Парижский вариант - Ладлэм Роберт - Страница 8

Не оборачиваясь, мнимый санитар проломился в очередную дверь. Над ней горела надпись: «Выход» – пожарная лестница! Смит метнулся за ним и, уже распахивая створки, уловил краем глаза тень слева.

Он успел только выставить локоть, когда неудачливый убийца набросился на него из-за спины. Смит удержался на ногах и от всей души врезал мавру локтем под ложечку. Тот пошатнулся, отступив назад, к погруженной в сумрак лестнице, и с грохотом ударился затылком о стальное ограждение. Но мнимый санитар успел предугадать действия агента и быстро восстановил равновесие, в то время как Смита инерция его же удара сбила с ног. «Зиг-зауэр» полетел в сторону, а сам агент рухнул на бетонный пол, здорово приложившись лопаткой о стену. Заставив себя забыть о боли, он тут же вскинулся, потянувшись к пистолету, но тень убийцы уже нависла над ним. Смит дернулся… но поздно. Слепящая боль взорвалась в виске, и агент провалился в глухую тьму.

Глава 4

Капитан Дариус Боннар сошел с утреннего экспресса «Бордо–Париж» на вокзале Аустерлиц третьим. Он проталкивался сквозь толпы прибывающих и отбывающих парижан, провинциалов и туристов с таким видом, словно не замечал их вовсе, хотя на самом деле капитан бдительно вглядывался, нет ли признаков слежки. Слишком многие, равно друзья и враги, попытались бы остановить его, разведав, чем занят уважаемый капитан.

Он сосредоточенно проталкивался к выходу – жилистый, энергичный блондин в безупречном офицерском мундире. Всю сознательную жизнь он провел, служа Франции, а нынешнее задание было, вероятно, самым важным в величественной истории его страны. И уж совершенно точно – самым важным в карьере Боннара. И самым опасным.

По дороге он вытащил из кармана мобильник и, набрав номер, бросил в трубку только два слова: «Я здесь». Потом набрал другой номер и повторил ту же короткую фразу.

Выйдя на улицу, он прошел мимо длинной очереди такси, отклонил предложения четырех водил-частников с лицензиями и без, чтобы нырнуть в притормозившую на миг у тротуара проезжую машину.

– Салаам алаке куум, – прохрипел голос с заднего сиденья.

– Ла баас хамдилила, – ответил, как велит традиция, капитан Боннар, усаживаясь рядом с говорившим и захлопывая дверцу под дружные проклятия взбешенных столь явным нарушением таксерского этикета шоферов.

Машина тронулась с места, направляясь узкими проулками в юго-западные районы города.

Капитан Боннар обернулся к своему спутнику. В машине было темновато, но солнечные лучики высвечивали порой зеленовато-карие глаза под тяжелыми смоляно-черными веками – почти единственную часть лица, не скрытую просторными белыми одеждами и отороченной золотом куфией бедуина. Боннар знал, что его собеседника зовут Абу Ауда и родом он из племени фулани, что обитает в сахеле, на южных окраинах Сахары, где между зловещей пустыней и джунглями тянется полоса саванн. Судя по цвету глаз, в родословной Абу Ауды можно было встретить синеглазых берберов или древних вандалов.

– Принес? – спросил фулани по-арабски.

– Наам, – кивнул француз. Расстегнув мундир, а за ним и форменную рубашку, он извлек на свет божий кожаный бумажник на «молнии», размером со стандартный конверт. Взгляд Абу Ауды следовал за каждым движением капитана.

– Помощник Шамбора мертв, – проговорил Боннар, передавая бумажник ему. – А что американец, Зеллербах?

– Мы не нашли никаких заметок, как и ожидалось, – ответил Абу Ауда, – хотя искали со всем тщанием.

Взгляд его странных глаз буравил Боннара, точно пытаясь добраться до самого сердца француза. Эти глаза не доверяли никому, даже Аллаху, которому Абу Ауда молился пять раз в день. Фулани мог верить в бога, но верить богу не стал бы. Но капитан Боннар под этим пристальным осмотром нимало не изменился в лице, и Абу Ауда перевел наконец взгляд на бумажник. Фулани ощупал кожаный футлярчик длинными, иссеченными сеткой шрамов пальцами и одним движением скрыл среди своих длинных одеяний.

– Он свяжется с вами, – проговорил Абу Ауда внушительно и ровно.

– Нет нужды, – отозвался Боннар, мотнув головой. – Я с ним сам скоро увижусь. Остановите такси.

Бедуин повторил приказ, и машина подкатила к поребрику. Стоило Боннару захлопнуть за собой дверцу, как такси тут же затерялось в потоке машин.

Зайдя за угол, капитан снова вытащил мобильник.

– Проследили?

– Oui. Без проблем.

Через пару секунд на углу затормозил массивный, дорогой «Ситроен» с затемненными стеклами. Капитан вошел в микроавтобус через заднюю дверь. Машина развернулась и двинулась прочь. Прежде чем встретиться с хозяином Абу Ауды, капитану Боннару предстояло еще сделать несколько звонков из своего кабинета.

Когда Джон Смит пришел в себя – на лестнице в госпитале Помпиду, – перед его внутренним взором висело, не желая уходить, глумливо ухмыляющееся лицо. Смуглая кожа, пышные черные усы, карие глаза и торжествующая усмешка, тающая в воздухе, точно улыбка Чеширского кота. Но глаза… Джон попытался сосредоточиться на этих глазах, а они улетали вслед ухмылке вниз по лестнице и таяли, таяли… Голоса бормотали что-то – по-французски? Да. По-французски. Какого черта он….

– …вы в порядке? Мсье?

– Как вы?

– Кто на вас напал? Почему он…

– Разойдитесь, болваны! Не видите – человек без сознания? Пустите, я осмотрю…

Смит открыл глаза. Перед глазами был серый оштукатуренный потолок – Джон валялся на бетонных ступеньках – и кольцо озабоченно склонившихся к нему голов: медсестры, присевший рядом на колени врач, жандарм, охранники в униформе – целая толпа.

– Черт!

Джон попытался сесть, и голову тут же повело от боли.

– Мсье, вам надо лежать! Вы получили сильный удар по голове. Как вы себя чувствуете?

Уложить себя Джон не позволил, а врачу разрешил только посветить фонариком в зрачки, да и то безо всякой охоты.

– Прекрасно. Просто прекрасно.

Тут он соврал. По голове кто-то словно молотил кувалдой.

И тут Смит вспомнил.

– Где он? – вскрикнул Джон, отталкивая фонарик и железной хваткой вцепившись в запястье врача. Он беспомощно оглянулся. – Арап-санитар. Где он? У него автомат. Он…

– Оружие было не у него одного. – Жандарм поднял двумя пальцами смитовский «зиг-зауэр», глядя на агента с таким подозрением, что Смит понял – еще чуть-чуть, и его самого арестуют. – Это вы купили в Париже? – поинтересовался страж порядка. – Или, быть может, провезли контрабандой?

Смит похлопал себя по карманам. Внутренний карман был пуст – значит, удостоверение личности у него уже отобрали.

– Моя карточка у вас? – Жандарм кивнул. – Тогда вы знаете, что я – полковник американской армии. Вытащите удостоверение из кармашка, под ним лежит особое разрешение на провоз и ношение оружия.

Покуда полицейский проверял документы, медики косились на Смита весьма подозрительно, но наконец жандарм солидно кивнул и отдал карточку законному владельцу.

– И мой «зиг-зауэр» тоже, s'il vous plat. – Охранник вернул ему оружие. – А теперь насчет «санитара» с автоматом. Кто он такой?

Врач повернулся к охраннику:

– Это сделал наш санитар?!

– Должно быть, Фарук аль-Хамид, – предположил охранник. – Это его отделение.

– Это не Фарук, – возразил второй. – Я его видел мельком. Совсем не похож.

– А кто же еще? Отделение-то его.

– Я знаю Фарука! – вмешалась одна из медсестер. – Этот тип был куда выше.

– Пока они тут загадки решают, – объявил врач, – я, пожалуй, закончу осмотр. Еще минутку.

Он посветил Смиту сначала в один глаз, потом в другой.

– Я в полном порядке, – повторил Джон, пытаясь сдержать раздражение. Это была уже не такая наглая ложь – в голове прояснилось, и немного унялась боль.

– Голова кружится? – Врач убрал фонарик и присел на корточки.

– Ни капельки. Чистая правда.

Врач пожал плечами и встал.

– Вы, как я понимаю, сами медик, что такое травма головы, знаете. Но у вас, я вижу, голова пустая. – Он хмуро покосился на своего пациента. – Явно торопитесь отсюда убраться. Что ж, неволить не могу. Во всяком случае, реакция зрачков на свет симметричная, выраженная, мышление хотя бы номинально ясное, так что могу лишь посоветовать вам избегать дальнейших ударов по голове. Если станет хуже или начнутся обмороки – немедленно в больницу. Не мне вам объяснять, чем грозит сотрясение мозга. Вы его вполне могли заработать.