Парижский вариант - Ладлэм Роберт - Страница 90

– Настолько богат, чтобы финансировать эту операцию? – поинтересовался Джон.

Все обернулись к Марти.

– Мне показалось, что так.

– Да пропади я пропадом, – выдавил Питер. – Заместитель главнокомандующего, собственной персоной…

– Просто не верится, – поддержала Рэнди. – В штабе НАТО он мог получить доступ к любым ресурсам, включая даже такой авианосец, как «Де Голль».

Джон вспомнил могучего французского генерала… его спесь… его подозрительность…

– Доктор Шамбор называл Лапорта «истинным патриотом, любящим Францию». Эпоха Наполеона была и остается пиком французского величия. Теперь оказывается, что, кроме прототипа ДНК-компьютера, Шамбор забрал из своей лаборатории единственный предмет – картину, отразившую начало падения Наполеона. Начало конца «величия». Все следят за моей мыслью?

– Кажется, да, – сурово промолвил Питер. – «Все во славу Франции».

– В таком случае я тоже нашел аномалию, – продолжил Джон. – Заметил мимоходом, да как-то внимания не обратил. А вот теперь – задумался.

– И что это?

– Замок, – ответил агент. – Замок с алыми стенами – наверное, сложены из красного камня. В парижском особняке генерала Лапорта я видел картину – на ней был изображен замок. А потом видел его же на фотографии в кабинете Лапорта в штаб-квартире. Этот замок для него чем-то важен. Настолько, что он всегда желает видеть его перед глазами.

Марти плюхнулся на кровать и снова схватил лэптоп.

– Посмотрим, смогу ли я его отыскать. А заодно – не соврал ли Эмиль насчет финансовых возможностей генерала.

Рэнди покосилась на Питера.

– А о чем говорилось на той встрече, на борту «Де Голля»? Это могло бы многое прояснить.

– Тогда надо выяснить, верно? – Англичанин шагнул к двери. – Рэнди, ты не будешь так добра потрясти свое начальство – вдруг появится что новенькое? А ты, Джон, – свое?

Поскольку единственную в палате телефонную розетку занял подключившийся к Интернету Марти, агенты разбежались в поисках телефонов.

Закрывшись в кабинете доктора Камерона, Джон набрал секретный номер защищенного от прослушивания телефона Фреда Клейна.

– Нашел уже Эмиля Шамбора и его чертову машинку? – потребовал Клейн без предисловий.

– Если бы. Расскажи мне лучше о капитане Дариусе Боннаре и генерале Лапорте. Что именно их связывает?

– Это давняя дружба. Многолетняя. Я же говорил.

– Есть какие-нибудь указания на то, что капитан Боннар мог подчинить Лапорта себе? Что он стоит за спиной своего начальника?

Клейн помолчал, обдумывая не столько ответ, сколько вопрос.

– Генерал спас Боннару жизнь во время «Бури в пустыне». Тогда Боннар был еще ротным, или как у них это называется. Он обязан генералу всем. Это я уже рассказывал.

– А о чем ты мне не рассказал?

Раздумчивое молчание. Потом Клейн пояснил. И чем дольше слушал Джон, тем яснее становилось положение дел.

– Что происходит, Джон? – поинтересовался Клейн, закончив. – Черт, время истекает. Кувшин показывает дно. Откуда внезапный интерес к Боннару и его связям с Лапортом? Или ты узнал что-то, о чем не рассказал мне? Что-то задумал? Черт, надеюсь, что так…

Джон объяснил насчет второго прототипа.

– Что?! – взвыл Клейн. – Второй молекулярный компьютер? Почему ты не пристрелил Шамбора, пока мог?!

– Черт, да потому, что о второй машине никто не знал! – огрызнулся Джон. Напряжение начинало сказываться. – Я-то хотел спасти Шамбора, чтобы тот и дальше трудился… ради блага человечества. Да, это было мое решение, и правильное – в рамках той информации, что у меня была! Я представления не имел, что это все спектакль, устроенный Шамбором ради маскировки. Ты, кстати, тоже.

– Ладно, – пробурчал Клейн, слегка успокоившись. – Сделанного не воротишь. Сейчас важнее добраться до второго ДНК-компьютера. Если у тебя есть какие-то догадки, где он, или свой план, лучше поделись со мной сейчас.

– Плана у меня нет. И я не знаю точно, где эта чертова штуковина, кроме того, что она еще во Франции. Но если удар будет нанесен, то очень скоро. Предупреди президента. И поверь – как только мы найдем что-то, я сразу же свяжусь с тобой.

Джон повесил трубку и рванулся назад, в палату Марти.

Питер Хауэлл, засевший в кабинете бухгалтера, от раздражения едва мог внятно изъясняться на немецком, которым и без того владел слабовато.

– Генерал Биттрих, вы не понимаете! Это…

– Я понимаю, что МИ-6 требует от меня сведений, которыми я не владею, герр Хауэлл.

– Генерал, я знаю, что вы участвовали в совещании на борту «Де Голля». И знаю, что один из наших генералов, погибший пару дней назад, – сэр Арнольд Мур, – был с вами. А вот чего, вероятно, не знаете вы – что его смерть не была случайностью. Его хотели убить. И я имею серьезные подозрения, что тот же человек намерен с помощью ДНК-компьютера вывести из строя оборонительные силы США, а затем – нанести удар. Так что я настаиваю, чтобы вы мне рассказали, о чем говорил генерал Лапорт в тот вечер.

Пауза.

– Так Мур был убит?

– Бомба. Он летел сообщить нашему премьер-министру что-то очень важное, о чем узнал на той встрече. Это я и хочу услышать от вас. Что такого понял генерал Мур? Почему это настолько важно, что его самолет взорвали, лишь бы не дать генералу сообщить об этом?

– Вы уверены насчет бомбы?

– Да. Мы достали с морского дна обломки. Провели анализ. Результат однозначный.

Долгое, тревожное молчание.

– Ну хорошо, – проговорил наконец Отто Биттрих медленно, с особой вескостью роняя каждое слово. – Генерал французской армии Лапорт мечтает о полностью интегрированной общеевропейской армии, независимой от армии США и самое малое равной ей. НАТО, с его точки зрения, – полумера, такая же, как силы быстрого развертывания Евросоюза. Он видит будущую Европу полностью объединенной – единой. Континентальной мировой державой, которая рано или поздно превзойдет мощью американцев. Он твердо уверен, что гегемония Соединенных Штатов должна быть сломлена. По его словам, Европа уже имеет потенциал стать сверхдержавой-соперником США, и если мы не пойдем на это, то окажемся в конечном итоге лишь прихлебателями – в лучшем случае богатой и процветающей, но все же колонией, подчиненной американским интересам.

– Хотите сказать, он мечтает о войне с Америкой?

– По его словам, мы уже вступили в войну со Штатами на всех фронтах, кроме собственно военного.

– А что скажете вы, генерал?

Биттрих снова помолчал:

– Что во многом я согласен с ним, герр Хауэлл.

Но Питер уловил в его голосе некое колебание.

– Мне слышится «но», сэр. О чем генерал Мур хотел рассказать нашему премьер-министру?

Очередная пауза.

– Полагаю, он заподозрил генерала Лапорта в намерении доказать свою точку зрения – что мы не должны зависеть от американцев. А сделать это можно, показав, что американцы не способны защитить даже себя.

– Как? – переспросил Питер.

По мере того как он выслушивал долгий ответ, тревога его росла.

Рэнди сердито бросила трубку и вышла из телефонной будочки, которой пользовалась и раньше. Беспокойство смешивалось со злостью. Ничего нового ни о капитане Боннаре, ни о его начальнике ей в Центральном разведывательном управлении сообщить не смогли. Торопливо поднимаясь по лестнице, она надеялась только, что ее товарищам повезло больше. Когда она распахнула дверь, Джон стоял на страже у выходящего на улицу окна, а Марти, так и не слезший с кровати, работал на компьютере.

– Nada[44], – бросила цэрэушница, захлопнув дверь за собой. – От Лэнгли никакого толку.

– А у меня кое-что появилось, – бросил Джон, не отходя от окна. – Генерал Лапорт спас Боннару жизнь во время «Бури в пустыне». А потому Боннар верен ему безоговорочно и несколько преувеличивает значимость генеральской персоны. – Он снова глянул на улицу внизу. Показалось, что в квартале от клиники кто-то крадется. – Боннар сделает все – в буквальном смысле, – что прикажет ему генерал, и с тоской станет дожидаться следующей команды. – Агент пригляделся, но подозрительная фигура исчезла, и ему оставалось рассматривать только редких прохожих поблизости да машины.