Парижский вариант - Ладлэм Роберт - Страница 63

Опустив бинокль, агент попытался осмыслить увиденное. Во всяком случае, это не Франция. Южное побережье Испании – возможно, но уж очень сомнительно. Нет, он кожей чувствовал, что находится в Северной Африке. А роскошный пейзаж, теплицы, широкие песчаные пляжи, пальмы и холмы, шоссе и новые машины, общее ощущение благоденствия, а кроме того, расстояние от Форментеры позволяли предположить, что это алжирский берег. Вероятно, неподалеку столица, город Алжир.

Он снова поднял бинокль, чтобы внимательней присмотреться к далекой стене. Солнце спускалось все ниже, и стена отражала его косые лучи, словно хромированная, ослепляя агента. В воздухе над ней висела пыль, отчего даже очертания стены казались неясными и словно плыли. Разглядеть, что за ней находится, в таких условиях было положительно невозможно. Джон окинул взглядом берег, но не заметил ни плота, ни шлюпки.

Поджав губы, агент вернул бинокль на место и поразмыслил над сложившейся ситуацией. Высокая, неприступная на вид стена, окружавшая мыс, интриговала его.

Вспомнив, что в кладовке он видел пластмассовое ведро, агент торопливо скатился по лестнице. Снова разоблачившись до трусов, он сложил одежду, «вальтер» и стилет в ведро. Выйдя на палубу, он перелез за борт и спустился по раскачивающейся веревочной лестнице. Толкая перед собой посудину с пожитками, он поплыл к берегу, стараясь не поднимать волну – под косыми лучами вечернего солнца любая рябинка на воде отсверкивала огнем.

По мере того как приближался берег, накатывала усталость – день выдался долгий и напряженный. Но когда агент приостановился, чтобы приглядеться к белой стене, в него словно влились новые силы. Стена оказалась выше, чем думал Джон поначалу, – добрых четырнадцать футов, но интереснее было другое – протянутая вдоль ее верхнего края, словно терновый венец, спираль из колючей проволоки. Кто-то очень старался отвадить незваных гостей.

Поразмыслив, агент направился к самой оконечности мыса, заросшей, казалось, непроходимым кустарником, из которого торчали одинокие пальмочки. Над морем простер свою мрачную длань закат; холодал воздух, холодала вода. Ни пристани, ни причала не было. Пришлось проплыть еще немного, прежде чем агент смог мрачно улыбнуться. Прямо на берегу валялись надувной плот и шлюпка – террористы даже не потрудились спрятать их в чаще. След не прерывался.

Загребая воду сильными толчками, Джон проплыл до того места, где кустарник подступал к самой воде. Здесь белая стена кончалась, уступая место зеленой. Агент снова приостановился, болтая руками в воде, приглядываясь – не увидит ли кто. Потом он вытолкнул на берег ведро и выполз сам, бессильно распростершись на еще горячем песке, впитывая тепло всем телом, чувствуя, как под ударами сердца содрогается песок.

Он лежал так добрую минуту, прежде чем, поднявшись, нырнуть в чащу. Вскоре он наткнулся на крохотную прогалинку под финиковой пальмой. В плывущей тени, наполненной запахами плодородной земли и нагретой листвы, агент торопливо оделся, «вальтер» заткнул за пояс, стилет убрал в ножны, прицепленные на «липучке» к штанине, а ведро спрятал.

Не выпуская из виду берег, он двинулся сквозь заросли, покуда не наткнулся на тропку. Джон нагнулся, вглядываясь в землю. На тропе остались отпечатки кроссовок – очень похожих на те, что он позаимствовал на катере. Самые свежие шли от того места, где валялись на берегу шлюпка и плот.

Ободренный, агент вытащил оружие и двинулся по тропе. Идти далеко не пришлось – две дюжины осторожных шагов спустя тропа вывела его на широкую пустошь, темнеющую под вечерним небом. По другую сторону пустоши виднелись оливы, финиковые пальмы, а еще дальше, на холме, – одинокая вилла. Над белыми стенами возвышался белый купол, выложенный мозаикой, тот самый, что заметил Джон с борта катера.

Вилла казалась не только одинокой, но и совершенно заброшенной. Никто не трудился в садах, не бродил по дорожкам, никто не раскидывался на расставленных в художественном беспорядке по длинной террасе кованых стульях. Сквозь распахнутые стеклянные двери виднелись пустые комнаты. Ни машин вокруг, ни вертолетов. Только легкие занавеси шевелились под ветерком в открытых окнах. Но вдалеке раздавались голоса – толпа скандировала что-то лихое, и откуда-то доносились редкие выстрелы. Похоже, первому впечатлению доверять не следовало.

Словно для того, чтобы подтвердить это, из-за угла вывернул мужчина в камуфляжной форме английской армии, но с афганским тюрбаном на голове. За плечом его небрежно болтался «АК-47».

Сердце агента учащенно забилось. Притаившись в кустах, он наблюдал, как из-за противоположного угла дома выходит второй охранник – с раскосыми глазами, с непокрытой головой, в джинсах и фланелевой рубахе. Этот был вооружен американским ручным пулеметом «М60Е3». Встретившись на ступенях террасы, охранники миновали друг друга и, обойдя дом в противоположных направлениях, скрылись из вида.

Джон не шевельнулся. Пару секунд спустя появился третий охранник, тоже с автоматом наперевес. Этот вышел из распахнутых дверей, прямо на террасу; окинул взглядом сад и пустошь за ним, постоял чуть и скрылся в доме. Ровно пять минут спустя появилась та парочка, что совершала обход, а после них из дома снова вышел охранник, но уже другой. Значит, всего часовых четверо.

Уловив систему в их передвижениях, Джон решил попытаться проникнуть на виллу. Пробираясь сквозь густые заросли, он нашел место, где одна из многочисленных пристроек ближе всего подходила к кромке чащи и там виднелась дверь – кажется, неохраняемая. Ни машин, ни хотя бы подъездной дорожки агент так и не увидел – те, очевидно, находились по другую сторону дома. От мерного хора голосов вдали у Джона мурашки бежали по спине. Теперь он мог разобрать арабские слова – террористы пели гимн ненависти к Израилю и Великому Шайтану – Америке.

Стоило часовому скрыться за углом, агент выскочил из своего укрытия и ринулся к дому. Дверь была открыта – неудивительно, учитывая, что все окна стояли распахнутыми и с улицы можно было забраться в любую комнату. И все же по привычке он отворил дверь осторожно. По мере того как расширялась щель, в поле зрения агента попадали все новые мелочи: роскошные изразцы на полу, дорогая арабская мебель, современные абстрактные картины на стенах – не вполне традиционно, зато не оскорбляет чувств мусульман, – занавешенные альковы, где можно уединиться для чтения или молитвы… и никого.

Сжимая «вальтер» обеими руками, Джон проскользнул внутрь. Сквозь типично мавританский арочный проем виднелась часть соседней комнаты, обставленной подобным же образом. Алжирскую землю волна за волной захватывали и занимали завоеватели, но наибольшее влияние оставили по себе арабы, до сих пор составляющие большинство жителей страны. Невзирая на упорство берберских племен и власть французских бюрократов и эмигрантов, кое-кто из арабов до сих пор стремился превратить Алжир в исламское государство – цель, достижение которой оказалось долгим, трудным и особенно кровавым. Нетрудно было понять, почему многие алжирские мусульмане поддерживали и укрывали убийц-фундаменталистов.

Следующая комната также оказалась пустой. Шаг за шагом агент продвигался по анфиладе прохладных, тенистых покоев, не встречая никого на пути. Потом он услышал голоса.

С удвоенной осторожностью он двинулся вперед, покуда не сумел разобрать, о чем говорят впереди, и узнать голос мсье Мавритании. Он нашел укрытие «Щита полумесяца» – если повезет, даже штаб группировки. Дрожа от возбуждения, Джон прижался к стене, вслушиваясь в доносящиеся из проема голоса, такие гулкие, что агенту стало ясно – впереди просторный зал с высоким потолком, выше, чем все помещения, которые он уже миновал.

Он рискнул пробраться в соседнюю комнату, а оттуда – выглянуть в зал. Под высоким сводом купола собралось несколько десятков террористов, исключительно разношерстная толпа – бедуины в развевающихся балахонах, индонезийцы в модных футболках и последних моделях джинсов от «Леви», афганцы в пижамных штанах и характерных «хвостатых» тюрбанах. Все были вооружены, но опять-таки чем попало, от старых «калашниковых» до наисовременнейших автоматов. Взгляды всех были прикованы к примостившемуся на краешке дубового письменного стола мсье Мавритании – маленькому и обманчиво безобидному в своем белоснежном одеянии. Главарь террористов говорил по-французски, и толпа слушала его с неотрывным вниманием.