Круг Матарезе - Ладлэм Роберт - Страница 67

Но такая работа вызывала у меня отвращение, и я постоянно вспоминала о зеленых холмах Порто-Веккьо как о последнем прибежище. И вот однажды – это было на траулере, шедшем в Марсель, – я наконец решилась. На этот раз курьером был сущий маньяк из породы свиней и садистов. И когда он попытался в очередной раз приблизиться ко мне, я ударила его ножом, который попался мне на кухонном столе на камбузе. Не помню, сколько раз я ударила его, но помню, что я неистовствовала очень долго.

– А что произошло потом?

– Я переоделась в мужской костюм и вышла на палубу. А когда представился случай, под покровом темноты сошла на берег незамеченной.

– Очень хорошо, – проговорил Скофилд.

Он задумался. Что-то в ее рассказе настораживало его, но он не был уверен, что способен сказать, что же именно. Он пропустил какую-то деталь в ее рассказе, а может быть, Антония сама не задержала свое внимание на чем-то важном. Тонкая связующая нить ускользала от него.

– А что, курьер всегда имел точный маршрут и о месте его встречи с поставщиками наркотиков было заранее условлено?

– Да. А женщина, которая обычно сопровождала курьера, являлась одновременно опознавательным знаком для другой стороны: ей полагалось быть одетой определенным образом.

– Ты хочешь сказать, что поставщик скорее знал тебя, нежели курьера, которого ты сопровождала?

– Да, скорее всего так.

– Значит, в результате случайного ареста она могла бы оказаться в… полиции?

– Да, но ведь это обычное дело, и во всех таких случаях этих женщин быстро отпускали. Они не представляли для полиции большого интереса. Практически риск был сведен к минимуму. Все предприятие было очень хорошо организовано.

Брэй продолжал мучительно думать, глядя на стену и стараясь выдернуть из клубка ту единственную нить, которая была ему необходима.

«Организовано»… Вот то, что ему нужно! Минимальный риск, хорошая организация – одно это уже может служить доказательством наличия крепких связей с центром, от которого все исходит. В мозгу у Брэя наметилась цепочка, шедшая к его исходной концепции.

– Антония, скажи мне, а как вообще возникали эти контакты торговцев наркотиками с руководителями «бригад»?

– «Бригады» давно этим занимаются. Это гарантирует им поступление основных средств.

– Но когда это началось? Когда?

– Думаю, несколько лет назад, когда «бригады» стали расти и возникать повсюду.

– Но ведь это не могло произойти просто так, само по себе. Видимо, были какие-то события, предшествовавшие этому.

– Я могу сказать только то, что слышала. Одновременно к нескольким руководителям «бригад», находившимся в какой-то момент в тюрьме, обратился человек и попросил разыскать его, когда они снова окажутся на свободе. Он объяснил, что укажет им способ зарабатывания больших денег с минимальным риском, не прибегая к грабежу и киднепингу.

– Другими словами, – заговорил Скофилд, интенсивно размышляя по ходу ее рассказа, – он предложил финансирование «бригад» с выгодой для них и с минимальными затратами труда с их стороны, так? Небольшими группами по двое-трое они отправлялись в путешествие на две-три недели и возвращались, привозя около миллиона лир. Месяц такой работы, и у них семьдесят тысяч долларов. Минимум риска, максимум прибыли. А участвовали в этой работе немногие.

– Да. Вначале контакты были только с тем человеком. Потом они привели к другим людям. Сфера деятельности расширялась, поступления средств увеличивались, а круг участников по-прежнему оставался ограниченным.

– Таким образом «бригады» получили возможность заняться своей основной деятельностью: разрушением существующего социального порядка, говоря другими словами – терроризмом. А тот человек, который навестил этих лидеров в тюрьме, он по-прежнему связан с ними?

Она нахмурилась.

– Опять-таки я могу рассказать только то, что слышала. После второй встречи он исчез, и его больше никогда не видели.

– Вот, значит, как они делают это.

– Кто?

– Матарезе.

Антония уставилась на Брэя.

– Почему ты говоришь о Матарезе?

– Просто потому, что это может быть единственным объяснением. Ведь крупные дельцы наркобизнеса никогда не связываются с наркоманами напрямую. Должно быть среднее звено по распространению наркотиков. И звено это должно хорошо финансироваться. Полученные деньги можно использовать для постановки любого дела, например терроризма. Такие организации есть не только в Италии. Они есть и в Германии, и в Ливане, и даже в Америке. Все они финансируются тайно и независимо друг от друга. Ты рассказала мне лишь один пример того, как манипулируют этими организациями.

– Но ты говоришь так, словно не знал об этом, а на самом деле ты офицер секретной службы и должен был это знать…

– Я был офицером, но сейчас таковым не являюсь.

– Это не меняет дела.

– Ты должна понять, что есть разные военные. Если вспомнить, что я – офицер секретной службы, профессионал с определенными правилами и методами работы, принципы и содержание которой мы не можем опорочить, то ты поймешь, что у нас совершенно определенная деятельность. А те, кто поставил своей целью переделать мир, ведут особую войну, войну без правил и компромиссов. Это дикие животные, для которых убийство само по себе не является преступлением. Те же, кто финансирует их, не заинтересованы в каких-либо ограничениях. Нужно быть дураком, чтобы не понять, что в один прекрасный момент они пойдут дальше и сумеют парализовать правительства… Когда правительство парализовано, страна лишается управления, создается вакуум, который и стремится заполнить иная сила, и она не замедлит появиться.

– Что ты хочешь сказать, поясни, – попросила Антония, заметив странное выражение его лица.

– Я хочу сказать, что сейчас мы гораздо больше приблизились к пониманию слов, произнесенных почти семьдесят лет назад на вилле Матарезе: «Вы наследуете землю». Ныне это происходит на наших глазах. Есть график, расписание, по которому должны быть запущены, а может, уже запущены механизмы разрушения. Масштабы терроризма растут из месяца в месяц, испытывая на прочность верхние эшелоны власти. Я хотел, чтобы ты помогла мне, но я чувствую, что ты слишком много пережила и это будет для тебя непосильно. Я найду других, кто, может быть, поможет мне.

– Значит, я больше не нужна вам в этом качестве? В таком случае что же будет со мной?

– Я попытаюсь спрятать тебя. Дам тебе денег и утром отправлю на самолете как можно дальше от Рима. Я напишу пару писем, и ты передашь их людям, о которых я тебе расскажу. Все будет хорошо. Там ты не будешь чувствовать себя как в тюрьме. Никто из твоей прежней жизни не дотянется и не побеспокоит тебя.

– Включая и вас, Брэндон Скофилд?

– Да, включая и меня.

– Тогда я думаю, что будет лучше, если ты убьешь меня.

– Что?!

– Я не уеду! Ты не можешь силой заставить меня сделать это! Какое право ты имеешь распоряжаться моей судьбой? Лучше убей меня!

– Я не собираюсь убивать тебя. Ты должна быть свободной, Антония. И ты должна согласиться с этим, не валяй дурака!

– Но дурак – ты! Я сумею помочь вам, как никто!

– Каким образом? Может быть, в качестве проститутки, сопровождающей курьера?

– Если понадобится, то да! Почему бы и нет? – Девушка была в ярости.

Он молчал, глядя на нее. Постепенно она взяла себя в руки. Брэй спросил:

– Ради бога, скажи мне, почему ты решилась на это?

Ответ ее прозвучал достаточно твердо:

– После всего, что я услышала от тебя, я готова ко всему.

– Понимаю. – Скофилд смотрел на нее с любопытством. – Это когда я говорил о мести? – спросил он.

– Было и еще кое-что. Ты говорил, что людьми манипулируют, дабы, сея смерть и преступления, завладеть всем миром, а также о том, что этому необходимо помешать, остановить этих животных, которые ничем не отличаются от тех, кто бесчинствует в самом низу социальной лестницы, убивая прямо на улицах. Я знаю, что такое «бригады», и обязана помочь тебе. Не надо отсылать меня отсюда!