думайте о том, что, расставаясь с вами на несколько дней, я буду готовиться к нашей будущей ночи любви Я буду ждать ее с нетерпением, так же как и вы... Я так жду этой ночи!

Огоньки, плясавшие в ее таких переменчивых красивых глазах, бросали ему вызов, но он уже был побежден и сложил оружие. Он подошел к ней и зарылся лицом в ее душистые густые волосы, стараясь достать губами ямку на ее шее.

– А если я не хочу так долго ждать?

Она издала крик радости, который напомнил скорее стон или хрип.

– Идем! – прошептала она. – Идем скорее! Гийом уехал через час. Один.

Итак, все начиналось сначала...

Легкая карета, но достаточно прочная, несла его через рытвины и ухабы дороги, ведущей в усадьбу. Он старательно отгонял от себя угрызения совести, продолжая наслаждаться ощущением своей победы: победы самца, который метит своими когтями самую красивую самку стада, ту, которую он чувствовал всем своим существом созданной именно для него. К тому же это была дочь Ричарда, и это добавляло остроты в его своеобразную месть этому предателю, где бы он сейчас ни был: овладеть его дочерью после супруги, какой триумф!

Однако Тремэн хранил чуточку прозорливости, понимая, что это не совсем так: ведь он страстно любил Мари, любил телом и душой. Она была единственной, его любимая, а Лорна никогда не сможет заменить ее. То, что его тянуло к ней, было абсолютно плотским чувством и не могло называться любовью. Даже когда она приводила его в исступленный восторг, он не мог решиться и сказать: «Я люблю тебя». И это понятно, потому что сердце его не подсказывало таких слов, самых прекрасных слов в мире. А вот она произносила эти слова, надеясь услышать в ответ то же, но он не произнес их и, может быть, никогда их не произнесет.

Гийом признавал тем не менее, что вырваться из объятий этой сирены было своеобразным подвигом. Это ослепительное тело, при одном воспоминании о котором кровь бросалась ему в голову, а руки становились мокрыми, отличалось каким-то тайным магнетизмом, который не разрушить простым обладанием, когда сердце молчит. Скорее наоборот, это еще больше разжигало желание. Тем более что эта молодая женщина умела продлять ощущения... По здравом размышлении, это умение у «барышни» из светского общества вызывало удивление. Было понятно, что Лорна уже давно не девственница: ее развитое тело говорило, что она женщина. У нее уже был мужчина, но искусство ласки, которым она обладала, было бы понятно у индийской баядеры – а Гийом сохранил о них воспоминания! – а не у леди. Это наводило на размышления: несколько любовников? Или какой-то несравнимый партнер? Впрочем, это не имело значения... И все-таки Гийом решил, что он когда-нибудь задаст ей такой вопрос. Каков бы ни был ответ, он не затронет его чувства, несмотря на то, что эта женщина притягивала его к себе.