Дочь Клодины - Лейкер Розалинда - Страница 60

Это была история, которую Эмми держала в секрете, не желая ввязаться в какую-нибудь неприятность, но сначала сболтнула об этом Мэг, когда та рассказала ей про серебряные пуговицы, а затем Бену, когда он предложил продать их. Его веселое настроение было связано с интуицией, которая редко его подводила и сейчас подсказывала, что подобное однажды могло коснуться и Дэниэла Уорвика. У Бена была привычка — повторять одни и тс же слова по нескольку раз, и поэтому он снова обратился к Люси:

— Стаканчик пива? Так, чтобы промочить горло?

Люси отказалась, а вот Эмми настояла на том, чтобы он взбил подушки на диване, потому что она собиралась туда присесть. Когда Люси сказала, что заплатит ей как за месяц аренды, хотя освободит комнату через несколько дней, Эмми успокоилась. А Люси не слишком и расстроилась, что покидает полюбившуюся ей комнату, потому что, с тех пор как стала работать пианисткой в театре, особо не гордилась тем, что истинная леди живет в морском коттедже. После того как Люси оставила их, Эмми вздохнула и негромко присвистнула.

— Подумаешь, Солнечный домик! Держу пари, здесь что-то нечисто.

— Что ты имеешь в виду? — Бен поставил на стол большую пивную кружку и вытер рукавом рубашки пену с верхней губы.

— Ну, в этом доме очень долго никто не жил, со времен смерти Джима Пирса. Ты должен помнить его. Мне интересно, что заставило Дэниэла Уорвика поселить туда пианистку.

Бен громко загоготал.

— Да, у тебя дурные мысли в голове, Эм, — произнес Бен восторженным голосом, и его глаза хитро заблестели. — Я бы хотел взглянуть на Солнечный домик и вспомнить старые времена. Однажды я попал туда на веселую пьянку, но не по приглашению Дэниэла Уорвика.

— Неудивительно. — Она сердито на него посмотрела. — Ты и Чарли Брент после этого быстро уехали из города, а на следующий день сбежал мой Джо.

Он не обратил внимания на ее слова, продолжая говорить дальше:

— У Чарли и у меня была очень прибыльная подработка, мы продавали ночью французское бренди, и Уорвик положил конец нашему бизнесу, сунув свой нос в наши дела, что раньше его совершенно не интересовало. — Бен осушил стакан и снова поставил его на стол так, что раздался грохот. — Да, и я до сих пор с ним еще не расквитался.

Дэниэл приехал домой в особняк Уорвиков как раз к ужину и не спеша успел переодеться. Он всегда следовал своему распорядку, ел в определенные часы, любил, чтобы все было организовано и действовало как отлаженный механизм, дисциплинированность пришли к нему с опытом, в течение многих лет его боксерских занятий с установленным расписанием. Прежде всего, Кейт всегда было приятно видеть на его лице неизменное удовлетворение и наслаждение от их физической близости. Их любовь, как хорошее вино, с каждым годом становилась все крепче, ведь в молодости у них не было опыта в сердечных отношениях, и пришлось многому учиться. Дэниэл всегда поддерживал новые идеи Кейт, и более того, она заметила, что чем старше она становилась, тем сильнее раскрепощалась, решительнее и увереннее действовала. «Стал ли он спокойнее относиться к вещам по прошествии времени и не пренебрегал ли моими просьбами, как, бывало, делал в молодости после свадьбы?»

Кейт поняла сразу же, как только увидела его, входящего в гостиную, что что-то случилось. Прожив с ним и браке почти четверть века, она полностью его изучила, она знала Дэниэла как прочитанную книгу, но никогда не подавала вида, так как не любила подгонять человека, задавая вопросы, в противном случае такая любопытная жена может свести мужа с ума. Кейт знала, что Дэниэл все расскажет ей, если посчитает нужным. Она поднялась, чтобы налить ему хереса, который он пил каждый вечер, чтобы возбудить аппетит, это вошло в привычку с того времени, когда он впервые взял ее в поездку в Париж много лет тому назад.

— Где Донна? — спросил Дэниэл, принимая от нее бокал с вином.

— Она поужинает в своей комнате, служанка принесет ей туда поднос с едой.

Он нахмурился и посмотрел с угрожающим видом.

— Почему? Она больна?

— Нет, но она не хочет спускаться вниз.

Он повысил голос:

— Как я припоминаю, то же самое было вчера и позавчера. На прошлой неделе она ужинала с нами только один раз, но, как я знаю, в неделе семь дней! Она проводит каждый день, после того как вернулась с похорон, взаперти, в своей комнате, отказываясь принимать гостей, даже Анну. Пора ей уже собраться с духом.

Кейт грациозно развела в стороны руки в знак сострадания и сочувствия своей дочери.

— Прошло слишком мало времени после смерти Тимоти, она горюет и не может смириться с этим.

— А мы что, не горюем? Но жизнь на этом не заканчивается, она должна идти вперед.

— Она любила его. Я напомню тебе, что они собирались пожениться. — Голос Кейт внезапно задрожал. Хотя ее дорогая дочь надеялась на их совместное счастье, Кейт была уверена, что Тимоти любил Люси и именно ее взял бы замуж, тем самым избавив Кейт от беспокойств, которые, как грозовое черное облако, висели над ее головой. Теперь, насколько она понимала, Ричарду и молодой вдове никто не мешал, и это было ужасно.

Дэниэл насмешливо фыркнул.

— Не сомневаюсь, возможно, Донна мечтала об их свадьбе, но он ни разу не попытался поговорить со мной об этом, отсюда вывод, что у него не было таких намерений.

— Он собирался поговорить с тобой после бала.

— Ха! — злобно ликовал он, постепенно сдерживая свой пыл, чувствуя вину перед женой за то, что на нее выпустил нар и раздражение, говоря про намерения Тима. — Здесь Донна ошиблась. У него была прекрасная возможность поговорить со мной на следующий день, когда я случайно встретил его в клубе.

Кейт заняла оборонительную позицию.

— Вполне возможно, что он хотел это сделать официально в нашем доме.

Его глаза сузились.

— Я пригласил его в наш дом посмотреть мою новую верховую лошадь, тренированную для охоты. И после этого мы с ним вместе выпивали в моем кабинете. Ты в это время вместе с Донной ушла к портнихе, или к модистке, или куда-то еще, я точно не помню, знаю только, что дома вас не было. — Дэниэл нетерпеливо щелкнул пальцами, раздраженный тем, что не может припомнить их точное местонахождение. — За это время он мог сотню раз попросить моего благословения, но не сделал этого, и еще я заметил, что он избегал разговора о Донне, даже когда я решил помочь и сам завел о ней речь, предположив, что он не знает, как и с чего начать.

Кейт выглядела огорченной.

— Возможно, он оробел и потерял смелость, бедный молодой человек. Ты ведь знаешь, ты не тот человек, от которого можно ожидать благосклонности и поддержки.

Дэниэл рассердился:

— Я никогда не замечал, чтобы ты отрицала правду, — гневно произнес он, снова щелкая пальцами.

Она молчала, еле сдерживаясь, чтобы не начать снова спорить с ним, зная, что это приведет к крупной ссоре, и когда он, гневно схватив, позвонил в колокольчик, а затем резко отбросил его, она поняла, что вечер не предвещает ничего хорошего. Она знала, что он будет капризничать, как маленький ребенок. Дворецкий появился практически сразу. Упрямый Дэниэл высоко и гордо поднял подбородок.

— Скажите моей дочери, что отец ждет ее к ужину через две минуты.

Кейт закусила губы, но ничего не сказала. Ответ Донны был такой, как она и ожидала. Она сожалела, но у нее не было желания ужинать. Тогда он снова обратился к дворецкому:

— Скажите мисс Донне, что нее есть одна минута, чтобы спуститься.

Как только дворецкий снова поднялся наверх, чтобы передать Донне слова Дэниэла, Кейт не выдержала:

— Дэниэл! Оставь ее в покое! Через несколько дней она придет в себя.

— Через несколько дней она утонет в тоске и превратится в старуху. Ведь большая разница — упивается ли она горем, проливая слезы и сходя с ума, либо пытается, несмотря на страдания, продолжать жить дальше. Смерть Тимоти лишь предлог, она пытается убежать сама от себя. С детства она встречала неудачи во всеоружии, никогда не сдаваясь. Я не потерплю затворницы в моем доме!